Звонок раздался в три часа дня. Алина стояла у стойки регистратуры, заполняла карточки, когда телефон завибрировал в кармане халата. Номер свекрови.
Опять что-то случилось.
— Алло, Валентина Петровна.
— Ты где?! — голос свекрови был таким громким, что Алина отстранила трубку от уха. — Ты в своём уме вообще?!
— Я на работе. Что случилось?
— Что случилось?! — свекровь едва не срывалась на крик. — Ты своего сына забрала из школы! Прямо с урока! При всех! Ты хоть понимаешь, что натворила?!
Алина замерла. Сердце ухнуло вниз.
Да, она забрала Артёма.
— Валентина Петровна, я сейчас не могу говорить.
— Как не можешь?! Весь район уже знает! Соседка Зинаида позвонила — её внучка в том же классе учится. Говорит, ты пришла, устроила скандал учителю, схватила мальчишку за руку и вывела. Ты понимаешь, что ты не мать, а позор семьи?!
Последние слова прозвучали так, будто свекровь выносила приговор.
Алина прикрыла глаза. Хотелось закричать, объяснить, но она знала — бесполезно. Валентина Петровна уже всё решила. Как всегда.
— Я скоро приеду. Поговорим дома.
— Поговорим?! А что тут говорить? Ты опозорила нашу семью! Учитель звонил Игорю — он в шоке! Все родители обсуждают! А ты «поговорим».
Алина положила трубку. Руки дрожали. Коллега, проходя мимо, участливо посмотрела:
— Лин, ты как? Бледная вся.
— Нормально. Просто домашние дела.
Она доработала смену на автомате. Пациенты, рецепты, давление, температура — всё как в тумане. А в голове крутилось одно: позор семьи.
Когда Алина пришла домой, Валентина Петровна уже сидела на кухне. Рядом — Игорь. Хмурый, с таким лицом, будто его вызвали к директору.
— Вот она, — свекровь кивнула в её сторону. — Пришла.
Алина сняла куртку. Молча прошла на кухню. Села.
— Объясни, — сказал Игорь. — Что это было?
— Я забрала сына из школы.
— Это я знаю! — взорвался он. — Но зачем?! Алина, нормальные люди так не делают! Ты хоть представляешь, как я себя чувствую?! Учитель звонил мне на работу! При всех! Спрашивал, что случилось с твоей женой!
— А ты спросил, что случилось с твоим сыном? — тихо спросила Алина.
Валентина Петровна фыркнула:
— С Артёмом всё в порядке! Он учится, как все нормальные дети! А ты устроила шоу перед всем классом!
Алина посмотрела на свекровь. Потом на мужа.
— Хорошо. Раз вы не спрашиваете, я сама скажу.
Алина положила на стол телефон. Открыла фотогалерею. Нашла нужную папку — «Артём. Школа». Развернула экран к свекрови и мужу.
— Вот. Смотрите.
На фото — синяк на плече сына. Большой, фиолетовый, уходящий под футболку.
— Это неделю назад. Артём сказал, что упал на физкультуре.
Следующее фото — ссадина на колене. Потом — разорванная тетрадь. Потом — учебник с вырванными страницами.
— Это всё за последний месяц. Каждый день что-то новое.
Валентина Петровна отвела глаза:
— Ну, мальчишки дерутся. Это нормально.
— Нормально?! — голос Алины дрогнул. — Когда мой десятилетний ребёнок боится идти в школу? Когда он не спит по ночам? Когда по утрам его рвёт от страха?
Игорь нахмурился:
— Почему ты мне не говорила?
— Говорила. Три недели назад. Ты сказал: «Пусть учится за себя постоять». Помнишь?
Он замолчал.
Алина продолжала. Теперь уже не тихо, не сдержанно. Слова лились сами, будто прорвало плотину.
— Его травит Денис Краснов. Сын местного депутата. Бьёт, обзывается, отбирает вещи. И учитель — Марина Викторовна — всё это видит. Знаете, что она сказала, когда я к ней пришла? «Мальчики ссорятся, ничего страшного. Денис просто активный».
