— Ты как вообще могла?! — Игорь, покрасневший до корней волос, преследовал меня по коридору, его голос звенел от ярости. — Разорвать фотографию Светы?! Это же… это же святое!
Я шла, стараясь не обращать на него внимания, направляясь к спальне. Мне нужно было собрать вещи, хоть что-то из этого ада.
— Святое? — я остановилась, повернувшись к нему лицом. — Ты серьезно? Святое для тебя – это память о другой женщине? А что насчет святости брака? Что насчет обещаний, которые ты мне давал?
— Ты меня доводишь! — он сжал кулаки, приближаясь ко мне. — Ты специально это сделала, чтобы меня задеть!
— Я просто хотела, чтобы ты наконец увидел правду, — ответила я, стараясь сохранить спокойствие. — Ты всегда был влюблен в Светлану, Игорь. Это очевидно.
— Заткнись! — он замахнулся на меня.
Я инстинктивно отшатнулась, но удар всё равно пришелся по плечу. Боль пронзила тело, заставив меня вскрикнуть.
— Игорь! — я попыталась оттолкнуть его, но он был сильнее. Он схватил меня за руки, прижимая к себе.
— Я не хотел этого делать, — пробормотал он, его дыхание было тяжелым и прерывистым. — Ты сама меня спровоцировала!
— Отпусти меня! — крикнула я, извиваясь в его хватке. — Ты меня бьешь! Ты избиваешь меня!
Его мать, Надежда Петровна, в этот момент появилась в дверях, словно призрак.
— Игорь! Что ты творишь?! — завопила она, бросаясь к нам. — Отпусти ее!
— Она меня довела, мама! — орал Игорь, продолжая держать меня. — Она разорвала фотографию Светы!
Надежда Петровна попыталась оттащить Игоря от меня, но он оттолкнул ее, и она споткнулась, упав на пол.
— Мама! — испуганно воскликнул Игорь.
Я воспользовалась моментом и вырвалась из его рук. Адреналин бурлил в крови, заставляя меня забыть о боли в плече.
— Вы монстры! — закричала я, глядя то на Игоря, то на его мать. — Вы оба!
Я бросилась в спальню, бесцельно хватая вещи, запихивая их в дорожную сумку.
— Куда ты собралась?! — проревел Игорь, ворвавшись в комнату. — Не уходи!
— Уходишь? — вмешалась Надежда Петровна, поднимаясь с пола. — Да иди, уходи! Нам без тебя лучше живется!
— Ты меня ненавидишь, да? — спросила я, глядя прямо в глаза Надежде Петровне.
— Ненавижу, — ответила она, не моргнув глазом. — Ты испортила жизнь моему сыну!
— Да, ты просто не хотела, чтобы у него все было хорошо! — я развернулась и, схватив сумку, выбежала из квартиры.
На лестнице я споткнулась и чуть не упала. Меня догнал Игорь.
— Валера, подожди! — закричал он, хватая меня за руку.
— Не трогай меня! — я вырвалась и ударила его по лицу.
Он отшатнулся, удивленно оглядывая меня. Мои руки дрожали, но в глазах горела ярость.
— Ты заслужил это, — процедила я сквозь зубы. — И, надеюсь, это хоть немного отрезвит тебя.
Я выбежала на улицу, не оглядываясь. Меня обдало холодным осенним ветром. Я шла, не зная куда, просто подальше от этого дома, от этих людей, от этой жизни.
Я остановилась у ближайшей автобусной остановки, обессиленно опустившись на скамейку. Боль в плече усиливалась, слезы катились по щекам.
— Ну что, моя хорошая, развалилась? — раздался голос Лидии Ивановны.
Я подняла голову и увидела свою подругу, которая, видимо, поспешила за мной.
— Лида… — я прошептала, всхлипывая. — Мне так больно…
— Я знаю, я знаю, — она обняла меня, прижимая к себе. — Но ты сильная. Ты справишься.
