На плите размеренно булькал почти готовый грибной суп. Но на уютной кухне пахло не им, все другие ароматы перебивал сладкий запах яблочного пирога. Невысокая, миловидная женщина, лет тридцати пяти быстро сновала по кухне. Волосы плотно собраны в пучок, лицо приятное, с ямочками на щеках. Все время готова улыбнуться, а сама шустрая, супер подвижная, способная выполнять несколько дел сразу. Такой была Лариса.
У нее на лице написано, что душа-человек. А такому человеку свойственно заботиться о близких. Вот Лариса и заботилась.
Быстро сняла с огня готовый суп, поставила разогревать сковороду для котлет. При этом, не забывала поглядывать за пирогом. Всё, как муж Ларисы любил — его любимый грибной суп, котлетки и, конечно же, яблочный пирог.
Хоть чем-то можно порадовать Игоря в больнице, скрасить его невесёлое положение.
На улице ранняя весна, днём течёт, а к ночи подмораживает. Ходить надо очень осторожно, а Игорь осторожничать не привык. Выскочил утром из подъезда и потопал широким шагом до своей машины. Лариса семенила чуть позади в не очень модных, зато практичных сапожках с нескользящей подошвой. И все равно она выбирала, куда наступить, в отличие от мужа. Он до припаркованного автомобиля два шага дойти не успел. Поскользнулся и рухнул, неудачно вывернув ногу. Его громкий вскрик совпал с хрустом, который услышала даже Лариса, не успевшая еще подойти к машине.
Тут не нужно было быть врачом-травматологом, чтобы понять, что у Игоря явный перелом.
Оказалось, что перелом настолько сложный, что требуется госпитализация. Игорь лежал в травматологии и жалел себя.
Лариса каждый день старалась пораньше улизнуть с работы, чтобы успеть приготовить мужу вкусненькое и отнести, пока часы приема не закончатся. Сегодня припозднилась, но сегодня не страшно. Ее пропустят, потому, что смена тети Гали.
Родная тетя Ларисы работала в травматологии медсестрой, и в ее смену женщина могла не спешить.
Пока котлетки дожаривались, Лариса успела собраться. Заглянула в комнату к двенадцатилетней дочери Юле.
— А ты к папе пойдешь со мной?
— Мааам, — сморщилась Юля, сидевшая за компьютером в огромных наушниках, — что, каждый день, что ли? Я с ним сегодня по телефону разговаривала. Мне кажется, ты тоже можешь не бегать. Папа не съедает все, что ты ему носишь.
Ну и пусть, — доброжелательно улыбнулась Лариса, — пусть не съедает. Главное — внимание. Чтобы папа не чувствовал себя брошенным и одиноким. А мне несложно вовсе. Не хочешь, как хочешь, а я побежала.
Подъезжая к больнице, Лариса позвонила тете Гале, и немолодая женщина ждала ее на первом этаже, возле закрытой уже раздевалки. Усмехнулась, глядя на пакет в руке племянницы.
— Опять наготовила? Аромат на всю больницу, как только ты вошла. Повезло же твоему Игорю с женой!
— Мне тоже с ним повезло, — легко ответила Лариса. — Игорь — отличный муж! Ты же знаешь, тёть Галь.
— Знаю, я много чего знаю, — помрачнела женщина. — Лар, ты бы нашла меня после того, как мужа навестишь. Давно мы с тобой по-душам не болтали.
— Обязательно, тёть Галь!
Лариса заспешила по коридору, быстрая, лёгкая, всегда «на подъёме». Добежала до палаты, а Игоря в ней не оказалось.
Мужчина на соседней кровати обрадовался, будто Лариса к нему пришла. Втянул носом запахи, исходящие от пакета, и прищурился.
Лариса усмехнулась. Она подозревала, что Игорь подкармливает соседа, ведь всё то, что она приносит, одному человеку съесть нереально. Правильно дочка говорит. Ничего страшного в таком поступке мужа Лара не видела. Игорь всегда был общительным, пусть угощает на здоровье.
Вот только, где он сам?
Лара присела на смятую постель мужа, начала доставать из пакета контейнеры с едой. Она думала, что долго ждать не придётся. Куда Игорь мог пойти-то, кроме как в туалет, в конце коридора.