— Ну, может, она права, — начала было свекровь.
— Активный?! — Алина показала ещё одно фото. — Это Артём вчера пришёл из школы. Видите? Его портфель порезан. Ножом. А в пенале — записка: «Ты умрёшь». Это вам «активный»?!
Валентина Петровна побледнела. Игорь схватил телефон, всматриваясь в фото.
— Я ходила к директору. Два раза. Просила перевести Артёма в другой класс. Или хотя бы поговорить с Красновыми. Знаете, что мне ответили? «Не раздувайте конфликт. У Дениса сложная семья, отец на важном посту, много стресса. Мальчик просто выплёскивает эмоции».
— Но школа должна, — попыталась вставить свекровь.
— Школа ничего не должна! — отрезала Алина. — Потому что отец Дениса — спонсор их нового спортзала. Потому что он в попечительском совете. Потому что удобнее закрыть глаза, чем защитить ребёнка!
Она встала. Прошла к окну. Постояла молча, собираясь с мыслями.
— Вчера Артём пришёл домой и сказал: «Мама, я больше не могу. Я хочу умереть». Десять лет. Он сказал, что хочет умереть. Понимаете?
В кухне повисла тишина. Тяжёлая, давящая.
— И сегодня утром я пришла в школу. На третий урок. Артём сидел за партой, а Денис стоял рядом. Знаете, что он делал? Плевал ему в волосы. При всех. А Марина Викторовна делала вид, что не видит. Писала что-то на доске.
Алина развернулась к свекрови:
— И я вошла. Спокойно подошла к Денису. Сказала: «Отойди от моего сына». Он засмеялся. Сказал: «А что ты мне сделаешь, тётка?». И я сказала учителю: «Или вы сейчас примете меры, или я забираю ребёнка. Навсегда». Марина Викторовна начала оправдываться, что это всё недоразумение, что мальчики шалят. И я взяла Артёма за руку. И ушла. Посреди урока. При всех.
Игорь опустил голову:
— Почему ты не позвонила мне?
— Потому что некогда было звонить! — вспыхнула Алина. — Потому что три недели я пыталась решить это нормально! А вы оба только и делали, что говорили: «Не раздувай», «Сам справится», «Мальчик должен быть сильным»!
— Алина, — свекровь попыталась заговорить.
— Подождите! Вы знаете, что я сделала после того, как забрала сына? Я поехала в полицию. Написала заявление. О систематической травле, о бездействии учителя, о телесных повреждениях. Приложила все фото, все записки, всю переписку с директором.
— Ты что, сошла с ума?! — Валентина Петровна вскочила. — На депутата?! Ты понимаешь, к чему это приведёт?!
— Понимаю, — спокойно ответила Алина. — К тому, что другие дети не будут страдать. Что Денис не сможет никого больше довести до суицида. Что учитель, который покрывает насилие, потеряет работу.
Игорь молчал. Смотрел на жену как-то странно. Будто видел впервые.
— И ещё, — добавила Алина. — Я написала заявление в департамент образования. Завтра едем с Артёмом к психологу — нужна справка о психологической травме. Послезавтра подаём документы в другую школу. И если надо — буду судиться. С Красновыми, со школой, с кем угодно.
Свекровь опустилась на стул:
— Ты разрушишь нашу репутацию.
— Какую репутацию?! — Алина повернулась к ней. — Валентина Петровна, ваш внук хотел покончить с собой. Репутация важнее?
Молчание.
Потом Игорь тихо сказал:
— Прости. Я должен был тебя услышать. Раньше.
Алина кивнула. Села обратно.
— Сейчас Артём в своей комнате. Ему страшно. Он думает, что всё ещё виноват. Что это он плохой, раз его бьют. И мне всё равно, что скажут соседи. Или учителя. Или кто там ещё. Я его мать. И я защищу его. Любой ценой.
