Зоя рано ушла из поликлиники – отменили приём, врач заболел. Хорошо хоть! Давно не было такого подарка – свободный вечер, можно спокойно ужин приготовить, а не на скорую руку, как обычно.
Ключ в замке повернула тихо – не хотела будить Андрея, если он дремлет после работы. А он, оказывается, не дремал.
Голоса из кухни.
– Я больше так не могу, Лен. Скрывать каждые выходные, – это Андрей, голос усталый какой-то.
– А что ты хочешь? Взять и всё рассказать? – сестра Елена. Когда она успела прийти?
Зоя замерла у чуть приоткрытой двери. Что-то внутри ёкнуло.
– Если Зойка узнает, всё рухнет, – продолжал муж. – Тридцать лет брака псу под хвост.
– Тебе надо решить, – голос Елены стал жёстче, – будешь ли ты продолжать ездить к ней каждую субботу.
К ней?!
– Как я могу бросить? Она же одна совсем. Никого у неё нет, кроме меня.
– А жена у тебя есть или нет?
Зоя вцепилась в дверной косяк. Сердце билось так, что, казалось, весь дом содрогается.
Значит, никакая не рыбалка.
Значит, не с Петровичем по озёрам ездит.
Значит, есть у её мужа какая-то она, к которой он мотается каждые выходные.
– Понимаешь, Лен, если сейчас всё расскажу – она меня возненавидит. За обман. А если не расскажу, – Андрей вздохнул тяжело. – Совесть заедает.
– Совесть! – фыркнула Елена. – Где она была раньше?
– Раньше было проще. А сейчас она совсем плоха стала.
– Слушай, а может, пора Зое честно всё объяснить?
– Да ты что! – испугался Андрей. – Она же меня убьёт! Или хуже – выгонит. Куда я в шестьдесят лет пойду?
Зоя отшатнулась от двери.
Тридцать лет она готовила ему котлеты в дорогу “на рыбалку”. Гладила рубашки, стирала резиновые сапоги. Беспокоилась, когда поздно возвращался. А он к другой ездил.
И Елена знает!
Родная сестра знает – и молчит!
Боже мой.
Как же она была слепа.
– Ладно, – сказала Елена, – мне пора. Только ты подумай – долго ли так можно? Рано или поздно всплывёт.
– Знаю. Сам понимаю.
Зоя услышала шаги к двери – и метнулась в ванную.
Ей нужно время.
Время понять, что делать с этой правдой.
Время решить, как жить дальше.
А может – есть ли смысл жить дальше.
В ванной Зоя смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Это она – Зоя Петровна, образцовая жена?
Образцовая дура, скорее.
Вышла к мужу с обычным лицом. Он сидел за столом, листал газету. Такой привычный, домашний.
– А, Зоечка! – обрадовался он фальшиво. – Рано сегодня.
– Приём отменили.
– Лена заходила. Передавала привет.
Лжец. Передавала она совсем другое.
– Ужинать будешь? – спросила Зоя ровным голосом.
– Конечно! А что приготовишь?
– Котлеты. Как всегда.
Неделя прошла в аду. Зоя следила за каждым жестом мужа, за каждым словом. И видела – ложь повсюду. В том, как он прячет телефон. В том, как нервничает по пятницам. В том, как собирает “рыболовные снасти”.
А в субботу утром она не выдержала.
– Андрей, а поехали вместе на рыбалку? – предложила невинно.
Он побледнел.
– Зачем? Тебе же скучно там.
– Хочу попробовать. Может, понравится.
– Не-не-не, – замахал руками, – там холодно, комаров много. Лучше дома отдохни.
И уехал. С виноватым лицом.
А Зоя осталась одна с мыслями, которые грызли изнутри как черви.
В понедельник решилась поговорить с сестрой.
– Лена, нам надо поболтать.
– О чём? – насторожилась та.
– Да так, по душам. Давно не виделись.
Встретились в кафе на нейтральной территории. Елена была нервная, крутила кольцо на пальце.
– Как дела? – начала Зоя осторожно.
– Нормально. А у вас?
