С Яром они познакомились при забавных обстоятельствах. Она шла из магазина, держа в одной руке тяжелый пакет, в другой ладошку сына. Рядом притормозила машина, и симпатичный мужчина, опустив стекло, спросил:
-Мадемуазель, вам, случайно, не нужен котёнок? Породистый, смотрите какой красивый!
Он высунул в окно правую руку, держа непонятный мохнатый комок.
-Нет, – отрезала Рита. – Вот если бы вы мне мужа предложили, я бы еще подумала.
-О, так этого добра у нас тоже навалом! – обрадовался мужчина. – Яр, слышишь, я тебе жену нашел!
Может, ничего бы и не случилось, но тут пакет, который Рита держала в руках, порвался, и продукты посыпались на асфальт. Задняя дверца машины открылась, и из нее вышел мужчина: не такой симпатичный, как первый, с небольшой залысиной на макушке, в мятой рубашке, небритый. На роль мужа он не очень-то подходил, но продукты помог собрать и даже вытащил из машины пакет, чтобы сгрузить в него покупки Риты.
-Вы простите моего брата, он шутит, – угрюмо сказал мужчина. – А котенка возьмите, правда, породистый. Я девушке своей хотел подарить, а у нее для меня тоже подарочек был: с бородой и в трусах.
Непонятно почему, Рита рассмеялась. И согласилась забрать котенка. Она представляла, какой мама устроит скандал, но ей было все равно. Яр проводил ее до подъезда. А на следующий день в это же время, когда она снова возвращалась домой с сыном и пакетом, встретил ее там же и предложил прогуляться в парке.
Самым странным было то, что когда Рита съехала к Ярославу, кошку мама оставила себе. Холодная к дочери и внукам, она внезапно прониклась любовью к пушистому котенку и даже не ругала Риту, что от котенка в квартире дополнительная грязь и расходы. Это было немного обидно: мама родному внуку ни разу не поменяла памперс, а за котенком спокойно убирала лужи.
Яр оказался тем самым мужчиной, которого Рита ждала всю жизнь. Он сразу принял и полюбил ее детей, сразу позвал в ЗАГС и сразу захотел общего ребенка, все равно мальчика или девочку. Мама заметно обрадовалась, что ее территория освободилась, пожелала Рите счастья и пропала: внуков на выходные не брала, сама приезжала редко. Видимо, ей было хорошо одной с кошкой, больше ничего и не надо.
Когда мама попала в больницу, Рита была глубоко беременна третьим ребенком, так что навещать ее не могла. Она звонила лечащему врачу, узнавала состояние: тридцать процентов легких было поражено, но Рита слышала, что бывало и хуже, мама выкарабкается, она же такая сильная. Рита и сама боялась подхватить заразу, сидела дома и носила маску. Ее пронесло, маму тоже выписали, но через несколько недель она снова попала в больницу, и снова Рита не могла ее навестить: на руках младенец, Яр, который все же заболел, а вслед за ним и Маринка, один Артем да сама Рита с младенцем как-то устояли. Поэтому винить себя не стоило, но Рита винила.
Мама ушла внезапно, никто не был к этому готов. В крематории была огромная очередь, Яр все еще болел, и все пришлось делать самой Рите с младенцем на руках. На поминки пришли только две соседки и пара коллег с маминой работы. А еще тот самый Георгий, про которого Рита успела забыть. Выглядел он жутко: кожа да кости. За стол со всеми сесть отказался, опрокинул на пороге рюмку и сказал:
-Прости меня, Рита, я правда ничего сам не знал, пока она к врачу не пошла.
Рита не понимала, о чем он: неужели мама все эти годы общалась с Георгием? Он что, думает, что маму можно было спасти, если бы раньше в больницу пойти? Потом она вспомнила про диспансер и испугалась: неужели он тогда маму заразил? Да нет, мама бы не стала скрывать, это же заразная болезнь, да и потом…
-Ты не знаешь ничего, что ли? – догадался Георгий и принялся мять в руках кепку, которую уже взял с вешалки.
-Чего не знаю?
-Ясно… – протянул он. – Ну, может, тогда и не надо.
В груди у Риты заскребло.
-Ты не злись на меня, я сам уже не жилец, – произнес Георгий, и только тут Рита заметила, что тот совсем перестал шутить, а вместо распахнутой по обыкновению рубашки на нем теплый свитер, несмотря на лето. Что-то было в нем страшное, обреченное.
-Это я ее заразил. Не знал я, видимо, подхватил когда… Ну, сама понимаешь, когда мужчина одинокий… Мама тебя очень любила, все боялась, что ты узнаешь, боялась тебя и внуков заразить, хотя Екатерина Васильевна, врач, значит, мой, все рассказала: что можно и из одной тарелки есть, и целоваться, неопасно это. Но мамка твоя не верила врачам, у нее на все свое мнение было. Ну, ты знаешь.
Рита стояла оглушенная. Она вспомнила, что когда искала в квартире документы, нашла коробки с незнакомым препаратом, еще удивилась, что это, но не до этого было, и она забыла про них. Вспомнила она и мамины вечные отлучки, когда она не объясняла, куда и зачем идет, и эта ее зацикленность на чистоте и правильном питании… Всплыли в памяти и большие плакаты с буквами «узнай свой статус», и мысли Риты по этому поводу: в их семье такого просто не может быть.
Эта новость поразила ее больше, чем сама смерть матери. Почему она молчала? Почему не рассказала Рите? Неужели, до такой степени не доверяла ей? А вдруг это и правда было опасно? Это же безответственно!
Рита снова лежала, свернувшись калачиком, а рядом спал младший сын. Старший играл в конструктор, Яр пытался уговорить ее встать и поесть. Рита не хотела ни вставать, ни есть. Но тут все они почувствовали знакомый запах яблок и корицы: мамин фирменный пирог. На глаза навернулись слезы. Рита поднялась и пошла на кухню.
Восьмилетняя Марина с серьезным видом расставляла те самые чашки из праздничного сервиза, теперь никто не мог ей запретить их взять. На тарелки она разложила кусочки пирога. Рита взяла ложечку и попробовала. Тот самый вкус.
-Она сказала тебе секретный ингредиент? – шепотом спросила она у дочери.
Марина покачала головой.
-Нет. Не сказала. Но я его подсмотрела.
-И что это?
Дочь улыбнулась одним уголком рта. Губы у нее дрожали.
-Не скажу. Теперь это мой секрет.
Рита всхлипнула и прижала дочь к себе. Их было двое, но Рита точно чувствовала еще чью-то руку на своем плече…
