— Ну давай, не томи, что там дальше было? — Рома улыбался, глядя в экран телефона. Переписка с Аней шла уже второй час, и он не замечал ничего вокруг.
Шаг, еще шаг. Ноги сами несли его вперед, пока глаза были прикованы к светящемуся экрану. Анька рассказывала, как вчера чуть не опоздала на последнюю электричку, и это было ужасно смешно — она так здорово описывала свой бег в туфлях на каблуках.
Рома дошел до перекрестка. Краем глаза заметил, что люди стоят, но не придал этому значения. Наверное, ждут чего-то. А он пойдет — Анька как раз написала, что у нее есть для него сюрприз.
Шаг на проезжую часть. И тут — резкий рывок назад, боль в затылке, мир кувыркается. Телефон вылетает из рук, шлепается в лужу. Рома падает на задницу прямо на тротуар.
— Ты что, совсем ?! — над ним стоит дед лет семидесяти, трясет рукой, которой только что влепил ему подзатыльник.
Мимо с визгом тормозов проносится фура. Прямо там, где секунду назад собирался идти Рома.
— Мой телефон! — Рома вскакивает, бросается к луже. Достает мокрый смартфон, экран черный, не включается. — Ты что наделал, старый!
— Я тебе жизнь спас!
— Да пошел ты! Это айфон за восемьдесят тысяч! Новый купишь!
Вокруг собираются люди. Кто-то снимает на телефон, кто-то просто глазеет. Рома трясет мертвым телефоном перед носом деда.
— Восемьдесят тысяч, понял? Будешь платить!
Дед смотрит на него устало. В глазах что-то такое, от чего Роме становится не по себе. Но злость сильнее.
— Че молчишь? Денег нет? Тогда в полицию пойдем!
— Пойдем, — неожиданно соглашается дед. — Только не в полицию. В бар пойдем. Я тебе кое-что расскажу.
— Еще чего! Мне твои сказки не нужны!
— А пиво нужно? Я угощаю.
Рома хочет послать его подальше, но во рту пересохло, а до дома далеко. И вообще — пусть хоть пивом расплатится за телефон.
Бар оказывается в соседнем доме. Темный, прохладный, почти пустой в три часа дня. Дед заказывает два пива, садится за дальний столик.
— Меня Матвеем зовут, — говорит он, когда приносят кружки.
— Мне плевать, как тебя зовут. Ты мне телефон сломал.
— Я тебе жизнь спас.
— Да я смотрел по сторонам!
— Врешь. Ты в телефон пялился и на красный шел. Фура бы тебя в лепешку превратила.
Рома делает большой глоток. Пиво холодное, горькое. В голове все еще шумит от адреналина.
— И что? Это не дает тебе права бить меня и ломать технику!
Матвей молчит. Смотрит в свою кружку, как будто там написано что-то важное. Потом начинает говорить тихо:
— Три года назад. Такой же летний день. Еду я по Садовому, скорость как положено, все нормально. И тут пацан. Лет семнадцать. Идет через дорогу, в телефон уткнулся. На красный идет, машин не видит.
Рома хочет что-то сказать, но Матвей поднимает руку — мол, дай договорить.
— Я по тормозам. Но поздно. Сбил. Насмерть. Он даже головы не поднял. Так и умер с телефоном в руках. А на экране — переписка с девчонкой. “Уже иду к тебе, через пять минут буду”. Не пришел.
В баре тихо. Только кондиционер гудит.
— Суд был. Меня оправдали — пацан сам виноват, на красный шел. Но какая разница? Я его убил. Семнадцать лет парню было. Вся жизнь впереди. А он в телефоне завис и под машину попал.
— И что? — Рома чувствует, как злость куда-то уходит. — При чем тут я?
— А при том, что ты точно так же шел. В телефон уткнулся, на красный прешь. Я как тебя увидел — аж в глазах потемнело. Думаю, опять. Опять какой-то под колеса полезет. Опять кто-то будет его родителям звонить. Вот и дернул тебя. Сильно дернул. С лещом.
Матвей допивает пиво, достает бумажник.
— Права у меня забрали. Машину продал — компенсацию семье выплачиваю до сих пор. Но главное не это. Главное — я каждую ночь этого пацана вижу. Как он лежит на асфальте, кровь из головы течет, а телефон рядом валяется. И на экране сообщение пришло: “Ну где ты? Я жду”.
Рома сидит молча. В горле ком. Вспоминает визг тормозов той фуры. Еще секунда — и его бы размазало.
