– Вон из моего дома! Немедленно! – Голос Марины дрожал от ярости, когда она указывала на дверь своей золовке. Её рука, державшая чашку недопитого утреннего кофе, заметно подрагивала, расплёскивая тёмную жидкость на светлый ковёр. Этот ковёр они с Андреем выбирали вместе, перед тем как въехать в квартиру. “Светлый – непрактично,” – говорила тогда Ирина, – “особенно с маленьким ребёнком”. Но Андрей настоял – такой же был в их детской комнате.
Ирина, младшая сестра её покойного мужа, стояла посреди гостиной, крепко сжимая потёртую кожаную папку с документами. Её губы искривились в злой усмешке, а безупречный макияж и дорогой брючный костюм резко контрастировали с домашним видом Марины в застиранном халате. Ирина всегда умела выглядеть так, словно только что сошла с обложки журнала – этому её научила мать, Анна Петровна, с детства внушавшая дочери, что внешний вид – половина успеха.
– Твоего дома? А может, нашего? – Ирина презрительно окинула взглядом скромную обстановку квартиры. – Думаешь, я не знаю, что Андрей переписал на тебя квартиру за месяц до смерти? Ты его охмурила, воспользовалась его болезнью! Медсестричка недоделанная!
Десятилетний Костик, сын Марины, испуганно жался к стене, сжимая в руках несобранный пазл – подарок той самой тёти Иры, которая сейчас кричала на его маму. Никогда раньше он не видел маму такой взбешённой. Даже когда он разбил её любимую вазу – свадебный подарок отца. Тогда она просто молча собрала осколки и долго сидела на кухне, глядя в окно.
– Не смей! – Марина побелела от гнева, с грохотом поставив чашку на журнальный столик. Кофе выплеснулся через край, оставляя новые пятна на многострадальном ковре. – Не смей говорить об Андрее! Где ты была последние пять лет? Где ты была, когда он болел? Когда нужны были деньги на лечение? Когда он звал тебя?
Шесть лет назад
– Андрей, может, всё-таки скажем Ире? – Марина сидела на краю больничной койки, держа мужа за руку. – Она твоя сестра, она должна знать.
– Не нужно, – Андрей слабо улыбнулся. – У неё сейчас важный проект, не хочу её отвлекать. Да и диагноз ещё не подтвердился…
Но диагноз подтвердился. Через неделю они сидели в кабинете врача, который, глядя куда-то поверх их голов, говорил о стадиях, метастазах и шансах. Марина помнила, как побелели костяшки пальцев Андрея, когда он сжал подлокотники кресла.
Пять лет назад
Телефонный звонок разорвал тишину больничного коридора. Марина, измученная бессонной ночью у постели мужа, механически достала телефон. На экране высветилось фото улыбающейся Ирины – снимок трёхлетней давности, когда они ещё были одной семьёй. С корпоратива строительной компании, где Ирина получила свою первую награду как лучший молодой специалист.
– Алло, Ира? Наконец-то! Я звонила тебе весь день…
– Прости, Марин, я сейчас не могу говорить. У меня важная встреча с инвесторами. Что-то срочное?
– Андрею хуже. Врачи говорят, нужна срочная операция. Страховка покрывает только часть… Нам не хватает трёх миллионов.
– Слушай, у меня сейчас все деньги в бизнесе. Может, возьмёте кредит? Или продадите дачу? Извини, мне пора бежать. Перезвоню позже!
В трубке послышались короткие гудки. Марина медленно опустилась на жёсткий больничный стул, глядя на своё отражение в тёмном экране телефона. Ей было тридцать пять, но в этот момент она выглядела на все пятьдесят. В палате за её спиной тихо пищал кардиомонитор – размеренно, как метроном её рушащейся жизни.
Четыре года назад
– Мама, когда папа вернётся домой? – Костик сидел на подоконнике, разглядывая проезжающие внизу машины. Каждый вечер он ждал отца, хотя Марина уже несколько раз объясняла ему, что папе нужно долго лечиться в больнице.