— Я… я не знаю, что мне делать, — пробормотала я, уткнувшись лицом в ее плечо. — Куда мне идти? Как мне жить дальше?
— Давай сначала к врачу, — сказала Лидия Ивановна. — У тебя плечо болит. А потом подумаем. У меня есть свободная комната. Можешь пожить у меня какое-то время.
— Но я… я не хочу никого обременять, — ответила я.
— Глупости, — отрезала она. — Ты моя подруга. И я всегда буду тебе помогать. А теперь пошли. Замерзнешь, как цуцик.
Мы поехали к Лидии Ивановне на автобусе. Я молчала, глядя в окно на проплывающие мимо серые дома. В голове крутились обрывки воспоминаний, сцены из нашей с Игорем жизни. Всё казалось таким нереальным, таким страшным.
В квартире Лидии Ивановны было тепло и уютно. Она усадила меня на диван, напоила горячим чаем и предложила сходить к врачу.
— Скорая помощь, наверное, не помешает, — сказала она, осматривая мое плечо. — Там наверняка ушиб. Или даже перелом.
Пока мы ждали скорую, я рассказала Лидии Ивановне обо всем, что произошло. Об этом наследстве, о жадности Игоря и его матери, о разгорающемся конфликте и, наконец, о драке.
— Да они с тобой как с тряпкой обтерлись! — возмущалась Лидия Ивановна. — Ишь, какой у них аппетит проснулся!
— Я думала, что Игорь меня любит, — тихо сказала я.
— Любил? Да он тебя никогда и не любил! Он любил перспективу легких денег. А Надежда Петровна всегда тебя терпеть не могла. Она хотела, чтобы у Игоря была жена из ее круга, — ответила Лидия Ивановна. — Так что ты хорошо сделала, что ушла.
Скорая помощь приехала быстро. Врач осмотрел мое плечо и подтвердил перелом ключицы.
— Ничего страшного, — сказал он. — Заживет. Но носить гипс придется.
Таким образом, я, побитая и сломленная, с переломленной ключицей и разбитым сердцем, оказалась в квартире своей подруги, в чужом городе, без денег и без надежды на будущее.
Шесть месяцев пролетели в бесконечной череде больничных процедур, физиотерапии и попыток собрать себя по кусочкам. Гипс с плеча сняли, но боль, глухая и ноющая, так и не отпускала. Но физическая боль меркла по сравнению с душевной. Я начала новую жизнь, снимая небольшую квартиру на окраине города, работая на двух работах – в школе и репетиторством по вечерам. Денег хватало впритык, но впервые за долгое время я чувствовала себя свободной.
Лидия Ивановна была моей опорой и поддержкой. Она не давала мне опускать руки, заставляла выходить из дома, общаться с людьми, вспоминать о детских мечтах. Однажды, за чашкой чая, она сказала:
— Валер, а ты знаешь, что Игорь и Надежда Петровна разорились?
Я удивленно посмотрела на нее.
— Как так?
— Наигрались с этими деньгами, — усмехнулась Лида. — Вложились в какую-то сомнительную финансовую пирамиду, и всё потеряли. Говорят, остались должны кредиторам. Живут теперь в какой-то конуре на другом конце города.
Я молчала, не зная, что сказать. Часть меня, конечно, испытывала злорадство. Но в основном я просто чувствовала пустоту.
— Игорь пытался с тобой связаться, — продолжила Лида. — Несколько раз звонил. Я трубку не брала.
— Что он хотел? — спросила я, с трудом выдавливая слова.
— Просил прощения. Говорил, что понял свою ошибку. Что без тебя он никто. — Лида покачала головой. — Знаешь, я бы на твоем месте даже не слушала его.
Я кивнула. Игорь был для меня прошлым. Прошлым, которое я больше не хотела вспоминать.
Однажды, когда я возвращалась с работы, у подъезда меня поджидал мужчина. Высокий, статный, с пронзительным взглядом серых глаз. Я ни разу его раньше не видела.
— Валерия Сергеевна? — спросил он, представившись Виктором Николаевичем, адвокатом, представляющим интересы моей покойной тети Зинаиды.
