Лиза стояла посреди полутёмной комнаты, слегка покачиваясь из стороны в сторону. На руках у неё бился в плаче двухмесячный сын – его пухлое личико покраснело, крошечные кулачки сжимались и разжимались, а крик разрывал тишину ночи. Девушка шептала, стараясь, чтобы голос звучал мягко и успокаивающе:
– Ну успокойся, милый… Пожалуйста, перестань плакать, пожалей маму! У мамы уже сил никаких нет…
Она прижимала малыша к груди, чувствуя, как его маленькое тельце содрогается от рыданий. Лиза провела рукой по его мягким волосикам, потом осторожно погладила спинку, но ничто не помогало. Ребёнок будто не слышал её слов, не чувствовал её тепла.
– Ну почему? – думала она, едва сдерживая слёзы. – Чего ему не хватает?
Мама рядом – это раз. Она не отходила от него ни на шаг все эти недели. Сухо – чистые памперсы, комната прогрета до комфортной температуры. Тепло – на малыше уютный хлопковый комбинезон. Вкусное молочко – он может есть, когда захочет, мама ведь рядом! И ведь не болит у него ничего!
Эта мысль снова и снова прокручивалась в голове Лизы. Педиатр, Екатерина Львовна, осмотрела малыша всего два дня назад и с уверенной улыбкой заявила: “Всё в порядке. Ребёнок здоров”. А не доверять врачу причин не было – Екатерина Львовна слыла настоящим профессионалом. К ней приезжали на приём даже из соседних городов, а отзывы о ней передавались из уст в уста как о враче, который действительно разбирается в своём деле.
Да и мама уверена, что всё в порядке. Буквально пару дней назад она заглянула в гости и, увидев ревущего внука, довольно равнодушно произнесла:
– Ну что ты волнуешься? Такое бывает. Мой опыт подсказывает – это просто характер. Ты ведь сама в младенчестве была крайне беспокойной. Я тебя ночами на руках носила, пока ты не уснёшь.
Тогда Лиза лишь вздохнула, пытаясь улыбнуться. Она знала, что мама говорит правду – у неё самой было трое детей, и она наверняка видела всё, что только можно представить в материнстве. Но от этого знания легче не становилось.
Сейчас, в тишине ночи, когда часы на стене отсчитывали секунды, а за окном тихо шумел дождь, Лиза чувствовала, как усталость накатывает волной. Она снова и снова шептала сыну ласковые слова, покачивалась, пробовала разные способы успокоить его – но малыш будто не замечал её усилий. Его крик заполнял комнату, и Лиза, несмотря на всю свою любовь и терпение, чувствовала, как внутри растёт беспомощное отчаяние…
******************
Лиза сидела на краешке дивана, прижимая к груди спящего сына. В квартире стояла редкая тишина – малыш наконец уснул после нескольких часов капризов. Взгляд Лизы рассеянно скользил по комнате, но мысли были далеко. Она снова и снова возвращалась к разговору с матерью, который состоялся пару часов назад.
Та, как обычно, начала с потока советов. Говорила, что нужно делать, как правильно держать ребёнка, чем его кормить, как укладывать. Вспоминала истории из прошлого: “А вот когда ты была маленькой…”, “Я тебя так воспитывала, и ничего, выросла нормальная”. А потом, словно невзначай, заметила, что Лиза слишком часто берёт сына на руки – “привыкнет, потом не отучишь”.
Лиза слушала, кивала, но внутри всё сжималось. Она не просила ни наставлений, ни воспоминаний – ей просто хотелось, чтобы мама пришла. Хоть на час. Посидела с малышом, пока она, Лиза, примет горячий душ, выпьет чашку чая в тишине или просто закроет глаза на двадцать минут. Ведь живёт то мама совсем рядом – через двор перейти, две минуты пешком. Но каждый раз, когда Лиза осторожно заводила разговор о помощи, мама находила причины отказаться: то дела, то самочувствие, то “ты сама должна научиться справляться”.
