— Вероника! Ты где бродишь?! Я изволновалась вся, — заявила Света, едва дозвонившись до дочери. — Почему трубку не берёшь?! Чем ты там занималась, а?!
— Мам… Я… Я на свидании была, — выдавила пунцовая Вероника. Ей было очень неловко. Ну в самом деле! Ей двадцать два года! Она имеет полное право встречаться с молодыми людьми и ни перед кем не отчитываться. И вообще…
— Ты меня слышишь?! — мать вывела её из размышлений громким криком. — Марш домой! Поздно уже, десять часов!
— Иду, — произнесла Вероника и быстро зашагала по улице.
И так было каждый день.
— С кем ты сегодня? А почему с ним? Почему не с другим? А куда тот делся? А куда пойдёте? — вопросов было очень много. — А что наденешь? Фууу… Тебе это не идёт. Надо вот так…
Света сыпала советами и совсем задавила младшую дочь.
— Мать возомнила себя заботливой родительницей, проходу мне не даёт! — заявила Вероника по телефону сестре.— Вот что с ней случилось? То мы ей совсем не нужны были, гуляли с каких лет на улице одни, голодные, холодные. Потом столько лет жили у тётки, она не звонила почти. А теперь, поди же ты, какая забота. Что поела, как поела? Как, извини, в туалет сходила? Ей всё надо знать! Мой парень от меня сбежал, роняя тапки, через две недели, не выдержал такого пристального внимания…
— Отселяйся! — заявила Юля, качая на руках свою новорожденную дочь. Старшая дочь играла на полу в игрушки. Юля сидела в декрете.
— Наверное это единственный вариант, — протянула Вероника.
Легко сказать, да трудно сделать: требовалось накопить денег на первый взнос. Это заняло три года. Вероника очень устала от «агрессивной заботы» матери и хотела уже бежать, сломя голову, куда угодно, лишь бы подальше от неё.
— Уезжаешь?! — взвизгнула мать. — А я?! Ты меня бросаешь?! Это бесчеловечно!
Света очень бурно отреагировала на то, что Вероника, наконец, покупает квартиру. И то, что это была квартира в том же городе, мать не утешило. Она рыдала безутешно и горько.
Вероника иногда думала, что пусть бы уж у матери кто-нибудь появился, хоть тогда бы она от неё отстала. Но нет. Светлана заявила, что полностью разочаровалась в мужчинах.
Спустя три года, уже пожив одна, Вероника наконец-то смогла выйти замуж. Но это было нелегко. Мать продолжала вмешиваться в жизнь дочери и после переезда. Только теперь требовалось постоянно ходить к ней в гости. Если Вероника долго не приходила, то мать приходила сама, без предупреждения. Она снова советовала, как ей жить, что есть, что носить и что покупать.
— Ох, как я рада, что у вас скоро будет новый просторный дом, ребята, вы не представляете! — заявила Света, сидя однажды в гостях у дочери с мужем.
Муж Вероники, Владислав, строил дом, а пока они жили рядом, во времянке и мечтали о скором переезде. А ещё они мечтали о ребёнке.
Когда молодые только поженились, Владислав великодушно разрешил маме Вероники приезжать обихаживать свой несколько заброшенный огород, после того, как Света однажды призналась, что очень любит огород и всю жизнь о нём мечтала.
Вероника тогда тактично промолчала, вспомнив домик в деревне, который так и не был до сих пор продан. При нём был небольшой участок земли. Что мешало матери осуществить свою мечту?
Света была благодарна зятю за предложение и истово бросилась заниматься огородничеством: делать грядки и сажать помидоры с картошкой, ведь так она могла быть рядом с дочерью и продолжать принимать активное участие в её жизни.
С тех пор, как Вероника вышла замуж, Света жила в её ипотечной квартире, за которую Вероника продолжала платить.
— Тебе ведь эта квартира теперь не нужна? — простодушно заявила мать дочери. — Вот я и присмотрю за ней.
