— Я считаю, — начала Галина Петровна, — что квартира должна быть оформлена на всех. И точка.
— А я считаю, что вы путаете понятия «семья» и «совладельцы имущества», — холодно ответила Татьяна.
— Ты просто неблагодарная! — крикнула свекровь и стукнула ладонью по столу так, что чай расплескался.
Татьяна подняла салфетку и медленно вытерла пятно.
— Нет, Галина Петровна. Я просто устала жить в ваших правилах.
Саша потянулся, чтобы взять её за руку, но она отдёрнула.
— Таня, ну ты же понимаешь… — начал он.
— Понимаю, что сейчас вы оба хотите одного и того же: чтобы я отдала вам то, что не принадлежит вам ни по закону, ни по совести, — перебила она.
— Ты меня обижаешь, — сказал он с тем видом, будто это был главный аргумент в споре.
— А ты меня предаёшь, — ответила она.
Повисла тишина. Слышно было, как дождь бьёт по подоконнику.
И тут Галина Петровна неожиданно подошла к шкафу, вытащила из него папку с документами и кинула на стол.
— Вот! Здесь всё про то, как мы вместе платили за этот дом, за твои ремонты, за…
— За ремонты, которые вы же и разрушали своей критикой? — усмехнулась Татьяна. — Да, я помню.
Саша встал, будто пытаясь физически разрядить обстановку.
— Всё, хватит. Мы не звери.
— Ошибаешься, — тихо сказала Татьяна. — Иногда звери честнее.
Галина Петровна вдруг дёрнула стул, на котором она сидела, ближе к себе, и едва не задела ногу Татьяны.
— И вообще, если тебе здесь не нравится…
— То что? — подняла глаза Татьяна. — Выгоните меня?
— А ты думаешь, не смогу? — с вызовом сказала свекровь.
— Мама! — крикнул Саша, но его никто не слушал.
Татьяна встала и подошла к шкафу, достала свою сумку.
— Нет, вы не сможете. Я сама уйду, когда захочу.
— И куда же? — хмыкнула свекровь.
— Туда, где нет грязных кружек, подслушанных разговоров и чужих рук в моём будущем, — сказала она, глядя прямо в глаза Саше.
Он отвёл взгляд.
И в этот момент Татьяна поняла: точка в их истории ещё не поставлена, но ручка уже в её руке.
Вечером дождь утих, но в квартире было всё так же душно, словно стены пропитались их сегодняшними разговорами. Татьяна сидела на кухне, ковыряла ложкой в кружке остывший чай. Саша зашёл, прислонился к дверному косяку.
— Мы можем поговорить? — тихо спросил он.
— Мы можем, — ответила она, не поднимая глаз. — Только вряд ли ты услышишь.
Он сел напротив.
— Ты всё воспринимаешь, как будто мы хотим тебя обокрасть.
— А как мне это ещё воспринимать? — подняла она взгляд. — Твоя мама считает, что моё наследство — это «семейный фонд». Ты поддакиваешь. Я должна радоваться?
Саша вздохнул.
— Пойми, мы с мамой…
— С мамой, — перебила Татьяна. — Вот именно. Всегда «мы с мамой». Никогда — «мы с Таней».
Он молчал.
Тишину нарушил стук каблуков — Галина Петровна вошла, сжимая в руках старый фотоальбом.
— Вот, — положила она на стол. — Смотри. Это наш дом, наш двор… Мы всё строили вместе.
— Мы? — Татьяна подняла бровь. — На этих фотографиях я не вижу себя.
— Потому что тогда ты ещё не была частью нашей семьи, — отрезала свекровь.
— А теперь уже и не буду, — сказала Татьяна.
Саша подался вперёд:
— Таня, ну зачем так? Мы же…
— Мы — ничего, — перебила она. — Сегодня ночью я ухожу.
— Куда?! — вскрикнул он.
— В квартиру, которую мне оставил дядя. Завтра ключи будут у меня.
Галина Петровна рассмеялась, но смех был холодный.
— Думаешь, там будет лучше?
— Знаю, что будет тише, — сказала Татьяна, вставая.
Она пошла в спальню, начала собирать вещи. Саша зашёл следом, сел на край кровати.
— Таня… ну… у нас же Вася.
— Именно, — обернулась она. — И я хочу, чтобы он видел, что его мама умеет уважать себя.
— А если он решит, что ты просто сбежала?
— Пусть решает, как хочет. Я останусь рядом, но не здесь.
Он сжал кулаки.
— Это из-за мамы?
— Нет, — ответила она, глядя прямо в глаза. — Это из-за тебя, потому что ты позволил ей стать главным человеком в нашей семье.
Собранная сумка стояла у двери, как немой символ перемен.
Перед уходом Татьяна зашла на кухню.
— Вася, — сказала она сыну, — мы с тобой завтра едем в новый дом.
— А папа? — спросил он.
— Папа пока останется здесь, — ответила она. — Иногда взрослые живут в разных местах, чтобы не сойти с ума вместе.
Галина Петровна фыркнула, но промолчала.
Саша стоял в коридоре, будто надеялся, что она передумает.
— Таня… если уйдёшь — назад дороги не будет.
— Саша, — сказала она тихо, — я её уже прошла.
И она вышла за дверь, оставив за собой только запах дождя и пустой стук кружек в раковине.
Конец.