В голове Лизы крутились слова, которые она часто слышала от окружающих:
– А что в этом такого страшного? Почему бабушка должна по первому же требованию бежать помогать? Ребёнок – это исключительно забота матери. Родила – воспитывай! Никто тебя не заставлял! Столько женщин троих, четверых воспитывают в одиночку и ничего…
Если бы кто то произнёс это сейчас, глядя ей в глаза, Лиза, наверное, рассмеялась бы. Истерично, надрывно, так, что слёзы брызнули бы из глаз. Ну потому что это смешно, слышать такое от людей, никогда не проводивших бессонные ночи у детской кроватки, никогда не ощущавших, как усталость сковывает тело, а тревога сжимает сердце…
Она посмотрела на сына – его личико было таким безмятежным во сне, крошечные пальчики слегка подрагивали. Лиза осторожно провела рукой по его мягкой щёчке и вздохнула. Как объяснить тем, кто не был на её месте, что дело не в лени и не в нежелании справляться? Дело в том, что иногда просто нужен перерыв. Минутка, чтобы перевести дух. Чтобы почувствовать, что ты не один на один с бесконечной чередой забот.
Но вместо этого – советы, напоминания о том, “как надо”, и ни одного предложения прийти и помочь. Лиза снова взглянула в окно, за которым уже сгущались вечерние тени. Завтра будет новый день, и всё повторится: кормление, смена памперсов, укачивания, плач, усталость… И снова она будет одна.
А ведь Лиза даже НЕ хотела пока заводить детей!
Лиза чуть ли не со слезами смотрела на красный диплом, за который она так упорно боролась последние пять лет. Всего двадцать два, и вот она – выпускница, полная надежд и планов! В голове крутились мысли о первой работе, о карьерных перспективах, о взрослой жизни, в конце концов!
Они с Артёмом поженились полгода назад – тихо, по семейному, без пышного торжества. Оба считали, что сначала нужно встать на ноги, осмотреться в жизни, а потом уже думать о детях. “Поживём для себя хотя бы пару лет”, – часто повторяла Лиза, и Артём с ней соглашался.
Но жизнь, как это часто бывает, внесла свои коррективы.
Светлана Игоревна, мама Лизы, всегда была энергичной, неутомимой женщиной. Она успевала всё: работать, следить за домом, помогать дочери с учёбой. И вдруг – диагноз. Тяжёлый, пугающий, заставляющий сердце сжиматься от страха.
Сначала Лиза отказывалась верить. Потом металась между больницами, искала лучших врачей, хваталась за любую надежду. А мама… Мама, несмотря на слабость и боль, думала совсем не о себе.
– Кто знает, сколько мне осталось, – говорила она тихим, но твёрдым голосом, глядя на дочь своими всё ещё яркими глазами. – Хочу успеть увидеть внука или внучку, побаловать их, накупить кучу игрушек… В общем, стать настоящей бабушкой.
Эти слова ударили Лизу словно молния. Она стояла у окна, сжимая в руках чашку с остывшим чаем, и чувствовала, как к горлу подступает комок.
– Мам, не говори глупостей, ты ещё всех нас переживёшь, – голос дрожал, а ресницы быстро быстро моргали, пытаясь сдержать слёзы. – А внуки… Будут внуки! Но не раньше, чем ты выздоровеешь! Так что, если хочешь понянчиться – приложи все усилия для борьбы с болезнью.
Светлана Игоревна слабо улыбнулась, но ничего не ответила. А Лиза в тот момент дала себе слово: если мама справится, если болезнь отступит, она сделает всё, чтобы исполнить её мечту. Потому что мама – единственный человек, который всегда был рядом, который верил в неё, поддерживал, жертвовал своим временем и силами.