— Слушай, я… я не знал…
— А теперь знаешь. Телефон твой за восемьдесят тысяч в луже утонул? Ну и с ним. Жизнь дороже. Хотя тебе, молодым, этого не объяснишь. Вы же бессмертные все.
Матвей встает, кладет на стол деньги за пиво.
— Постой, — Рома тоже вскакивает. — Я… прости за наезд. Я правда не подумал.
— Вот именно что не подумал. Никто из вас не думает. Идете в телефонах, едете в телефонах. А потом бац — и нету человека. Остается только телефон с недописанным сообщением.
Он поворачивается к выходу.
— Матвей! А тот парень… как его звали?
Дед останавливается у двери.
— Рома его звали. Как тебя.
И уходит.
Рома остается сидеть один. Перед ним две пустые кружки и мокрый телефон на столе. Он пытается его включить — бесполезно. Утонул насовсем.
Восемьдесят тысяч. Три месяца копил, от всего отказывался. А теперь — груда мокрых железок.
Но почему-то злости больше нет. Есть странное чувство — как будто проснулся. Как будто все это время шел во сне, а тут кто-то встряхнул, привел в чувство.
Выходит на улицу. Солнце все такое же яркое, люди спешат по своим делам. И добрая половина — уткнувшись в телефоны. Идут, не глядя по сторонам. Как он полчаса назад.
Рома подходит к перекрестку. Тому самому. Стоит, ждет зеленого. Рядом девушка лет двадцати пяти — в телефоне, конечно. Загорается зеленый, она шагает, не отрываясь от экрана.
— Эй! — Рома хватает ее за локоть. — Смотри по сторонам!
Девушка вздрагивает, смотрит на него как на психа.
— Ты чего?
— Дорогу переходишь — убери телефон. Машины видишь?
— Вижу, отстань!
Вырывается, уходит. Оглядывается — не преследует ли маньяк.
Рома стоит посреди тротуара. Люди обходят его, кто-то ворчит. А он думает — вот так, наверное, Матвей себя чувствует. Видит, как люди под машины лезут, и ничего сделать не может. Только дернуть в последний момент. Дать леща, если повезет.
Идет домой пешком. Без музыки в наушниках, без переписки, без ленты вк. Просто идет и смотрит по сторонам. Город, оказывается, большой. И красивый местами. Вон дерево какое огромное — сто лет, наверное. А он мимо каждый день ходил и не замечал.
Дома мама на кухне.
— Ром, ты чего такой? Случилось что?
— Телефон утопил.
— Как утопил? Ты же его недавно купил!
— Мам, а можно я твой старый кнопочный возьму? Ну, пока новый не куплю.
— Бери, конечно. Он в ящике. А что случилось-то?
Рома садится за стол. Хочется рассказать, но слова не находятся. Как объяснить, что какой-то дед спас ему жизнь? Что другой Рома три года назад не успел дойти до своей девушки? Что телефон за восемьдесят тысяч — это вообще ничто?
— Мам, просто… будь осторожна на дорогах, ладно? Смотри по сторонам.
Мама удивленно смотрит на него.
— Что-то случилось?
— Нет. Просто… береги себя.
Вечером Рома берет мамин старый Nokia. Набирает Анькин номер — хорошо, что помнит наизусть.
— Ань, это я. Слушай, давай завтра встретимся? Вживую. Погуляем просто.
— Ты чего? А как же наша переписка? Ты же любишь чатиться.
— Любил. Теперь хочу тебя видеть. Слышать. По-настоящему.
— Рома, ты точно в порядке?
— В полном. Первый раз за долгое время в полном порядке.
Засыпает без телефона под подушкой. Без будильника на семь утра. Без последней проверки соцсетей.
И снится ему не лента вк, а тот дед. Матвей. Стоит на перекрестке и смотрит, как люди переходят дорогу. Кого-то дергает за рукав, кому-то путь преграждает. Спасает. По одному человеку за раз.
А утром Рома просыпается от солнца в окне. Живой. Целый. Без телефона, зато с ощущением, что жизнь только начинается.
Встает, идет на кухню. Мама уже завтрак готовит.
— Мам, а давай вместе погуляем? Как раньше. В парк сходим.
— Рома, что с тобой? Ты же всегда занят.
— Был занят. В телефоне. А теперь свободен.
И это правда. Свободен от экрана, от переписок, от лайков. Свободен жить.
Спасибо, Матвей. За леща. За урок. За жизнь.