– У нас тоже всё хорошо. Андрей рыбалкой увлёкся серьёзно.
Сестра поперхнулась кофе.
– Да? А часто ездит?
– Каждую субботу. Прямо одержимый какой-то.
– Мужики они такие, – пробормотала Елена. – Хобби у них.
– А ты знаешь, где именно он рыбачит?
– Я? Откуда мне знать?
Но глаза бегают. Врёт.
– Просто думаю, может, съездить с ним. Посмотреть, что за прелести в этой рыбалке.
– Зоя, а зачем? – Елена вдруг стала серьёзной. – Оставь мужика в покое. У каждого должно быть личное пространство.
Личное пространство! Это она про измену говорит?
– Лена, – Зоя наклонилась ближе, – ты что-то знаешь?
– Ничего я не знаю! – отрезала сестра. – И знать не хочу. И тебе советую не лезть.
Встала и ушла.
Оставив Зою с горькой уверенностью: сестра покрывает.
Дома Зоя решила провести собственное расследование. Обыскала карманы Андрея, проверила бумажник, заглянула в машину.
И нашла.
В бардачке – квитанции. Платежи какие-то регулярные. Пятнадцать тысяч каждый месяц.
Частный пансионат “Надежда”. Город Светлогорск.
Пансионат?!
Не дача, не рыболовная база. Пансионат.
Зоя сидела с этой квитанцией и понимала – мир рушится окончательно. Пансионат – это ведь для больных. Для тех, кому нужен уход.
Значит, у Андрея есть кто-то больной. Кто-то, кого он содержит. Кого навещает каждую субботу.
Жена? Любовница?
Не спала всю ночь. Крутила в голове варианты. И все хуже друг друга.
Утром приняла решение.
Поедет сама. В этот Светлогорск. Посмотрит собственными глазами, что там за тайны у её мужа.
В пятницу взяла отгул. Сказала – к врачу надо.
Дорога до Светлогорска заняла три часа. Три часа, чтобы накрутить себя окончательно. Три часа представлять самое худшее.
Пансионат оказался небольшим, уютным. Табличка: “Для людей с ограниченными возможностями”.
Инвалиды.
Сердце ёкнуло. Неужели у Андрея есть инвалид, о котором она не знает?
– Вы к кому? – спросила медсестра в регистратуре.
– Я, – Зоя замялась. – А можно узнать, кто здесь находится от Андрея Николаевича Соколова?
– Вы родственница?
– Жена.
Медсестра полистала журнал.
– Наталья Соколова, палата двенадцать. Проходите.
Соколова!
Она носит его фамилию!
Зоя стояла перед дверью палаты номер двенадцать и не могла заставить себя войти. За этой дверью – правда. Та самая правда, которой она боялась и которую искала одновременно.
Наталья Соколова.
Носящая фамилию её мужа.
Рука дрожала, когда она нажала на ручку.
– Можно?
В палате было светло, пахло лекарствами и какими-то цветами. У окна в инвалидном кресле сидела женщина. Молодая – лет тридцати пяти, не больше. Темноволосая, худенькая.
И очень похожая на Андрея.
– Вы ко мне? – удивилась девушка. Голос слабый, но приятный.
– Я, – Зоя сглотнула. – Меня зовут Зоя. А вы Наталья?
– Да. А мы знакомы?
Знакомы ли они? Как ответить на этот вопрос?
– Я жена Андрея Соколова.
Лицо Натальи изменилось мгновенно. Побледнело, глаза расширились.
– О боже, – прошептала она. – Вы все знаете?
– Теперь знаю. – Зоя подошла ближе. – Расскажите мне.
– Я не могу, папа просил никому не говорить.
Папа.
Зоя почувствовала, как подкашиваются ноги. Села на стул у кровати.
– Он ваш отец?
– Да. – Наталья заплакала. – Простите, я не хотела, он сказал, что у вас нет детей, и вы очень будете переживать если узнаете про меня.
– Постойте, – Зоя подняла руку. – Давайте по порядку. Сколько вам лет?
– Тридцать четыре.
Тридцать четыре! Значит, родилась за год до их свадьбы. Когда Андрей встречался с какой-то другой.