Однако, прошло пятнадцать минут, а муж так и не появился. Сосед в палате пожимал плечами.
— Вниз, наверное, спустился, покурить.
— Да не курит Игорь, — удивлялась Лариса.
Через полчаса собралась мужа разыскивать, расстроенная, что еда совсем остыла. А она так старалась принести все горяченьким!
Лариса вышла из палаты и увидела идущего по коридору мужа. Игорь шел очень медленно, на костылях, вытянув вперед загипсованную ногу. Смутился, увидев жену.
— А я думал, ты не придешь. Приемные часы-то давно закончились.
— Ты же знаешь, что сегодня смена тети Гали. Ты разве её не видел?
Игорь почему-то смутился ещё больше, сменил тему. А, зайдя в палату, отказывался есть.
— Ну, смотри, котлеты ещё тёпленькие, и пирог не совсем остыл, — настаивала Лариса.
— Да не голоден я, — отворачивался муж. — Лар, не нужно ко мне каждый день приходить. Ты столько приносишь, что роту солдат прокормить можно. Хорошо, давай съем одну котлету. Котлету и все.
Посидев с мужем, Лариса вспомнила о просьбе тети Гали. Пошла к ней, не забыв крепко поцеловать Игоря и спросить, чтобы он хотел покушать завтра.
Тетя Галя наводила порядок в процедурной, после вечерних уколов.
— Заходи сюда, — махнула рукой племяннице.
— Ругаться не будут? — оглянулась на коридор Лариса.
— Заходи, я все равно еще не кварцевала. Долго ты у мужа сидела. Хотела с тобой поболтать, да времени не остается. Нужно еще пациентку к завтрашней операции подготовить. А, ладно, скажу коротко и внятно. Твой муж..
завёл себе пассию в больнице. Она в хирургии лежит, и Игорь туда каждый день «ныряет». А я-то думаю, что мой зятёк бегает туда-сюда с гипсом, и в палате его никогда не застанешь. Заинтересовалась, пошла за ним, и на тебе! Стоят возле дверей хирургии.
Женщина заметила, как пышущее оптимизмом лицо Ларисы слегка вытянулась.
— Тетя Галя, вот не ожидала я от тебя, что ты под старость лет станешь сплетницей. Никогда я в это не поверю. Мало ли, кого Игорь встретил возле дверей хирургии. Может, просто знакомая. У нас все хо-ро-шо.
— Ну, смотри, моё дело предупредить, — сердито махнула рукой тётка. — Ларка, вот ты всегда была такая. Порхаешь по жизни, а вокруг себя ничего не видишь. Перестань уже на всё смотреть сквозь розовые очки. Твой Игорь обычный мужик, такой, как все. Не надо ему слепо верить, а нужно приглядывать.
— Если это всё, я пойду, тётя Галя. У тебя получилось испортить мне настроение.
Лариса вышла из процедурной и дёрнулась в сторону палаты Игоря. Сделала несколько шагов, круто развернулась. Нечего к Игорю ходить и забивать мужу голову всякой ерундой. Ещё и обидится за подобные подозрения. К тому же, что она может сказать? Не выдавать же тётю Галю!
Игоря выписали через пару дней. Лариса мужу ничего не сказала, зато сказал он сам. Вернулся из больницы, потупил взгляд и признался:
— Лар, тут такое дело…. не знаю, как тебе сказать. В общем, я другую женщину встретил. Полюбил её. У нас всё по-настоящему. Ухожу я от тебя, Лариса, — выпалил мужчину и сдулся, словно воздух из него выпустили. Видать, долго готовился.
Лариса заморгала часто-часто. Глаза были готовы заплакать, и душа «рвалась на части», а слезы так и не появились. Ни одной слезинки на глазах и лице с очаровательными ямочками на щеках, которое привыкло улыбаться. Только кровь отхлынула от этого лица, сделав его мертвенно-бледным.
— Ты шутишь, наверное, — прошептала женщина, понимая, что никакая это не шутка. — Как же так? У нас же все было хорошо.
— Лариса, прекрасно было! Понимаешь, ты очень хорошая, но я полюбил. Мы с тобой, чего уж греха таить, как друзья живем. Ни романтики, ни страсти.