И мама боролась. Упорно, не сдаваясь, цепляясь за каждый шанс. Проходила курсы лечения, терпела боль, но не теряла надежды. А Лиза каждый день приходила в больницу, держала её за руку, рассказывала о своих планах, смешила историями из студенчества – лишь бы мама улыбалась.
Через полгода врачи сказали, что она справилась. Это слово звучало как музыка, как подарок судьбы, как шанс начать всё сначала! Светлана Игоревна постепенно восстанавливалась, набиралась сил, снова начинала улыбаться по настоящему.
А Лиза… Лиза смотрела на стены своей квартиры, которые теперь предстояло перекрасить в нежные пастельные тона. Вместо резюме и поиска работы – выбор кроватки, пеленального столика, мягких игрушек. Вместо деловых встреч – походы по детским магазинам, изучение книг о материнстве, разговоры с подругами, у которых уже были дети.
Она не жалела о своём решении – нет. Но иногда, стоя перед зеркалом, Лиза ловила свой взгляд и видела в нём тень растерянности. “Всё происходит слишком быстро”, – думала она, проводя рукой по ещё плоской талии. Но тут же вспоминала мамину улыбку, её глаза, полные надежды, и понимала: это того стоит.
Артём, хоть и был немного растерян, поддерживал её. Он тоже не планировал становиться отцом так скоро, но, увидев, как Лиза переживает за маму, как хочет подарить ей радость, принял это как данность. Вместе они выбирали обои для детской, спорили о том, какого цвета должна быть коляска, смеялись над собственными сомнениями.
Лиза знала: впереди много трудностей. Материнство – это не только радость, но и бессонные ночи, тревога, усталость. Но сейчас, глядя на цветущую маму, на любящего мужа, она чувствовала: всё будет хорошо. Просто нужно время, чтобы привыкнуть к новой роли, к новым обязанностям, к новой жизни.
Вот только всё было совсем не так, как думала девушка. Врач – старый приятель отца – случайно обмолвился, что диагноз Светланы Игоревны, при всей его серьёзности, никогда не считался критическим.
– Курс лечения, терпение – и всё будет в порядке, – сказал он с лёгкой улыбкой. – С твоей мамой всё будет просто замечательно, можешь не переживать.
Девушка почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Не слепого, бешеного, а холодного, тягучего – такого, от которого дрожат пальцы и сжимаются кулаки. Она вспомнила бессонные ночи, когда лежала, уставившись в потолок, и представляла самое страшное. Вспомнила слёзы, которые проливала в туалете больницы, чтобы мама не увидела. Вспомнила, как дрожал голос, когда она уговаривала маму бороться.
И всё это… зря?
Нет, Лиза не жалела о ребёнке. Совсем нет! Уже сейчас, на шестом месяце, она чувствовала, как внутри растёт что то невероятно важное, родное. Она представляла, как будет качать малыша на руках, петь ему песенки, рассказывать сказки. Но злость не уходила – она копилась, искала выход!
Когда Светлана Игоревна пришла в гости, Лиза даже не подняла на неё глаз. Сидела, уставившись в чашку, и ждала, когда мама заговорит первой.
– Что то ты сегодня тихая, – заметила Светлана Игоревна, присаживаясь напротив. – Всё хорошо?
Лиза медленно поставила чашку на стол. Голос звучал ровно, почти спокойно:
– Мам, ты знала, что твой диагноз не был смертельным? Что врачи с самого начала говорили – лечение поможет?
Светлана Игоревна замерла. На секунду в её глазах промелькнуло что то неуловимое – то ли смущение, то ли раздражение. Но уже через мгновение лицо снова стало спокойным, почти невозмутимым.
– А что такого? – она слегка приподняла брови. – Разве это что то меняет?
– Меняет! – Лиза наконец посмотрела на мать. – Ты говорила, что не знаешь, сколько тебе осталось. Что хочешь успеть увидеть внуков. Я думала… я боялась, что потеряю тебя!
