— Мам, они сильно устали в дороге. Но они стараются, — спокойно объяснил мужчина.
— Стараются? — голос Полины Павловны зазвенел. — Я им книжки русские высылаю, азбуку! А они? Они мне тут на непонятном языке… Я им не чужая какая-то тетка! Я их бабушка!
Линда тихо что-то сказала детям по-шведски. Те молча сползли со стульев и вышли из-за стола. В их глазах был испуг.
— Не понимаю, что вас беспокоит, — сказала сноха свекрови, говоря на ломаном русском. — Дети — билингвы. Это полезно для мозга.
— Мозг, не мозг! — Полина Павловна встала. — Они должны почувствовать себя своими здесь! А они чувствуют? Нет! Они как иностранные туристы! Я хочу внуков, с которыми могу поговорить, которых могу в театр сводить, которым могу рассказать нашу семейную историю!
— Они могут все это, мам, — начал Егор, но его перебила Марина.
— Хватит! — воскликнула она неожиданно громко. Ее взгляд метнулся от растерянного лица Линды к багровеющему лицу матери. — Мама, ты все испортишь. Навсегда.
Полина Павловна хотела что-то сказать, но лишь махнула рукой и вышла из-за стола на кухню. Борис Игоревич тяжело поднялся и пошел за ней.
Ужин был безнадежно испорчен.
*****
На следующее утро Марина предложила брату и его семье прогуляться, чтобы дать родителям остыть.
Они пошли в парк. Дети, отпущенные на свободу, сразу ожили, заговорили на своем гибридном языке и начали играть в догонялки.
— Прости за вчерашнее, — сказал Егор, глядя на бегающих детей. — Я понимаю, что мать никогда их не примет.
— Она не их не принимает, а твой выбор, — возразила сестра. — Мама видела твою жизнь по-другому.
— А как она ее видела? Жена-славянка, два сына, которые ходят в музыкалку и на каратэ? Мир изменился, Марин, — возмущенно проговорил мужчина.
— Скажи это ей, — ухмыльнулась Марина.
— Я пытался. Бесполезно, — горько произнес Егор.
В это время Сандра подбежала к ним, запыхавшись.
— Пап, а можно мы покатаемся на лодке? — она показала на озеро, где катались на катамаранах.
Егор улыбнулся.
— Конечно, можно.
Они наняли два катамарана. Егор, Линда и Эмиль на одном, Марина, Сергей и Сандра – на другом. Сергей усердно крутил педали, выводя их на середину пруда.
Было тихо, лишь плескалась вода и доносился смех с другого катамарана.
Племянница сидела рядом с Мариной и внимательно смотрела на воду.
— Тетя Марина, баба Поля нас не любит? — вдруг спросила она без всякого предисловия.
Женщина опешила. Она посмотрела на Сергея. Он сделал вид, что очень занят управлением.
— Почему ты так думаешь, солнышко? — ласково спросила тетя.
— Потому что она всегда такая сердитая. И не улыбается. И не играет с нами. Моя вторая бабушка, в Швеции, мы с ней печем печенье и ходим в лес. А эта бабушка только недовольно смотрит на нас, — грустно призналась Сандра.
Марина обняла девочку.
— Она тебя любит. Просто она другая. И она очень хочет, чтобы вы говорили по-русски. Она от этого становится счастливой, — попыталась сгладить неловкий момент женщина.
— Но мы говорим! — удивилась племянница. — Мы учим. Просто это сложно. И мы забываем слова.
— Я знаю. Это нормально, — успокоила её Марина.
— А почему у тебя нет детей? — с детской прямотой спросила Сандра. — Баба Поля говорит, что ты должна мне двоюродных братьев и сестренку дать.
Сергей фыркнул за спиной. Марина вздохнула.
— Потому что мы с дядей Сережей пока не готовы. У всех своя жизнь, Сандра, — улыбнулась она в ответ.
— А если вы будете готовы, баба Поля будет их больше любить, чем нас? — в голосе девочки прозвучала тревога.
Этот вопрос стал для Марины последней каплей. Она поняла, что ситуация зашла слишком далеко.
Даже дети почувствовали эту несправедливость и отторжение, и это было уже чересчур.
*****
Вечером того же дня Марина пришла к родителям одна. Полина Павловна вязала у телевизора, лицо ее было замкнутым.
— Мам, нам нужно поговорить.
— Если опять про мою нетерпимость, то не надо. Я имею право хотеть нормальных внуков.
— Сегодня Сандра спросила меня, любишь ли ты ее.
Руки Полины Павловны замерли. Клубок покатился на пол.
— Что?.. Почему?
— Потому что дети не дураки. Они все чувствуют. Они чувствуют, что ты их не принимаешь, что ты ждешь от меня каких-то других, “правильных” внуков. И знаешь, что она еще спросила? Спросила, будешь ли ты любить моих детей больше, чем их.
Мать опустила глаза. Она молча смотрела на узор на своем вязании.
— Они чужие, Марина. Я не могу их полюбить по приказу, — неуверенно проговорила Полина Павловна.
— Они не чужие. Они плоть от плоти Егора. Они носят нашу фамилию, — возмущенно напомнила дочь. — Они просто живут в другой стране и говорят на двух языках. Ты можешь либо принять их и стать для них родной бабушкой, либо потерять их навсегда. А вместе с ними — и Егора. Ты готова к этому?
— Он мой сын! Он не посмеет! — взволнованно воскликнула мать.
— Посмеет, мам. Потому что он отец. И он защищает своих детей. Так же, как ты когда-то защищала нас, — разумно заметила Марина.
Полина Павловна ничего не ответила. Она подняла клубок и снова принялась за вязание, но руки ее задрожали.
Марина встала и ушла. Она сказала и сделала все, что могла.
*****
Наступил день отъезда семьи Егора. Все собрались в прихожей родительской квартиры. Было тихо и натянуто. Дети молча надевали куртки.
Полина Павловна вышла из гостиной с двумя большими пакетами.
— Вот, — она протянула их Линде. — Это вам на дорогу. Пирожки с капустой, с мясом, чтобы не голодали.
Линда удивленно взяла пакеты.
— Спасибо, Полина.
— И вот, — бабушка повернулась к детям. Она достала из кармана два маленьких свертка. — Это вам. Открывайте.
Сандра и Эмиль осторожно развернули бумагу. Внутри были две одинаковые старинные серебряные монетки на цепочках.
— Это на счастье, — сказала Полина Павловна, и ее голос впервые зазвучал неуверенно. — Мне моя бабушка такие дарила. Носите на здоровье.
Сандра посмотрела на монетку, потом на бабушку. Она сделала шаг вперед и обняла Полину Павловну за талию.
— Спасибо, баба Поля, — искренне произнесла девочка.
Пожилая женщина замерла. Затем ее руки медленно поднялись и легли на спину девочки. Она погладила ее по волосам.
— Поезжайте уже, а то опоздаете в аэропорт, — заботливо проговорила она.
На прощание она впервые поцеловала в щеку внуков и Линду. Та была крайне удивлена.
Когда дверь закрылась, Полина Павловна вернулась в гостиную. Она подошла к серванту, где стояли фотографии.
Среди них была и недавняя фотография Егора с семьей на фоне стокгольмской набережной.
Пенсионерка взяла ее в руки, внимательно посмотрела на улыбающиеся лица Сандры и Эмиля, потом протерла стекло от пыли рукавом и поставила назад, на самое видное место.
Она не получила тех внуков, о которых мечтала. Но, возможно, она только что сделала первый шаг к тому, чтобы не потерять тех, что у нее уже были.