***
— Всё на мне! Никто не помогает! Хоть бы вскопали! Я уж как-нибудь посажу сама, — ругалась Света, получив в распоряжение делянку. Она считала себя очень важной, героически сажающей так необходимые для всех овощи. — Как есть, так все готовы, а помогать — все заняты…
Вероника только пожимала плечами в ответ. Спорить с матерью было бесполезно. Она просто ждала, когда закончатся выходные и мать уедет. Только тогда можно было вздохнуть свободно.
Так и жили. Владислав достроил, наконец, свой дом и они с Вероникой в нём поселились. А Света вышла на пенсию и стала заявлять, что готова переехать в их просторный дом, чтобы помогать с будущим малышом.
— Только это мне не хватало… — проговорила Вероника, схватившись за ноющую поясницу. Она была на девятом месяце беременности. — Юльку учит, учит, как третьего ребёнка воспитывать. И до меня теперь доберётся. Воспитательница! Забыла, как пила целыми днями с отцом, а мы по двору до ночи бегали, пока соседи нас не приводили? Забыла, как бросила нас на тётю Зою, жила и в ус не дула?
Муж сочувственно смотрел на жену и не знал, чем её утешить. Светлана и правда, была своеобразной женщиной. Настырной, шумной, крикливой, любящей командовать, нетерпимой, бесцеремонной и везде сующей свой нос. Это было невыносимо.
— Мама! У нас нет места в доме. Совсем. Ни капельки. Мы не можем тебя принять, живи ради Бога отдельно! — заявила Вероника. Она больше не могла сдерживаться. Роды могли начаться в любой момент, женщина нервничала, а тут ещё такие заявления.
— Ах так?! Я ради вас с Юлькой бросила мужа! Бросила пить! Начала жизнь заново! Поставила вас на ноги, вырастила, а вы! — закричала Светлана и выбежала из дома.
Два часа спустя она сидела в Вероникиной квартире и опрокидывала в себя одну рюмку за другой. Потом, заплетающимся языком сообщила дочери по телефону, что это она виновата в том, что мать снова начала пить.
— Вот и как с ней, а? — слабым голосом спросила Вероника мужа. Она плакала. Кроме того, женщина чувствовала, что кажется начинаются схватки. — Ведь и правда из-за меня она напилась. Мне всё же неловко. Я виновата.
— Вероника… — ласково сказал Владислав и обнял супругу. — Запомни. В том, что кто-то напился, виноват лишь он сам! Это его, исключительно его желание! Его выбор!
Светлана, сидя в комнате при слабом свете ночника, всю ночь допивала остатки спиртного и костерила дочь, на чем свет стоит. А ещё вспоминала своего второго мужа, с которым жила гражданским браком, пока дочери жили с Зоей. Света никому не говорила, а ведь он бросил её потому, что она снова начала пить.
А пить она начала из-за него, — считала Света. — Боялась его потерять и ревновала, нервно ожидая его с работы, вот и успокаивалась таким образом. Он виноват!
— Он тоже меня не понял! Никто меня не понимает! Мою тонкую, ранимую душу… Все меня бросили! — размазывая слёзы по лицу, всхлипывала Света.
А на другом конце города Вероника рожала ребёнка. Роды были трудными. Когда принесли дочь, она поразилась, насколько та была похожа на мать, просто, как две капли воды.
— Эх, мама… — тихо произнесла Вероника, гладя крепко спящую малышку по бархатному лобику. — Кровь не вода. Всё же не стоило нам ссориться…
Она теперь сама стала матерью и смотрела на всё совершенно другими глазами. В самом деле, ведь и её мать когда-то рожала. И радовалась, глядя на неё, умильно сопящую. И тоже гладила по лобику. Вставала ночью, кормила, пеленала. А потом что-то случилось и всё пошло наперекосяк. Теперь так трудно находить с ней общий язык… Почему так бывает в жизни?
***
Света с того дня пила каждый день, и очень скоро совершенно опустилась. Она почти не выходила из дома, лишь только за спиртным в магазин. К дочери она больше не приезжала, была не в состоянии. Вероника сама к ней периодически ездила, привозила необходимый минимум продуктов и сразу же уезжала, не в силах видеть мать в таком виде. Она продолжала винить себя в том, что мать спилась.
