Ольга Николаевна сидела в палате, одетая в свой нарядный домашний халат, и смотрела в окно.
Она уже знала, что праздник состоялся без нее. Об этом женщина узнала из социальных сетей, где увидела фотографии с мероприятия.
– Здравствуй, мама! – бодро, но с затаенной нервозностью произнес Сергей. – Вот, привезли тебе цветов! Как самочувствие?
– Ольга Николаевна, вы так хорошо выглядите! – добавила Марина, положив пакет с фруктами на тумбочку. – Мы так переживали! Как прошел вчера ваш вечер? Скучали без вас страшно…
Ольга Николаевна медленно повернула голову. Ее взгляд скользнул по роскошным розам в руках сына, потом остановился на лице Сергея и Марины.
В ее глазах не было ни гнева, ни слез. Только глубокая, холодная обида и разочарование.
– Спасибо за цветы, – произнесла она ровным, бесцветным голосом, игнорируя все вопросы о своем самочувствии и празднике. – Очень красивые. Дорогие, наверное, – она сделала паузу, и тишина в палате стала гулкой. – Жалко только, что моя просьба оказалась для вас менее ценной, чем эти деньги за кафе.
– Мам, мы же объясняли… – Сергей попытался снова объясниться перед матерью.
– Объясняли, – кивнула Ольга Николаевна, не давая ему договорить. Ее взгляд стал отстраненным, будто она смотрела сквозь них. – Все понятно. Очень практично. Рада, что у вас все прошло… хорошо. Мне нужно отдохнуть, – добавила она и отвернулась к окну, всем видом показывая, что разговор окончен.
Марина осуждающе покачала головой – свекровь вела себя, как маленький ребенок.
Ей было глубоко наплевать на то, что они могли потерять депозит в кафе, если бы пошли на ее условия.
– Ольга Николаевна, почему вы во всем вините нас? Если бы вы заранее предупредили о том, в какую дату ляжете в больнице, то…
– То вы бы все равно сделали так, как посчитали нужным, – с возмущением и обидой проворчала женщина, не поворачиваясь.
– Нет, не сделали бы, – уперто проговорила Марина. – К чему все ваши обиды? У нас не было другого выхода…
– Был… выход всегда есть, – с надрывом ответила Ольга Николаевна.
Было очевидно, что она все равно была уверена в своей правоте. И по ее правде, Сергей и Марины ради нее должны были пожертвовать своим депозитом.
Сергей попытался снова вставить слово, протянул руку, чтобы коснуться ее плеча:
– Мама, прости, мы не хотели…
– Уходите, – перебила она его, не оборачиваясь.
Голос женщины был тихим, но таким ледяным и не допускающим возражений, что Сергей отпрянул.
– Мне действительно нужно отдохнуть и… не беспокойтесь больше ни о чем.
Эти слова прозвучали как приговор. Марина сжала губы, почувствовав, как гнев смешивается с досадой. Она схватила Сергея за рукав.
– Пошли, – прошептала она резко. – Здесь уже ничего не изменить. Она просто не хочет понимать.
Однако тогда они не знали, что последствия оказались глубже, чем они могли предположить.
Через месяц Сергей позвонил Ольге Николаевне, чтобы пригласить в гости на свой день рождения. Однако ответ матери был коротким и вежливым:
– Спасибо, не стоит беспокоиться. Мне нездоровится. Поздравляю, Сережа.
Через общую знакомую мужчина потом узнал о том, что в тот вечер к матери приходила дочь ее подруги, и они мирно пили чай.
В Новый год, который традиционно справлялся в доме Марины и Сергея, супруги снова позвали Ольгу Николаевну к себе.
Она будто бы нехотя ответила, пожелала счастливого Нового года, но на прямой вопрос: “Мама, ты приедешь?” – последовало: “Нет, сынок. Отмечайте сами. Вам будет веселее”.
Голос ее был ровным, без прежней ледяной обиды, но и без тепла. Просто… отстраненным. Они праздновали Новый год вдвоем – Марина и Сергей.
На 8 Марта, желая примириться, невестка купила дорогой набор для ванны с конфетами и отвезла их Ольге Николаевне.
Та открыла дверь, поблагодарила ее и приняла подарок. Однако разговор никак не клеился. На предложение зайти на чай Марина получила вежливый отказ:
– Спасибо, не сейчас, я занята.
Через неделю Сергей, заехавший по делу, увидел не вскрытый набор и коробку конфет, аккуратно стоящие на видном месте в прихожей как немой знак непринятия.
Обида Ольги Николаевны переросла в принципиальную отстраненность. Она словно вычеркнула их семейные праздники из своей жизни.
Женщина не устраивала сцен, не жаловалась знакомым (во всяком случае, им об этом не сообщали).
Она просто… перестала приходить и контактировать с ними. Ее мир сузился до собственной квартиры и редких встреч со старыми подругами.
И сколько Сергей не пытался восстановить их былые отношения, у него ничего не выходило.
Обида Ольги Николаевны была слишком сильной, чтобы она могла с ней смириться и простить.