— Так я только «за». Ты же сам говорил, что староваты мы для романтики. Цветы дарить перестал лет десять уж как.
— Я ошибался, — отвёл глаза Игорь. — Не староваты мы, просто между нами нет никакой романтики. А тут встретил, и запылало! Представляешь, почувствовал себя, как будто мне вновь двадцать лет, и я, как молодой пацан, готов скакать на свидание, на одной ноге.
— Всё, Игорь, всё, — застонала Лариса. — Или ты думаешь, я совсем бесчувственная? Не надо рассказывать мне о своих чувствах. Если точно решил, уходи. Забирай свои вещи и уходи. Хорошо, что делить нам с тобой нечего. Квартира моя, добрачная.
— Да даже если и не добрачная была, я бы ушёл, не претендуя на нее, — хорохорился Игорь.
Лариса хотела бы верить, но проверять не желала. Больше не было в муже уверенности, как раньше. Еще несколько часов назад она бы руку дала себе отсечь, настолько уверена была, что Игорь никогда их с дочкой не бросит.
Игорь собирался уйти потихоньку, как вор, чтобы не увидеть дочку не объясняться с ней. И все-таки Юля застала папу за сбором вещей, неуклюж он был со своим гипсом. Застала и «плюнула» в отца едким словом.
— Предатель!!!
— Юль, ну ты чего? Так бывает у взрослых людей.
— Предатель, говорю. Не хочу с тобой разговаривать.
Юля говорила отцу, сама смотрела на маму. На свою улыбчивую, вечно оптимистичную маму. Сейчас мама бледна, а большие глаза полны тоски, словно у побитой собаки. И только за это Юля готова возненавидеть отца.
Лариса жалела дочку. Подошла, обняла, чмокнула в макушку.
— Мы справимся, — шепнула на ухо.
— Конечно, справимся, мама — крепко прижалась к матери Юля.
Игорь ушел и хоть Лариса старалась об этом не распространяться, по ее внешнему виду было понятно, что произошло ужасное. На работе женщину не узнавали, а родственники звонили, якобы, посочувствовать, а на самом деле посмаковать подробности. Лариса замкнулась, стала не похожа сама на себя.
Тетя Галя сразу прибежала.
— Ты пришла, чтобы сказать мне, что была права? Да, тетя Галя, ты была права, а я тебе не поверила.
— Да ты что, Лар, серьезно думаешь, что я пришла злорадствовать? Какого же ты обо мне мнения! Нет, я пришла, чтобы рассказать тебе, к кому ушёл твой Игорь. Я всё разузнала про неё в хирургии. Это не любовь, это голый расчёт, что бы там ни пел тебе твой муж. Его новая избранница старше почти на десять лет. У неё свой бизнес, точно не знаю какой, но очень обеспеченная мадам. Замужем три раза была, а детей нет. Некогда ей рожать, она деньги зарабатывает…
— Тетя Галя! — взвыла Лариса. — Неужели ты серьезно думаешь, что мне это интересно? Я не хочу ничего слышать, не хочу! Мне больно, понимаешь?
— Так вот, я поэтому и говорю, чтобы ты не расстраивалась. Игорь не от тебя ушел, он ушел за большими деньгами. Хорошо жить ему захотелось. Запомни это и кончай киснуть.
Прекратить киснуть у Ларисы не получалось очень долго. Через месяц после ухода мужа она все еще бродила, как бледная тень, и дочка начала серьезно переживать.
— Мама, мне очень не хватает твоей улыбки. Когда ты не улыбаешься, как-то мрачно все вокруг. Ты должна переключиться, начать думать о себе.
— А что мне о себе думать, Юль? Я, вроде бы, не страдаю уже, но как-то не улыбается.
— Что о себе думать? — вскрикнула девочка. — Мама, посмотри на себя в зеркало. На голове вечный пучок, ты совсем не красишься, а ты ведь у меня очень даже хорошенькая. Давай сходим с тобой в парикмахерскую, пусть тебя постригут. Потом сменишь свой гардероб. Надо как-то отвлечься.
Лариса смотрела на дочь и впервые за месяц улыбка скользнула по ее губам. Юле всего двенадцать, а рассуждает она, как взрослая. Правильные, дельные вещи говорит.