– Ну и что? – Светлана Игоревна поджала губы, словно обсуждала что то совершенно обыденное. – У всех моих подруг уже есть внуки. А мне приходилось оправдываться перед знакомыми: “Лиза ещё не готова”, “Лиза хочет пожить для себя”. Надоело. Если бы я тебя не подстегнула, ты бы мне радостную новость когда сообщила? Лет через десять?
В кухне повисла тяжёлая тишина. Лиза смотрела на мать и не узнавала её. Это была не та заботливая, всегда понимающая мама, к которой она привыкла. Перед ней сидела женщина, спокойно признававшая, что манипулировала её чувствами.
– Ты… ты просто использовала мой страх, – прошептала Лиза, чувствуя, как к горлу подступает ком. – Я плакала ночами, боялась засыпать, представляла, как останусь без тебя! А ты… ты просто хотела внуков? И чтобы подруги не смотрели косо? Серьёзно?
– Я хотела счастья для тебя, – отрезала Светлана Игоревна, но в голосе не было ни капли раскаяния. – Дети – это счастье. А страхи твои… ну, ты всегда была впечатлительной.
Лиза встала из за стола. Ноги дрожали, но она держалась прямо.
– Счастье – это когда тебе не приходится делать выбор между здоровьем матери и собственным будущим. Когда тебе не врут, чтобы добиться своего.
Светлана Игоревна хотела что то сказать, но Лиза уже вышла из кухни. Она закрыла за собой дверь спальни и наконец дала волю слезам. Не тем тихим, осторожным, которые прятала от мамы в больнице. А громким, горьким, выматывающим.
За стеной слышались шаги – мама ходила по квартире, что то бормотала себе под нос. Наверное, собиралась уйти. Или ждала, когда Лиза успокоится и пойдёт мириться.
Но Лиза не собиралась мириться. Не сейчас. Она прижала ладони к животу, где тихо шевелился ребёнок, и прошептала:
– Всё будет хорошо. Только мы с тобой. Больше никаких манипуляций.
***********************
Беременность далась Лизе очень нелегко. Токсикоз в первом триместре, потом угроза выкидыша, бесконечные анализы и обследования. Врачи строго-настрого запретили переживать, но как тут не переживать, когда всё идёт совсем не так, как ты представляла?
Лёша появился на свет точно в срок – здоровенький, крепкий малыш ростом 52 см и весом 3900 г. В первые дни после выписки из роддома Светлана Игоревна буквально не отходила от внука. Она с восторгом принимала каждую мелочь: показывала, как правильно пеленать, ворковала над малышом, часами держала его на руках, уверяя, что “у матери должно быть время на себя”. Лиза тогда даже обрадовалась –мама проявила интерес, наконец то будет помощь…
Но эйфория длилась недолго. Постепенно визиты Светланы Игоревны становились короче. Сначала она перестала оставаться на целый день, потом приходила только на пару часов. А через месяц и вовсе ограничилась вечерними звонками:
– Ну как там мой внучок? – звучал в трубке бодрый голос. – Показывает характер? Ладно, расскажешь подробнее в следующий раз. Я просто позвонить, узнать, как вы.
Лиза каждый раз клала трубку с горьким чувством. Она то надеялась, что мама, так страстно желавшая внуков, теперь с радостью будет помогать. Но вместо этого – короткие звонки и формальные вопросы.
А когда Лиза действительно нуждалась в помощи – например, чтобы сходить к врачу или просто привести себя в порядок, – Светлана Игоревна твёрдо отвечала:
– Дочка, у меня сейчас нет возможности приходить. Ты же знаешь, у меня свои дела, своя жизнь. Я троих воспитала и никого о помощи не просила!
Эти слова резанули особенно больно. Лиза помнила, как сама росла: мама всегда была занята, вечно куда то спешила, а воспитание детей считала «женским делом», которое должна тянуть жена. Теперь, когда Лиза оказалась в той же ситуации, история повторилась.