– А мама ваша?
– Мама умерла два года назад. Рак. – Наталья вытирала слёзы. – Папа всё это время помогал нам. Деньги присылал, навещал. А когда мамы не стало, меня сюда устроил. У меня ДЦП, сама я жить не могу.
Зоя молчала. Пыталась переварить информацию.
У её мужа есть дочь. Больная дочь, которую он содержит. О которой она не знала тридцать лет.
– Он хороший, – продолжала Наталья сквозь слёзы. – Приезжает каждую субботу. Привозит продукты, лекарства. Рассказывает про вас. Говорит, какая вы замечательная.
– Рассказывает про меня?
– Да. Он вас очень любит. Постоянно повторяет: “Зоечка моя, Зоечка”. Говорит, что вы самая лучшая жена на свете.
Зоя рассмеялась горько.
– Самая лучшая жена, которую он обманывает тридцать лет.
– Не обманывает! – вскинулась Наталья. – Он просто боится! Боится, что вы его бросите, если узнаете. Ведь я не такая, как все. Больная. Обуза.
– Вы не обуза.
– Для многих – обуза. Мама так и говорила: “Лучше бы ты не родилась”. А папа никогда так не говорил. Он сказал, что я его дочка, и он за меня отвечает.
В дверь постучали. Вошла медсестра.
– Наташенька, а у нас гости! Это хорошо. – Потом заметила лицо девушки. – Что-то случилось?
– Всё нормально, Людмила Ивановна. Это, это тётя Зоя.
Тётя Зоя.
– А! – обрадовалась медсестра. – Наконец-то познакомились! Андрей Николаевич столько о вас рассказывал! Говорил, что вы очень добрая и понимающая.
Добрая и понимающая! А она тут устроила детектив, подозревая мужа в измене.
Медсестра ушла, и они остались вдвоём.
– Расскажите про маму, – попросила Зоя.
– Мама была красивая. Папа с ней встречался, пока не познакомился с вами. Когда узнали, какой я родилась, мама сказала, что не нужна ему семья с больным ребёнком. Пусть идёт к здоровой женщине. К вам.
– И он ушёл?
– Он хотел остаться. Жениться на маме. Но она не дала. Сказала – не нужен ей мужчина из жалости. Если любишь другую – иди к другой.
– А потом?
– А потом он женился на вас. Но нас не бросил. Помогал. Когда я подросла, стал приезжать. Мама разрешила – при условии, что вы не узнаете. Она боялась, что из-за нас у вас семья развалится.
Зоя сидела и думала. Всю жизнь завидовала женщинам с детьми. Плакала, когда очередное ЭКО не получалось. А у мужа была дочка. Была всегда.
– Почему он мне не сказал? – спросила она тихо.
– Боялся. Говорил, что вы так мечтали о детях. А тут узнаете, что у него уже есть ребёнок, да ещё больной. Думал, вы его возненавидите.
– За что возненавидите?
– За то, что обманывал. За то, что деньги на меня тратил, которые могли быть на ваших детей. За то, что время отнимал.
Наталья замолчала, потом добавила тихо:
– Он очень мучается. Каждый раз приезжает и говорит: “Как же мне Зоечке сказать? Как объяснить?” А я отвечаю: “Папа, может, она поймёт?”
В коридоре послышались знакомые шаги. Тяжёлые, неторопливые.
Андрей.
– О нет, – прошептала Наталья, – он же не знает, что вы здесь!
Шаги приближались.
– Привет, доченька! – раздался голос мужа за дверью.
Зоя обернулась.
В дверях стоял Андрей с букетом цветов и пакетом продуктов. Увидел жену – и пакет выпал из рук.
– Зоя? – прошептал он. – Ты откуда?
– Приехала знакомиться с дочерью, – сказала она спокойно.
Андрей побледнел, оперся о дверной косяк.
– Как ты узнала?
– Сам виноват. Плохо конспирировался.
Он зашёл в палату, закрыл дверь. Сел на другой стул, тяжело.
– Ну вот, – сказал обречённо. – Всё. Теперь ты знаешь.
