1966 год
Таисия держала в руках черно-белое фото и удивлялась – на нём изображена её покойная мать. Только вот на снимке она была не одна, и было непонятно, кто из двоих молодых девушек её мама. На фото им было лет по четырнадцать.
Она недоумённо крутила в руках фото, переворачивая его и разочарованно вздохнула – на обратной стороне не было подписи.
– Папа, кто это на фотографии? – спросила она, подходя к отцу. Тот глянул на снимок и вздрогнул. Затем поднял на неё глаза, отчего-то вдруг ставшие печальными, и спросил:
– Где ты это взяла?
– Разбирала старый фотоальбом, раскладывала снимки, пытаясь сортировать по годам, и вдруг под одной из фотографий увидела это. Скажи, неужели у мамы была сестра-близнец? Если так, что где она? Почему об этом ничего не говорили? Почему я ничего не знала?
– Её нет, она уже умерла, – поспешно ответил отец, но Таисия, слишком хорошо его знавшая, сердито нахмурила брови:
– Ты ведь обманываешь, так? Если бы она умерла, то отчего надо было из этого делать тайну? Я вот сколько помню, мама всегда избегала расспросов о её жизни, при этом, она говорила, что единственная дочь у своих родителей.
– Тая, тебе больше заняться нечем? – отец вдруг повысил голос. – Пошла бы с Вениамином гулять, нечего сидеть в квартире в такой погожий денёк.
– Он сегодня на задании, какого-то воришку ловят. Папа, ты не можешь не знать, кто эта женщина. Которая из них моя мама? Они же один в один, как две капли воды друг на друга похожи.
Отец ничего не сказал, он открыл балконную дверь и схватился за портсигар.
– Не хочешь говорить, значит? А я всё равно узнаю правду!
Таисия сжала в руках фото, пошла в прихожую, обулась и вышла на улицу. Глядя, как дочь удаляется в сторону соседнего дома, Павел вздохнул: пошла к своей подруге Вале, сейчас эти бедовые что-нибудь вдвоём придумают. А ну, как и до правды докопаются? Если бы он знал, что его покойная жена хранила эти снимок, сам бы лично его уничтожил, чтобы ничего не напоминало о том времени… Время его стыда, его мужских слёз и поступка, за который он всю жизнь будет себя корить и поедом есть. Но тогда ему казалось, что он поступает правильно…
****
Таня и Шура были сестрами-близнецами. Порой они подшучивали над знакомыми, которые не могли их отличить друг от друга. Но лишь самые близкие и те, кто потом женился на девушках, знали различия – у Танечки были серые глаза, а у Шурочки голубые. С первого взгляда не различишь, но стоит присмотреться – можно понять, кто перед тобой. А еще у Татьяны было коричневое пятнышко на глазу и маленькая родинка под уголком губы.
С самого детства девушки привыкли одеваться одинаково и так же одинаково причесываться. Только вот всё же были между ними различия – Татьяна стремилась к учебе, любила цифры и решать разные задачки.
Шура же к наукам тягу не питала, зато любила читать. С цифрами управляться ей ещё в школе было трудно.
Поэтому после учёбы Шура выучилась на повара и стала трудиться в колхозной столовой, а Татьяна, получив образование бухгалтера, устроилась туда же счетоводом.
Так уж получилось, что сестры-близнецы и свадьбу в один день устроили – осенью 1940 года. Татьяна вышла замуж за Павла, а Шурочка за Василия.
Спустя несколько месяцев, когда они еще не успели насладиться семейным счастьем, грянула Великая Отечественная. Многих мужчин из села призвали, в том числе и Павла с Василием.
****
– Давай съедемся, так проще будет нам, – говорила Шурочка.- Вдвоем не так тоскливо будет. Да и я от свёкров съеду, там и без меня помощников хватает, не получилось поладить с сестрами Василия.
– Да уж, после смерти матери я места себе в доме не нахожу, хоть волком вой. Был бы папа жив, – Татьяна пустила слезу и всхлипнула.
Отец их в Финской участвовал, оттуда и не вернулся. Мать померла в феврале 1941 года, спустя несколько месяцев после того, как выдала замуж дочерей.
– Вот и будем жить вместе, ждать наших мужей, вместе читать письма станем.
– Мне от Паши вчера письмо пришло, – Татьяна улыбнулась и подошла к полочке, на которой стояла икона. Было нельзя, но Таня, едва Павел и Василий ушли на фронт, тут же достала из сундука Икону Божьей Матери.
– А мне вот Василий ни весточки еще не прислал. Как он там? – тяжело вздохнув, произнесла Шурочка в пустоту.
А через месяц после того, как сестры стали вместе жить в отчем доме, это было в сентябре, соседи содрогнулись от воплей, которые доносились с их двора. В тот день Шура получила похоронку на своего мужа Василия.
Сестры жили вместе, вели хозяйство, ходили на работу. Только вот всегда веселая и жизнерадостная Шура теперь была печальной, особенно когда проходила мимо дома свёкров, где когда-то она жила с мужем. Татьяна поддерживала сестру, зная, как ей нелегко. А Павел тем временем хоть и редко, но всё же писал долгожданные письма.
****
1945 год.
Теперь всё чаще в селе раздавались радостные возгласы, всё чаще играла гармонь когда кто-то из служивых возвращался домой.
Вот и Павел вернулся. Едва он переступил порог, как Шурочка тут же почувствовала себя лишней.
– Шура, ты будто не рада, что муж мой вернулся, – укорила её сестра, когда поймала в очередной раз её печальный и хмурый взгляд спустя три месяца после его возвращения.
– Как ты можешь так говорить? – Шура посмотрела сердито на сестру. – Откуда мысли у тебя такие? Конечно же, я рада, что Павел вернулся и твоё ожидание закончено. Но я теперь будто лишней себя чувствую в этом доме. Нет желания возвращаться к бывшим свёкрам, хоть и не против они будут. Но сёстры Василия… Не поладила я с ними, ты же знаешь. А в отчем доме теперь я будто приживалка, – Шура заплакала. – Не хочу вам мешать. Я подумаю, куда могла бы уйти жить.
Эти слова услышал и Павел. Он рассердился и произнес:
– Шура, какие глупости ты говоришь! Какая же ты приживалка? Если так посудить, это я пришлый в этом доме, а ты тут родилась и выросла. И мысли выкини из головы. Танечка, ты ничего еще сестре не сказала?
– О чём? – подняв заплаканные глаза, спросила Шура.
– У нас ребенок будет, – широко улыбнулась Таня.
Шура радостно вскрикнула и обняла сестру.
– Ребенок, это же счастье какое в доме будет! Я так рада за вас!
– Вот и выкини глупые мысли из головы. Родится ребенок, будет у него аж две мамки.
Шура улыбнулась и тихо произнесла:
– Может быть и я когда-нибудь стану мамой.
– Обязательно станешь, – обняла её Татьяна. – Ты еще полюбишь и найдешь своё счастье, вот увидишь.