Она перевела взгляд на спящего сына. Его пухлые щёчки, крошечные пальчики, мирно сложенные на груди… Ради него она готова была терпеть всё. Но как же хотелось хоть немного поддержки! Хоть кого то, кто скажет: “Отдохни, я посижу с малышом…”
**************************
Девушка стояла у кроватки, покачивая сына, который никак не хотел засыпать. За окном уже темнело, а за спиной тянулся бесконечно длинный день – пятый день без Никиты. Он уехал, поцеловав её в висок и шепнув: “Я постараюсь вернуться как можно быстрее”. Лиза кивнула, сжимая его руку, но внутри всё сжалось от тревоги.
Да, мама когда то воспитала троих детей. Но рядом всегда был папа – молчаливый, надёжный, всегда готовый взять на себя часть забот. Он мог поменять пелёнки, сходить в магазин, просто подержать ребёнка, пока жена отдохнёт. А у Лизы сейчас не было никого. Никита вынужден был уехать на целый месяц – важный проект, от которого зависела их будущая стабильность. Он переживал так, что перед отъездом почти не спал, но отказаться не мог: полгода адских трудов пошли бы коту под хвост.
Лиза снова взглянула на часы. Почти девять. Она не помнила, когда в последний раз нормально ела или хотя бы сидела спокойно больше пяти минут. Каждый раз, как она пыталась присесть, Лёша начинал хныкать, и она снова вскакивала, брала его на руки, ходила по комнате, шептала что то успокаивающее.
Слезы накатились неожиданно. Сначала одна, потом вторая, а следом – поток, который уже невозможно было остановить. Лиза прижала ладонь к губам, чтобы не разрыдаться в голос, но плечи уже дрожали. Обида, усталость, страх – всё смешалось в один тяжёлый комок, сдавивший грудь.
В этот момент раздался звонок в дверь.
Лиза вздрогнула, быстро вытерла слёзы рукавом и пошла открывать. В голове мелькнула слабая надежда: может, мама всё таки передумала? Может, увидела, как ей тяжело, и решила помочь?
Она распахнула дверь – на пороге стояла не её мама. Перед ней была Елена Викторовна, мама Никиты. В руках – пакет с чем то аппетитно пахнущим, на лице – строгое выражение, но в глазах – теплота.
– Почему ты мне раньше не позвонила? – сразу начала она, шагнув внутрь и закрывая за собой дверь. – Я вчера звонила Никите, он сказал, что уехал, а ты одна с малышом. И ты молчала?
Лиза хотела что то ответить, но слова застряли в горле. Она только беспомощно развела руками, чувствуя, как снова наворачиваются слёзы.
– Всё, хватит, – решительно сказала Елена Викторовна, снимая обувь. – Давай мне ребёнка, а сама иди и поспи. Смотреть на тебя страшно. Ты же прозрачная уже.
Лиза машинально протянула ей Лёшу. Малыш, будто почувствовав знакомый запах, притих, уставился на бабушку широко раскрытыми глазами.
– Он только что поел, я пыталась его уложить, – пролепетала Лиза. – И ещё нужно…
– Разберёмся, – отрезала Елена Викторовна, устраивая внука на руках. –Я пока тут осмотрюсь, разложу вещи из пакета. Потом покормим, поменяем подгузник – я всё помню, не волнуйся.
Лиза стояла, не зная, что сказать. Внутри всё ещё бушевал хаос из усталости и тревоги, но голос Елены Викторовны звучал так уверенно, что сопротивляться было невозможно.
Лиза всё ещё не могла поверить, что это происходит на самом деле. Она сидела на краешке дивана, наблюдая, как Елена Викторовна уверенно держит на руках Лёшу. Свекровь ловко подстроилась под ритм малыша: слегка покачивала его, тихо напевала незамысловатую мелодию, время от времени ласково заглядывала в личико. И Лёша – обычно такой беспокойный – вдруг притих, уставился на неё с любопытством, будто почувствовал: эта женщина знает, что делает.
