Виктор замер с чашкой у губ.
— Что об Инне?
— Ты с ней встречаешься.
— С чего ты взяла?
— Знаю. Видела.
Поставил чашку. Лицо стало серьезным.
— Что ты видела?
— Как вы шли по улице. Позавчера. Когда ты к Петровичу якобы пошел.
Молчание. Долгое, тяжелое.
— Это не то, что ты думаешь.
— А что это?
— Просто… дружба.
— Какая дружба, Вить?
— Обычная. Человеческая.
— Тридцать семь лет мы вместе. Ты никогда ни с кем не дружил так.
— Гал, ты все неправильно понимаешь.
— Тогда объясни правильно.
Встал из-за стола. Прошелся по кухне.
— Мне тяжело стало. Понимаешь? В последнее время очень тяжело.
— От чего тяжело?
— От всего. От жизни этой. От быта. От… рутины.
— От меня тяжело?
— Не от тебя. От нас. От того, во что мы превратились.
Галина почувствовала, как внутри все холодеет.
— И Инна тебе помогает?
— Она понимает. Слушает. С ней можно поговорить.
— Со мной нельзя поговорить?
— Можно. Но ты… ты всегда занята. Всегда куда-то спешишь.
— Я спешу, потому что дом надо вести. Семью обеспечивать бытом.
— Знаю. Но от этого не легче.
Галина встала. Подошла к окну.
— Скажи прямо. Ты ее любишь?
Пауза. Очень длинная пауза.
— Не знаю.
— Как не знаешь?
— Просто не знаю. Мне с ней хорошо. Легко.
— А со мной плохо?
— С тобой… привычно.
Слово ударило как пощечина. Привычно. Тридцать семь лет превратились в привычку.
— Понятно.
— Гал, это не значит…
— Все значит. Все понятно.
Галина прошла в комнату. Достала из шкафа сумку. Начала складывать документы.
— Ты куда?
— По делам.
— По каким делам?
— По своим.
Виктор стоял в дверях и смотрел.
— Не делай глупостей, Гал.
— А что я делаю?
— Не знаю. Но чувствую — что-то не то.
— Все то. Все правильно.
Взяла документы и ушла.
Контора юридическая находилась в центре. Галина сидела в очереди и думала. Последний шанс передумать. Еще можно уйти и забыть обо всем.
Но зачем? Ради чего? Ради привычки?
— Следующий!
Зашла в кабинет. Молодая женщина за столом улыбнулась.
— Слушаю вас.
— Хочу развестись.
— Понятно. Есть дети?
— Взрослые.
— Совместное имущество?
— Квартира. Дача.
— Претензии имущественные?
— Нет.
— Тогда просто. Заявление напишем, документы соберем.
Полчаса оформляли бумаги. Галина подписывала и думала — вот так просто заканчивается целая жизнь. Несколько подписей, и все.
— Через месяц развод будет готов.
— Спасибо.
Домой шла медленно. Документы лежали в сумке тяжелым грузом. Теперь надо сказать Виктору.
Он сидел на том же месте. Не двигался, кажется, с утра.
— Где была?
— Подала на развод.
Виктор побледнел.
— Что?
— Слышал. Через месяц будем разведены.
— Ты спятила?
— Нет. Впервые за много лет в здравом уме.
Виктор молчал. Смотрел на Галину как на сумасшедшую.
— Передумаешь еще.
— Не передумаю.
— Передумаешь. Куда ты денешься? В твоем возрасте?
— Увидим.
Галина прошла в спальню. Достала чемодан. Начала складывать вещи.
— Ты куда собралась?
— К Светке. Пока квартирный вопрос не решу.
— Какой квартирный вопрос? Это наша квартира.
— Была наша. Теперь разделим.
Виктор сел на кровать.
— Гал, ты что творишь? Мы же взрослые люди. Можно все обсудить.
— Уже обсудили.
— Ничего мы не обсудили! Ты сразу в крайности бросилась.
Галина остановилась. Посмотрела на мужа.
— Тридцать семь лет я была тебе женой. Верной женой. А стала привычкой.
— Не привычкой…
— Привычкой. Ты сам сказал.
— Я не то имел в виду.
— Что ты имел в виду?
Виктор встал. Прошелся по комнате.
— Гал, у всех бывают кризисы. Это пройдет.
— У меня уже прошло.
— Как прошло?
— Я поняла, что уважение к себе дороже семейного покоя.
Закрыла чемодан. Взяла сумку.
— Подумай еще, Гал. Не спеши.
— Думала три дня. Достаточно.
Виктор проводил ее до двери. Стоял растерянный, потерянный.
— А как же… как же все? Дом, семья?
— Теперь у тебя есть Инна. Она тебя понимает.
— Это совсем другое.
— Знаю. Мне было другое не нужно.
Ушла, не оглядываясь.
У Светки прожила неделю. Подруга не расспрашивала. Просто молча поддерживала.
— Гал, а ты не жалеешь?
— О чем жалеть?
— О годах. О жизни прожитой.
— Годы прожиты не зря. Детей вырастили. Это главное.
— А теперь что будешь делать?
— Жить. Для себя наконец.
Нашла однокомнатную квартиру на окраине. Небольшую, светлую. Сняла на год.
Вещи забирала из дома, когда Виктора не было. Брала только самое необходимое. Остальное не нужно. Это прошлая жизнь.
Записалась в студию живописи. Всегда хотела рисовать, но времени не было. Теперь время появилось.
Первая картина получилась корявая. Но своя. Галина смотрела на нее и радовалась.
— У вас талант, — сказала преподавательница. — Надо развивать.
Купила путевку в Крым. На две недели. Одна. Впервые в жизни поедет отдыхать одна.
Виктор звонил каждый день первую неделю.
— Гал, вернись. Поговорим спокойно.
— Говорить не о чем.
— Как не о чем? Мы же семья.
— Были семьей.
Потом звонки стали реже. Раз в неделю. Потом совсем прекратились.
Развод оформили без проблем. Виктор пришел мрачный, постаревший. Галина — спокойная, собранная.
— Все-таки решилась, — сказал он на выходе.
— Решилась.
— А если я скажу, что с Инной все кончено?
— Поздно говорить.
— Почему поздно?
— Потому что дело не в Инне. Дело в нас.
Виктор кивнул. Понял наконец.
Через месяц Галина узнала — Инна больше к нему не ходит. Работу сменила. А Виктор сидит дома один. Пьет. Жалуется соседям на жизнь.
Галине не было его жалко. Странно, но не было.
В Крыму познакомилась с интересными людьми. Художники, писатели. Разговоры о высоком, прекрасном. Никто не спрашивал про быт, про суп на завтра.
— Вы очень интересная женщина, — сказал один художник. — Свободная.
Свободная. Да, теперь она свободная.
Вернулась из отпуска загорелая, помолодевшая. В студии живописи все заметили перемену.
— Галина Петровна, вы прямо расцвели!
Расцвела. В пятьдесят девять лет. Кто бы мог подумать?
Вечером сидела в своей маленькой квартире. Пила чай и рисовала. За окном шумел дождь. Тихо, уютно.
Телефон молчал. Никто не требовал ужин, не спрашивал про чистые рубашки.
Галина улыбнулась своему отражению в окне. Жизнь начинается заново. В любом возрасте. Главное — не бояться.