Неделя прошла как в тумане. Алина работала, водила Артёма к психологу, собирала документы для новой школы. Игорь старался. Впервые за долгое время он взял отгул, поехал с ними на приём к специалисту, сидел рядом, держал сына за руку.
Валентина Петровна не звонила. Молчала. И это молчание было тяжелее любых слов.
А потом — в пятницу вечером — по телевизору показали новости.
Алина готовила ужин, когда услышала знакомую фамилию. Обернулась. На экране — здание их школы. Корреспондент у входа.
— Сегодня стало известно, что учитель начальных классов одной из городских школ временно отстранена от работы. Причина — жалоба родителей на попустительство в отношении травли ученика. По информации из источников, речь идёт о систематическом игнорировании фактов насилия со стороны одного из учеников.
Алина замерла, держа в руках нож для овощей.
— По данным прокуратуры, проводится проверка. Если факты подтвердятся, педагог может быть уволен. Кроме того, возбуждено дело об административном правонарушении в отношении родителей несовершеннолетнего агрессора.
— Игорь! — позвала она. — Игорь, иди сюда!
Муж появился из гостиной. Посмотрел на экран. Побледнел.
— Это наша школа?
— Да.
На экране появилась директор. Растерянная, с бегающими глазами.
— Мы проводим внутреннее расследование. Если педагог допустил ошибки, мы примем меры. Безопасность детей — наш приоритет.
Алина выключила телевизор. Села на стул. Руки дрожали.
Получилось. Боже мой, получилось.
Телефон завибрировал. Сообщение от незнакомого номера: «Спасибо вам. Моя дочь тоже страдала от этого мальчика. Но я боялась что-то делать». Потом ещё одно: «Вы молодец. Наконец-то кто-то не побоялся». И ещё. И ещё.
Дверной звонок.
Алина открыла. На пороге стояла Валентина Петровна. С опущенной головой, растерянная, постаревшая за эту неделю.
— Можно войти?
Алина молча пропустила её.
Свекровь прошла на кухню. Села. Долго молчала. Потом подняла глаза:
— Я видела новости.
— Все видели.
— Алина, — голос свекрови дрогнул. — Прости меня. Пожалуйста.
Алина ничего не ответила. Ждала.
— Я думала, что ты просто сорвалась. Что устроила скандал из-за пустяка. Что опозорила семью. А оказалось.
— Оказалось, что я спасла ребёнка, — закончила Алина. —И, судя по сообщениям, не только своего.
Валентина Петровна вытерла глаза платком:
— Я звонила Игорю. Каждый день. Спрашивала, как Артём. Он рассказал про психолога. Про то, что мальчик боялся ходить в школу. Что плакал по ночам. И я поняла: ты была права. А я обвинила тебя, не разобравшись.
— Вы назвали меня позором семьи, — напомнила Алина. — При муже. При сыне, который всё слышал из своей комнаты.
Валентина Петровна
встала. Подошла к невестке. Обняла.
— Прости меня. Прости старую дуру, которая не сразу поняла, что к чему.
Алина не сразу ответила на объятие. Но потом — медленно — обняла свекровь в ответ.
Первого сентября Артём пошёл в новую школу. Алина проводила его до ворот, держала за руку крепко — так крепко, что он даже засмеялся:
— Мам, ты меня не отпустишь уже?
— Отпущу. Обязательно отпущу.
Она смотрела, как он идёт к крыльцу. Оглядывается. Машет рукой. Улыбается — немного неуверенно, но улыбается. И это уже победа.
Вечером он прибежал домой с горящими глазами:
— Мам! У нас классная учительница! Она сказала, что я хорошо читаю! И мальчишки нормальные, не злые. Один даже предложил вместе в футбол играть!
Алина обняла сына. А ещё через месяц пришло письмо. Официальное. Марину Викторовну уволили. Дело о травле передали в районную комиссию. Родители Дениса Краснова получили предупреждение — и мальчика перевели в другую школу, к психологу на обязательные консультации.
Алина прочитала письмо и просто положила его в папку. Никакого торжества. Никакой радости. Просто — справедливость. Наконец-то.