Татьяна вернулась домой и застала сцену: Алена сидит за столом с Павлом, перед ними какие-то бумаги.
— А это что ещё? — спросила Татьяна, снимая обувь.
— Мы тут думали… — Павел замялся, посмотрел на сестру.
— Думали, что тебе стоит переписать квартиру на Павла, — спокойно сказала Алена. — Ну, чтобы надёжнее было. А то мало ли что. Всё равно вы же семья.
Татьяна замерла. Внутри у неё всё оборвалось.
— Ты… что сказала?
— Ну ты не так пойми, — Алена улыбнулась сладко-сладко. — Просто, если квартира будет на Павла, это же всё равно общее. А так спокойнее. Ты же бухгалтер, должна понимать.
Татьяна посмотрела на мужа. Он отвёл глаза.
— Павел, ты серьёзно?
— Таня… ну… это же для нас обоих. Алена просто предложила…
— Предложила? — голос Татьяны сорвался на хрип. — Да она тут живёт две недели и уже делит мою квартиру!
Алена откинулась на спинку стула, сложила руки за головой и спокойно сказала:
— Я не делю. Я просто предлагаю здравое решение. Ты всё равно всё это построила для вас двоих. Ну так пусть будет на мужа.
В этот момент Татьяна впервые не сдержалась. Она подошла к столу, схватила бумаги и со всей силы швырнула их в лицо Алене.
— Вон из моего дома! — закричала она.
Павел вскочил:
— Таня, ты что творишь?!
— Я? — Татьяна обернулась к нему. — Это я, значит, творю?! Это я тут людей чужих в дом привела, это я делю то, что заработала сама?
— Я твоя жена, Павел! А она — гостья. Запомни это!
Алена, отряхивая бумаги с пола, спокойно сказала:
— Ну, теперь я точно вижу, кто в этой семье чужой.
Татьяна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Муж стоял рядом с сестрой. И не сделал ни шага в её сторону.
Этой ночью Татьяна сидела у окна и смотрела на пустой двор. Ей было страшно. Страшно не от того, что муж предал её. Она будто знала, что это случится. Страшно было от того, что у неё больше нет опоры.
Её квартира, её крепость, её мир — оказался под угрозой.
И тогда она впервые подумала: а что, если единственный способ защитить себя — остаться одной?
Утро началось с тишины. Татьяна проснулась раньше обычного — в шесть, хотя вставать на работу нужно было только к девяти. В кухне пахло вчерашним борщом, но на столе стояла чужая кружка с засохшими остатками чая. Она смотрела на эту кружку и чувствовала, как внутри всё клокочет.
Павел и Алена спали в комнате. Да, в её комнате — потому что Алена беззастенчиво ночевала на диване в зале, а муж уже и не спрашивал, удобно ли это Татьяне.
Она подошла к окну, постояла. Холодный воздух бил по щекам. Мысли крутились одна за другой: «Это мой дом. Я не позволю. Я не отдам».
К восьми проснулась Алена. Вышла из комнаты в халате, зевнула и села прямо за стол.
— Таня, — протянула она, — я тут подумала. Может, ты пока переедешь к маме? Ну временно. Мы с Павлом обживёмся, а ты потом… как-нибудь.
Татьяна даже не сразу поняла, что она сказала.
— Что? — переспросила она.
— Ну серьёзно. Тебе же тяжело. Работа, усталость. А тут заботы. Мы с братом будем за квартирой смотреть. А ты отдохнёшь.
— Ты с ума сошла? — тихо сказала Татьяна.
В этот момент встал Павел. Он был мят, небрит, но в его глазах было что-то новое — твёрдость.
— Таня, — сказал он, — может, Алена права. Мы с ней говорили вчера. Ты вечно недовольна, всё тебе не так. Может, тебе и правда лучше пока пожить отдельно.
— Павел, — её голос дрогнул. — Ты сейчас серьёзно? Ты предлагаешь мне уйти из моей квартиры?
— Это и моя квартира, — сказал он, избегая её взгляда. — Мы же семья.
— Семья? — Татьяна горько усмехнулась. — Семья, где жена выкидывается на улицу, а сестра сидит на её диване?
Алена встала, подошла ближе. На её лице не было ни капли стыда. Только холодная ухмылка.
— Знаешь, Таня, проблема не в квартире. Проблема в тебе. Ты всегда строишь из себя жертву. А по сути — просто жадная.
Секунда — и что-то оборвалось. Татьяна шагнула к столу и со всей силы ударила ладонью по столешнице. Стаканы подпрыгнули, Алена дёрнулась.
— Вон! — закричала Татьяна. — Вон обе!
— Ты сама уходи! — выкрикнул Павел. — Мне надоело! Ты постоянно контролируешь, считаешь деньги, ты… ты холодная! С тобой невозможно жить!
Она замерла. В груди что-то щёлкнуло.
— Хорошо, Павел, — сказала она тихо. — Если ты выбираешь сестру — то выбираешь её.
Она пошла в комнату, достала чемодан. Сложила туда несколько вещей. Вышла в коридор. Павел стоял растерянный, Алена — с победной улыбкой.
— Удачи вам, — сказала Татьяна. — Только учти, Павел: эта квартира — моя. Юридически. И ты здесь никто без меня.
Она хлопнула дверью так, что из коридора посыпалась пыль.
Через месяц Татьяна сидела за своим кухонным столом — уже одна. Павла и Алены здесь не было. После её ухода он действительно ушёл к сестре. Попытался качать права, но нотариус и документы быстро расставили всё по местам. Квартира числилась на Татьяну.
Павел не вернулся. Он звонил пару раз, просил «поговорить», но в его голосе не было того мужчины, за которого она когда-то вышла замуж. Был только усталый, слабый человек, который так и не смог встать на её сторону.
И впервые за много лет Татьяна почувствовала… облегчение.
Она потеряла мужа, но выиграла главное — себя.
Она смотрела в окно, где летели первые снежинки, и думала: «Я свободна. Да, я одна. Но я свободна».
И впервые за долгое время ей стало по-настоящему спокойно.
Финал.
