— А, ты про редизайн? — она рассмеялась, махнув рукой. — Ну не делай такое лицо! Тебе не нравится? Это же теперь так модно! Твоя квартира была такой… такой блеклой, милой, конечно, но без изюминки. Я просто вдохнула в нее жизнь!
— Ты… вдохнула… — Ирина медленно поднялась с дивана, ее глаза становились все темнее и темнее с каждой секундой. — Ты уничтожила мою квартиру, Оксана! Ты посмела без спроса… Как ты вообще могла? Я пустила тебя пожить на месяц, пока меня нет, а не устраивать тут бардак!
Улыбка Оксаны мгновенно исчезла. Ее лицо стало надменным и холодным, мелькнула презрительная усмешка.
— Бардак? — она громко фыркнула. — Ирина, это называется вкус и смелость. Того, чего тебе всегда не хватало. Ты живешь в каком-то застывшем, музееобразном мире. Я сделала тебе одолжение…
— Одолжение? — крик сестры прозвучал оглушительно. — Сорвать мои обои? Переставить мебель? Выбросить мои вещи?
— Твои старые обои были ужасно старомодными, — парировала Оксана, скрестив руки на груди. — А эта гравюра с пионами? Это же просто мещанство, Ира. Я тебе лучше найду. И мебель стояла абсолютно нерационально. Теперь пространство используется куда эффективнее.
Ирина не слушала сестру. Она прошла на кухню, и здесь ее тоже ждал удар. Чашки, расставленные не на тех полках, исчезнувшая скатерть.
Ее коллекция баночек для специй исчезла, вместо нее была какая-то безвкусная подставка.
— Где мои керамические баночки с рисунком?
— А, эти… — Оксана поморщилась. — Ну, одна разбилась, когда я пыталась достать с верхней полки корицу. А остальные… Ну, они совсем не вписывались в новую концепцию. Я их сложила в коробку, кажется, на антресолях где-то.
Ирина, не говоря ни слова, рванула в спальню. Большая кровать с балдахином, который она сшила сама, была застелена чужим, кричаще-алым бельем.
Туалетный столик был заставлен косметикой Оксаны, а ее собственные флакончики и шкатулки бесследно исчезли.
На тумбочке стояла фотография в рамке – Оксана с каким-то незнакомым мужчиной.
Их общая с покойной матерью фотография лежала в ящике. Ирина обернулась и посмотрела на сестру, которая стояла в дверях и наблюдала за ней с нервным видом.
— Выйди, — тихо произнесла Ирина.
— Ира, ну хватит истерику закатывать. Мы же сестры! Мы можем…
— Выйди из моей спальни! — проревела она так, что Оксана инстинктивно отпрянула. — Сию же секунду. Жди меня в гостиной!
Оксана, бледная, с поджатыми губами, вышла. Ирина опустилась на свою кровать и закрыла лицо руками.
Сестра, которой она в очередной раз попыталась помочь, дав крышу над головой после очередного разрыва с очередным “идеальным” мужчиной, просто все испортила.
Ирина собралась с духом и вышла в гостиную. Оксана сидела на диване, уставившись в телефон и делая вид, что ничего не произошло.
— У тебя есть ровно сутки, — голос Ирины был ледяным и ровным, — чтобы вернуть все, как было, чтобы твои уродливые обои исчезли, чтобы мебель встала на свои места и чтобы вся твоя дрянь, вся твоя “смелость” и “эклектика” были убраны отсюда к чертовой матери.
Оксана медленно подняла на сестру глаза и, отложив телефон в сторону, усмехнулась:
— Ты с ума сошла? Это физически невозможно! На это нужны дни и деньги! Обои я уже не отклею, они приклеены намертво.
— Тогда ты за свой счет наклеишь мне новые, такие же, как были тут до тебя!
— Да ты что?! У меня нет таких денег!
— Займи или заложи свои украшения!
— Я не буду ничего делать! Ты неблагодарная! Я пыталась сделать как лучше! Ты всегда была такой… такой зажатой, такой правильной, такой скучной! Ты просто завидуешь, что у меня хватает смелости что-то менять! Твой муж ушел от тебя именно потому, что жить с тобой – все равно что жить в музее восковых фигур! — Оксана вскочила с дивана.
Удар от ее слов пришелся точно в цель. Ирина пошатнулась, но не отвела взгляда.
— Убирайся, — прошептала она.
— Что?
— Убирайся сейчас же и забери свои вещи!
— Куда я пойду? — в голосе Оксаны впервые прозвучала легкая паника и недоумение.
— Мне абсолютно все равно, куда ты пойдешь: своему новому мужчине с фотографии, под мост или в мир, полный смелости и эклектики…
Оксана посмотрела на сестру с ужасом, пытаясь понять, говорит та серьезно или шутит.
Увидев непоколебимую твердость в глазах сестры, ее лицо исказилось от злости.
— Отлично! — она фальшиво рассмеялась. — Я только рада! Сиди в своей унылой, пресной коробке и продолжай жить прошлым веком! Спасибо за гостеприимство!
Она забегала по квартире и с грохотом стала собирать свои вещи, швыряя их в чемодан.
Ирина не помогала сестре и не мешала. Она ждала, когда та все соберет и уйдет.
Через полчаса Оксана, красная от злости, выкатила нагруженный чемодан в прихожую.
— Надеюсь, ты на всю жизнь останешься одна! — бросила она последнее проклятие и вышла, громко хлопнув дверью.
Ирина медленно обошла свои владения, прикасаясь к шершавой поверхности чужих обоев, к спинке дивана, стоящего не так, как нужно.
Она подошла к своей гравюре с пионами, аккуратно подняла ее и повесила на место, смахнув пыль со стекла.
Кричащий постер в прихожей Ирина сорвала и швырнула в угол. Нужно было все менять.
Спустя неделю, получив деньги за командировку, женщина стала приводить квартиру в порядок.
Обоев, которые были у нее ранее, отыскать не удалось. Пришлось выбрать другие. На приведение квартиры в божеский вид понадобились силы, время и деньги.
Оксана больше не давала о себе знать. От родственников до Ирины дошли слухи о том, что она выставила сестру из квартиры и не заплатила денег за “ремонт”.