В голове Лизы крутились мысли одна за другой. Ещё вчера она даже не рассматривала вариант обратиться к Елене Викторовне за помощью. В её представлении свекровь была женщиной строгой, собранной, целиком погружённой в работу. Да и отношения между ними всегда оставались вежливыми, но прохладными. Лиза не раз замечала сдержанные взгляды, короткие реплики, в которых сквозила не то настороженность, не то лёгкая отстранённость. “Она меня не очень-то жалует”, – думала Лиза, стараясь не придавать этому значения. Но Елена Викторовна никогда не позволяла себе резких слов или упрёков, держалась ровно, вежливо, не вмешивалась в их семейную жизнь.
И вот теперь эта самая женщина, которую Лиза считала почти чужой, стояла перед ней с Лёшей на руках, а в глазах её не было ни тени недовольства – только спокойная уверенность и тепло.
– Спасибо, что пришли… – наконец вымолвила Лиза, голос звучал тихо, чуть дрожал. – Я… я не хотела вас беспокоить, – пробормотала она. – Вы ведь всегда так заняты…
– Занята – не значит глуха и слепа, – перебила её Елена Викторовна, наконец переводя взгляд на Лизу. – Я вижу, что ты на пределе. И это нормально – быть уставшей. Никто не ждёт, что ты справишься со всем в одиночку.
Лиза почувствовала, как к горлу подступает комок. Она сглотнула, пытаясь удержать слёзы.
– Но как же ваша работа? Вы же…
– Моя работа никуда не убежит, – отрезала свекровь твёрдо. – А вот ты и Лёша – вот они, передо мной. И сейчас важнее всего – чтобы вы оба были в порядке.
Она осторожно положила малыша в кроватку, поправила одеяльце, потом повернулась к Лизе и села рядом.
– Знаешь, что мы с тобой сделаем? – спросила она, глядя прямо в глаза.
– Что? – Лиза даже не пыталась скрыть растерянность.
– Поедем в наше семейное гнёздышко, – предложила Елена Викторовна. – У нас на даче тихо, спокойно, свежий воздух. Там ты сможешь отдохнуть, выспаться и не переживать ежеминутно о сыне. О Лёше позабочусь я, а поможет мне Лера – она как раз со своими сорванцами приехала погостить. Двое мальчишек, шумные, конечно, но с малышом они точно справятся. А там, через пару недель, и Никита вернётся. Он будет рад увидеть жену полную сил, а не бледную тень.
Лиза всхлипнула. Слова застряли в горле, но она кивнула – сначала неуверенно, потом всё решительнее. Внутри медленно, но уверенно разгоралось чувство, которого она уже давно не испытывала: надежда.
– Вы правда думаете, что это сработает? – прошептала она.
– Конечно, – уверенно ответила Елена Викторовна. – Ты мать, а не супергерой. И иметь рядом тех, кто поддержит, – это не слабость, а здравый смысл.
Лиза посмотрела на свекровь – и впервые за долгое время увидела в её глазах не отстранённость, а искреннюю заботу. И вдруг поняла: помощь пришла оттуда, откуда она её совсем не ждала. Но, может быть, именно поэтому она оказалась такой ценной…
***********************
Никита вернулся домой через две недели – бледный, уставший, но с сияющими глазами. Едва переступив порог, он обнял Лизу, потом бережно взял на руки Лёшу и долго рассматривал его, будто заново узнавая.
– Ну что, героиня, – улыбнулся он, глядя на жену, – готова возвращаться в нашу квартиру?
Лиза кивнула. За время пребывания на даче она действительно отдохнула – выспалась, набралась сил, научилась чуть спокойнее реагировать на капризы малыша. Но дом есть дом: ей хотелось снова засыпать в своей постели, готовить на своей кухне, чувствовать, что это их пространство, их маленький мир.