– Скоро, солнышко, – солгала она, чувствуя, как предательски дрожит голос. – Вот накопим денег на лечение, и папа обязательно вернётся.
– А почему тётя Ира нам не поможет? Она же богатая. У неё даже свой самолёт есть!
Марина промолчала. Как объяснить ребёнку, что у его любимой тёти, которая всегда привозила самые дорогие подарки, нет трёх миллионов на спасение родного брата? Или есть, но она предпочитает вкладывать их в недвижимость?
Три года назад
– Мариночка, ты должна меня понять, – свекровь, Анна Петровна, промокнула платочком уголки глаз. Она сидела в своём любимом кресле – антикварном, доставшемся ей от матери. Таком же старомодном, как её представления о жизни. – Это же квартира моих родителей. Они всю жизнь её собирали… Андрюша – мой единственный сын…
– Мама, – Марина через силу выдавила улыбку, – я понимаю. Но нам нужны деньги на лечение. Банк отказал в кредите… А если мы продадим квартиру…
– А может… может, не надо этой дорогой операции? – Анна Петровна отвела взгляд, разглаживая несуществующие складки на своей дорогой юбке. – Врачи говорят, шансы маленькие… А ты молодая, красивая… Жизнь не заканчивается…
Марина тогда вышла из комнаты молча. Она не могла поверить, что мать Андрея, женщина, которая двадцать лет называла её дочкой, готова просто отступить. Сдаться. Позволить её сыну умереть.
Настоящее время
– Я строила свой бизнес! – Ирина подалась вперёд, её каблуки-шпильки впились в ворс ковра. – Думаешь, легко женщине пробиться в строительной сфере? Я начинала с нуля, пока ты строила из себя идеальную жену! А теперь, когда всё наладилось, ты хочешь меня обобрать?
– Обобрать? – Марина горько рассмеялась. В этом смехе слышались отголоски бессонных ночей у больничной койки, бесконечных разговоров с врачами, унизительных просьб о займе у знакомых. – Я продала машину, влезла в долги, работала на двух работах! А ты… ты даже на похороны не пришла! Твой брат умер, а ты была на какой-то презентации!
– У меня была важная сделка в Дубае! Я собиралась всё компенсировать… У меня был план! – Ирина достала из сумочки платок и промокнула выступившие слёзы, стараясь не размазать тушь. – Ты думаешь, мне было легко? Он был моим единственным братом! Но я не могла всё бросить, у меня были обязательства…
– Чем? Этими бумажками? – Марина схватила папку из рук Ирины. – Думаешь, я не знаю, что ты подделала подпись Андрея? Думаешь, я не узнаю его почерк? Семь лет в реанимации – я насмотрелась на подписи! Каждый документ, каждое согласие на процедуры…
Костик тихонько всхлипнул. Обе женщины на мгновение замолчали, словно только сейчас заметив присутствие ребёнка. Его большие карие глаза, так похожие на глаза отца, были полны слёз.
Три месяца назад
– Тётя Ира! – Костик радостно бросился к двери, когда Ирина впервые за долгое время появилась на пороге их квартиры. От неё пахло дорогими духами и успехом.
– Привет, малыш! – Она протянула ему коробку с дорогим конструктором. – Смотри, что я тебе привезла! Из самого Дубая! Там такая архитектура… Когда вырастешь, станешь архитектором, как я?
Марина стояла в дверях кухни, скрестив руки на груди. На плите остывал недоваренный суп – она как раз собиралась на вторую работу, в ночную смену. От запаха духов Ирины у неё начала кружиться голова.
– Решила вспомнить о племяннике?
– Марина, нам нужно поговорить. О наследстве. У меня есть документы… Андрей не мог так поступить с семьёй.
Два года назад
– Мама, а почему тётя Ира больше к нам не приходит? – Костик собирал рюкзак в школу, пока Марина гладила его форму.