— Хорошо, тряхнула головой Лариса освободив волосы, — в парикмахерскую, так в парикмахерскую! Хочешь, чтобы у тебя была красивая мама? Значит, я стану!
Еще через месяц Ларису было не узнать. Легкая, подвижная женщина, с модной стрижкой, макияжем, подчеркивающим красоту глаз, но при этом почти незаметным, начала привлекать к себе мужские взгляды, заставляла делать комплименты, от чего оживали ямочки на ее щеках и губы расплывались в очаровательной улыбке.
Чуть позже у Ларисы с дочкой появилась мечта. Они мечтали съездить в Китай и начали копить на свою мечту, параллельно посещая курсы китайского языка. Лариса выдохнула, поняв, что можно жить полной жизнью и без Игоря. Сложно о нём думать, и всё ещё больно от его поступка, но жить и улыбаться можно.
Игорь пропал, словно «в воду канул». На глаза не появлялся, с дочкой не общался и почему-то на развод подавать не спешил. Ну, а Лариса тем более. Это не она от мужа ушла, не ей заявление подавать. Так женщина считала и, продолжая оставаться замужней, мужа видеть не хотела.
А появился он через пять месяцев после своего ухода. Подкараулил Ларису возле подъезда, когда она возвращалась с работы. Кинулся, с лихорадочным блеском в глазах.
— Лара, родная моя, я к тебе! Помыкался и понял, что не могу без тебя. Никто мне не нужен, кроме тебя. Дурак я был, купился на внешний лоск, а ведь люблю тебя, за твою доброту, за душу твою. Прости меня, пожалуйста, и позволь вернуться.
— Я даже не знаю, — отступила на шаг Лариса, ошарашенная стремительным появлением. — Не знаю, что тебе сказать, Игорь. Как это, прости? Так просто?
— Не просто. Хочешь, на колени встану? — Игорь нарочито медленно начал опускаться, поглядывая на грязный после дождя асфальт.
— Стой, не надо, — выкрикнула Лариса. — Что еще за цирк, Игорь? От того, что ты вываляешься в грязи, ничего не поменяется. Я не смогу простить тебя просто так. Вот ты сам говорил, между нами нет романтики. Так устрой мне эту романтику. Хочу цветы, хочу рестораны, свидание при свечах.
— Все будет. Все, Ларисочка! Эх, Ларка моя, как же я тебя люблю.
Игорь кинулся к жене, расцеловал в обе щеки и убежал думать, как устроить первый романтик.
Юля маму не поняла. Более того, девочка узнала, почему ее отец на самом деле ушел от той женщины.
— Мама не вздумай его прощать. Все, что он тебе говорит, ложь! Мама Светки, моей одноклассницы, работает на фирме той женщины, к которой папа уходил. Она по телефону разговаривала, а Светка подслушала. Так вот, папа вернулся не от большой любви. Просто там ему был очень плохо. Он думал, что будет жизнь припеваючи, а та женщина заставила его работать водителем. Кроме этого, папа должен был готовить и дома убираться. Представь, наш папа готовит! Он ведь привык на все готовенькое приходить. В общем, говорят, он себе гастрит заработал на полуфабрикатах. И тут, конечно же, вспомнил о тебе.
— Юля, нехорошо так о папе говорить. Он все-таки нам не чужой человек. Давай дадим ему шанс, — настаивала Лариса.
Юля с мамой категорично не соглашалась, но это ничего не меняло. Игорь воспользовался шансом, данным ему женой, завалил Ларису цветами, чуть не каждый вечер водил в ресторан, писал трогательные сообщения с признаниями в любви. И очень скоро вернулся в квартиру к жене и дочке.
Юля очень долго с отцом не разговаривала, а Лариса была счастлива. Ее муж ошибся, но кто в жизни не ошибается? Сейчас он с ними, со своей любимой семьей. И пусть говорят, что хотят. Пусть родственники фыркают Ларисе в лицо, называют ее терпилой. И это в глаза, а что тогда говорят за глаза?
Ларисе чужое мнение по-барабану, у неё прекрасная семья и всё у них будет хо-ро-шо!!!