— Да, это я, — ответила я, настороженно глядя на него.
— У меня для вас неприятные новости, — сказал он. — После смерти вашей тети Зинаиды, Надежда Петровна, пользуясь своим влиянием на Игоря, подделала завещание. Она переписала все имущество на себя.
Я замерла, потрясенная этой новостью.
— Как такое возможно? — прошептала я.
— Она очень умелая манипуляторша, — ответил Виктор Николаевич. — Но у нас есть доказательства ее вины. Мы подали в суд. И выиграли. Суд признал подделку завещания и обязал Надежду Петровну вернуть вам всё имущество, а также выплатить компенсацию за моральный ущерб.
Я стояла, словно громом пораженная. Несколько минут я не могла произнести ни слова.
— Это… это невероятно, — наконец, сказала я. — Спасибо вам большое.
— Не за что, — ответил Виктор Николаевич. — Я рад, что смог вам помочь. Кстати, по условиям договора, вам также полагается процент от продажи дачного участка. Сумма довольно приличная.
— Но… зачем это все? — спросила я. — Почему тетя Зина так позаботилась обо мне?
— Ваша тетя Зинаида была очень мудрой женщиной, — улыбнулся Виктор Николаевич. — Она предвидела, что с вами может произойти. И она хотела, чтобы у вас был шанс на новую жизнь.
Дни тянулись в ожидании суда и решения. Надежда Петровна и Игорь пытались связаться со мной, угрожали, умоляли, предлагали мировое соглашение. Я не отвечала на их звонки.
Наконец, пришел день суда. Я стояла в зале суда, сжимая кулаки. Надежда Петровна сидела напротив меня, надменная и невозмутимая.
Судья зачитал приговор.
— Суд постановил: признать завещание недействительным. Взыскать с Надежды Петровны Ивановой в пользу Валерии Сергеевны Петровой всё имущество, а также выплатить компенсацию за моральный ущерб в размере пяти миллионов рублей.
В зале воцарилась тишина. Надежда Петровна побледнела, ее губы задрожали. Игорь сидел рядом с ней, опустив голову.
После суда я вышла на улицу, ощущая, как наваливается груз снятия напряжения. Виктор Николаевич подошел ко мне.
— Что будете делать дальше, Валерия Сергеевна? — спросил он.
— Я открою свой маленький бизнес, — ответила я, улыбаясь. — Школу раннего развития. Это моя давняя мечта.
— Прекрасно, — сказал Виктор Николаевич. — А вы не думаете о том, чтобы начать новую личную жизнь?
Я посмотрела на него. Он был привлекательным, успешным и интеллигентным. В его глазах я увидела что-то вроде симпатии.
— Возможно, — ответила я, загадочно улыбаясь. — Время покажет.
Через год я открыла свою школу раннего развития. Она пользовалась большим успехом у родителей. Я была счастлива, занимаясь любимым делом.
Однажды, прогуливаясь по городу, я случайно встретила Игоря. Он выглядел уставшим и подавленным.
— Валера… — пробормотал он, увидев меня. — Можно хоть слово?
Я остановилась, пристально глядя на него.
— Говори, — сказала я, стараясь сохранить безразличный тон.
— Я… я хочу извиниться перед тобой, — сказал он, опустив голову. — Я был глупцом и эгоистом. Я потерял тебя из-за жадности и глупости. Я всё понял.
— Слишком поздно, Игорь, — ответила я. — Слишком поздно для извинений.
— Я знаю, — прошептал он. — Но я должен был это сказать.
Я молча смотрела на него, не чувствуя ни злости, ни жалости. Просто пустоту.
— Прощай, Игорь, — сказала я, развернувшись и уходя. — Наша история закончена. И я рада, что она закончилась.
Я шла по улице, чувствуя, как с меня спадает последний груз прошлого. Я была свободна. Свободна от лжи, предательства и боли.
Я обрела свою жизнь. И эта жизнь была прекрасна.
Конец.