– У тёти много работы, солнышко.
– А папа говорил, что семья важнее работы… – Мальчик замолчал, заметив, как напряглись мамины плечи. – Мам, а правда, что бабушка продала свой дом?
Утюг в руке Марины замер. На рубашке появилось тёмное пятно от перегрева. Да, Анна Петровна продала дом. Через месяц после смерти сына. Сказала, что слишком много воспоминаний. Купила квартиру поближе к Ирине.
Настоящее время
– Знаешь что? – Ирина выдернула папку из рук Марины. – Мой адвокат свяжется с тобой. Я докажу, что ты манипулировала больным человеком! Что воспользовалась его состоянием!
– Пошла вон! – Марина распахнула входную дверь. На площадке мелькнула любопытная голова соседки – той самой, что всегда сочувственно качала головой, когда Марина возвращалась с ночной смены. – И не смей больше приближаться к моему сыну!
– Нашему племяннику, – процедила Ирина сквозь зубы, поправляя идеальную укладку. – Это ещё не конец, Марина. Я своего не отдам. Андрей бы этого не хотел. Он всегда говорил, что эта квартира – часть семейной истории.
Когда дверь с грохотом захлопнулась, Марина обессиленно прислонилась к стене. В голове пульсировала мысль о неоплаченных счетах за лечение, спрятанных в верхнем ящике комода. Рядом лежало завещание – то самое, которое они с Андреем составили за месяц до его смерти. “Я хочу, чтобы у вас с Костиком была крыша над головой,” – сказал он тогда.
Костик несмело подошёл к матери:
– Мам, а правда, что тётя Ира хочет забрать нашу квартиру?
Марина посмотрела на сына покрасневшими глазами. На журнальном столике, там, где осталась недопитая чашка кофе, стоял портрет Андрея – он улыбался, держа на руках маленького Костика. Три года назад, ещё до болезни… Они тогда были на даче, праздновали день рождения Ирины. Она объявила о своём первом крупном контракте. Андрей так гордился сестрой…
В кармане завибрировал телефон – сообщение от свекрови: “Ирина всё рассказала. Как ты могла так поступить с памятью моего сына? Я еду к вам. Нужно всё решить раз и навсегда. Документы у меня с собой.”
Марина закрыла глаза. Это было только начало. За окном послышался шум подъезжающей машины – она узнала характерный звук двигателя автомобиля свекрови. Новенький Мерседес – подарок Ирины на прошлый день рождения. “Мама не должна ездить на такси,” – сказала она тогда. – “Это не солидно для матери успешной бизнесвумен.”
– Костик, солнышко, – она через силу улыбнулась, – иди к себе в комнату, поиграй, хорошо? Маме нужно поговорить с бабушкой.
Мальчик кивнул и медленно побрёл к своей комнате, всё ещё сжимая в руках несобранный пазл. В подъезде послышались шаги – уверенные, твёрдые. Марина знала эту походку. Анна Петровна никогда не сомневалась в своей правоте.
Звонок в дверь прозвучал как сигнал к началу новой битвы. Марина бросила последний взгляд на портрет мужа. “Прости, любимый,” – прошептала она. – “Но я не могу иначе. Нам с Костиком нужен дом.”
Она открыла дверь. На пороге стояла Анна Петровна – безупречно одетая, с папкой документов в одной руке и связкой старых ключей в другой. Тех самых ключей, которые когда-то её родители передали Андрею со словами: “Храни семейное гнездо.”
– Нам нужно поговорить, – сухо произнесла свекровь, проходя в квартиру. – О справедливости и о том, как ты предала память моего сына.
– Квартиру освободишь завтра, у тебя нет на нее прав, – уверено выпалила свекровь Марине.
– Это мы еще посмотрим! Больше сюда не ходите. Все вопросы будем решать через суд. А сейчас выходите, я закрою дверь!