Катя разложила салат по тарелкам, стараясь, чтобы помидоры не соприкасались с огурцами. Максим ненавидел, когда овощи «спорят во рту». Последние пять лет она училась предугадывать эти мелкие капризы, как язык жестов безмолвного короля. Но сегодня король вернулся домой с лицом судьи, выносящей приговор. — Кредит сестры будем гасить вместе, — сказал он, входя на кухню. … Read more
Какой он — запах давно не проветренных шкафов? Едкий, бархатистый — будто память кладёт на плечи тяжёлый плед. Я застыла между кухней и коридором, прислушиваясь к шагам Веры Павловны. Не то ходит, не то ступает — по дому, по нервам, по жизни. Моей. — Где она? — свирепые глаза вспыхивают, как крохотные молнии. — Что … Read more
Иногда думаешь: ну вот он, твой человек. Терпел много лет со всеми каплями, сквозняками, даже — с её тараканами на кухне… и всё кажется, что вместе до старости. А оказывается — не угадаешь. На чужую душу паспорт не выдают, как мама говорила. В тот день за окном ломало ветки снегом, а я, Валерий Петрович, как … Read more
Он перестал пить кофе с корицей. Казалось бы, мелочь — но именно с этого я поняла: что-то сломалось. Максим всегда смеялся над моей любовью к «десертным добавкам», но каждое утро пододвигал мне свою чашку: «Попробуй, сегодня я насыпал вдвое больше». А теперь он молча заваривал растворимый, даже не спрашивая, хочу ли я. Как будто я … Read more
Дверь в прошлое Он всегда смеялся последним. Даже когда я выносила коробки из нашей общей квартиры, бросив ему в лицо ключи и фразу «Ты недостоин даже прощального плевка», Артём стоял на лестничной площадке, прислонившись к перилам, и усмехался. Его смех — низкий, с хрипотцой, будто он только что затянулся сигаретой, — преследовал меня до самого … Read more
Иногда предательство приходит в самых обыденных вещах — не из громкого скандала или пьяной откровенности, а из хрустящей, неожиданно чужой бумаги. Вот так и было. Холодный весенний утренник, привычная суета в доме. Кофе слишком горячий, хлеб чуть подгорел в тостере. Я — Ирина, 56 лет, работаю юристом в администрации города. Муж — Анатолий, всегда при … Read more
Выходные у нас в семье — как всегда, «тихий дом». Слышно, как за стенкой в спальне скрипит половица, а на кухне посуда встречается едва слышным звоном. Я пью чай — крепче, чем обычно. Губы поджаты: с утра настроение не задалось, и вовсе не из-за погоды. Хотя и погода сегодня — промозглая, застыла у окошка серая … Read more
Свекровь умерла в четверг. Ветер гудел в старых рамах её особняка, словно сама смерть скреблась в окна, требуя впустить её. Когда адвокат вручил мне конверт с завещанием, я уже знала, что внутри — подделка. Её почерк. Неровный, дрожащий, будто писался под дулом пистолета. «Всё состояние, включая дом на Парковой, 17, переходит моему сыну Дмитрию». Ни … Read more
Судья зачитала решение монотонным голосом, будто объявляла прогноз погоды: «Исковые требования о разделе квартиры отклоняются». Бывший муж, Дмитрий, едва сдерживал улыбку. Его адвокат — женщина в костюме за полмиллиона — щёлкнула замком портфеля, словно закрывая мою жизнь на ключ. — Половину ты всё равно не получишь, — прошипел Дмитрий, проходя мимо. — Судье я дороже. … Read more
В доме Валентины Алексеевны всегда стоял запах пирогов и чего-то ещё, щемящего — будто в воздухе путались ниточки недосказанных обид. По воскресеньям огромный стол сгружали холодцом, осетриной и кастрюлей дымящегося борща — всё должно было быть «как у людей». Хоть бы раз — как у людей. В тот день за столом собиралась вся семья: сын … Read more