Переезд прошёл легко. Никита всё организовал: перенёс вещи, установил кроватку, проверил, чтобы везде было тепло и уютно. А уже на следующий день после их возвращения раздался звонок в дверь – на пороге стояла Елена Викторовна с большой сумкой в руках.
– Решила заглянуть, – сказала она просто. – Может, помочь чем то нужно? Или просто посидеть с Лёшей, чтобы вы вдвоём хоть чаю попили спокойно.
С тех пор так и повелось. Елена Викторовна приходила регулярно – то принести домашнюю выпечку, то просто посидеть с внуком, пока Лиза с Никитой занимались делами или просто отдыхали. Иногда она забирала Лёшу на прогулку – катила коляску по парку, рассказывала ему что то тихим голосом, а потом возвращалась с довольным, сонным малышом.
Лиза поначалу чувствовала неловкость – всё таки это была свекровь, женщина, с которой они раньше почти не общались. Но постепенно она поняла: Елена Викторовна не просто “выполняет долг”, она искренне привязалась к Лёше. И к Лизе тоже – по своему, без лишних слов, но с тёплой заботой.
– Спасибо вам, – однажды сказала Лиза, когда свекровь собиралась уходить. – Вы делаете для нас так много…
– Глупости, – отмахнулась Елена Викторовна. – Это же мой внук. И ты – семья. А семья должна поддерживать друг друга.
А тем временем, мама Лизы всё реже звонила, спрашивала, когда можно прийти посмотреть на Лёшу. Лиза всегда предупреждала её заранее, назначала удобное время, но однажды всё пошло не по плану.
В тот день Светлана Игоревна заявилась без предупреждения – решила сделать “сюрприз”. Подошла к двери, позвонила, а когда Лиза открыла, удивлённо вскинула брови:
– А где Лёша? Я же специально время выкроила – между походом в магазин и встречей с подругой. Всё рассчитала! Пару часиков понянчусь и пойду заниматься более важными делами.
Лиза смутилась:
– Мама, я же тебе вчера говорила, что Елена Викторовна хотела забрать его на прогулку. Я не думала, что ты придёшь без звонка…
– Вот как? – голос Светланы Игоревны мгновенно стал холодным. – То есть ты даже не сочла нужным предупредить свекровь, чтобы она отменила свои планы? Или позвонить мне и сказать, что внука не будет дома? Какое неуважение!
Лиза попыталась сгладить ситуацию:
– Мам, ну ты же знаешь, Елена Викторовна очень помогает нам. Она просто хотела погулять с Лёшей, подышать свежим воздухом… А ты даже не заикнулась о том, что придешь…
– Понятно, – перебила её Светлана Игоревна, поджимая губы. – Значит, я теперь на втором плане. Ладно, не буду мешать.
Она развернулась и ушла, даже не попрощавшись. А через пару дней Лиза узнала, что мама переключила всё своё внимание на младшую дочь – та как раз сообщила, что ждёт ребёнка. Теперь Светлана Игоревна каждый день звонила ей, предлагала помощь, обсуждала имена и даже начала покупать вещи для будущего внука.
Лиза узнала об этом случайно – услышала разговор мамы с подругой по телефону. Сначала почувствовала укол обиды, но потом… потом вдруг осознала, что ей почти всё равно. Да, было неприятно, да, казалось несправедливым. Но рядом были люди, которые действительно поддерживали её – Никита, который каждую свободную минуту проводил с семьёй, и Елена Викторовна, которая без лишних слов приходила на помощь.
– Знаешь, – сказала она как то мужу, когда они сидели вечером на кухне, – мне даже не хочется обижаться на маму. Потому что у нас есть те, кто нам действительно нужен.
Никита обнял её за плечи:
– Вот именно. А остальное – мелочи.
И Лиза кивнула. Да, мелочи. Главное – Лёша мирно спит в своей кроватке, Никита рядом, а завтра снова придёт Елена Викторовна – привезёт свежие булочки и поболтает с ними за чашкой чая.
А остальное… действительно не так уж важно.