– Теперь знаю.
– Ненавидишь?
Зоя посмотрела на него, потом на Наталью.
– Не знаю пока. Пытаюсь понять.
– А что тут понимать? Обманывал тридцать лет. Врал про рыбалку. Деньги семейные тратил.
– Папа, не надо! – вмешалась Наталья. – Тётя Зоя, он хороший! Просто боялся!
Зоя встала, подошла к окну.
За окном был обычный двор. Деревья, скамейки, дорожки. Обычная жизнь.
А здесь – её жизнь разваливалась на части и собиралась заново.
– Я должна подумать, – сказала она наконец.
Зоя три дня не разговаривала с Андреем. Совсем. Он ходил по дому как привидение, пытался что-то сказать – она молчала. Готовила, убирала, но словно его не существовало.
А сама думала.
Думала о том, что тридцать лет прожила в неведении. О том, что у неё есть падчерица. О том, что муж боялся правды больше, чем лжи.
В среду вечером не выдержала.
– Садись, – сказала Андрею. – Будем говорить.
Он сел напротив, сложил руки на столе. Ждал приговора.
– Я съездила к Наталье ещё раз, – начала Зоя. – Поговорили подробно.
– И?
– И поняла кое-что. Ты идиот, Андрей.
Он вздрогнул.
– Идиот, потому что думал, будто я откажусь от больного ребёнка. Идиот, потому что тридцать лет мучился один, вместо того чтобы мучиться вдвоём.
– Зоя.
– Молчи. Я ещё не закончила. – Она встала, прошлась по кухне. – Ты думал, я такая стерва, что брошу мужа из-за больного ребёнка. Думал, я настолько мелкая…
– Нет! Просто боялся потерять тебя!
– И чуть не потерял меня по-настоящему.
Андрей опустил голову.
– Прости. Знаю, что не достоин прощения. Но прости.
– Встань.
Он встал.
– Завтра едем к Наталье. Вместе. И я хочу поговорить с врачами о том, можно ли её перевести к нам.
Андрей моргнул.
– Что?
– Что слышал. Если она моя дочь – а она теперь моя дочь – то должна жить рядом с семьёй.
– Но, она же инвалид, уход нужен.
– Найдём сиделку. Оборудуем комнату. Справимся. – Зоя взяла мужа за руки. – Знаешь, чего я тридцать лет хотела больше всего?
– Ребёнка.
– Семью. Настоящую семью. А теперь она у меня есть. Муж-идиот, дочка особенная – но семья.
Андрей заплакал. Зоя не видела его слёз, наверное, никогда.
– Ты серьёзно? Примешь её?
– Уже приняла. Вчера купила ей новую пижаму и шампунь. Завезём завтра.
Он обнял её, крепко-крепко.
– Я не заслуживаю тебя.
– Не заслуживаешь, – согласилась Зоя. – Но придётся терпеть. Только условие: больше никакой лжи. Никогда.
– Обещаю.
– И ещё. Хочу, чтобы Наталья называла меня мамой. Раз уж я теперь мама, то полноценная.
Месяц спустя Наталья переехала к ним. Заняла бывшую кладовку – небольшую, но светлую комнату. Зоя лично выбирала обои, шторы, покрывало.
– Мам, – сказала девушка в первый вечер, – вы уверены? Я же обуза…
– Ещё раз скажешь это слово – выпорю ремнём, – пригрозила Зоя. – Ты не обуза. Ты моя дочка. И точка.
А вечером, когда Наталья спала, они с Андреем сидели на кухне и пили чай.
– Знаешь, – сказала Зоя, – а ведь жизнь только началась.
– В шестьдесят лет?
– Именно. Теперь мы настоящая семья. Не муж с женой, которые тихо скучают друг с другом. А родители. У нас есть дочка, которую надо поднимать на ноги.
Андрей кивнул.
– Спасибо тебе.
– Не благодари. Просто больше никогда не бойся мне ничего сказать.
– Не буду.
А из комнаты Натальи доносился тихий смех – девушка смотрела комедию на планшете.
И это было лучшим звуком в мире.