Ресторан, который выбрал Максим, находился на последнем этаже одной из сталинских высоток. Место было не пафосным, а скорее статусным, для своих. Лена вошла в полутемный зал, где тихая музыка смешивалась со звоном бокалов. Максим уже ждал ее за столиком у окна, из которого открывался захватывающий вид на ночную столицу. Он поднялся ей навстречу.
— Елена. Выглядите сногсшибательно, — сказал он, и в его голосе прозвучало неподдельное восхищение. — Это платье — ваше боевое знамя?
— Это мое объявление о независимости, — улыбнулась Лена, садясь за стол.
Она чувствовала себя удивительно спокойной. Словно все, что происходило, было сценой из фильма, а она — и режиссер, и главная актриса.
— Ну что ж, за независимость, — Максим поднял бокал с шампанским. — Все готово. Завтра в девять утра налоговая нагрянет в офис вашего, пока еще, мужа. В девять ноль пять его счета, включая кипрский, будут заморожены по решению суда. В девять десять ему позвонит мой помощник и официально уведомит о начале бракоразводного процесса и аресте имущества. У него не будет времени даже выдохнуть.
— А любовница? — спросила Лена, делая маленький глоток. Шампанское было холодным и колючим.
— О, о ней мы тоже позаботились. Я навел справки. Девушка Света очень любит красивые вещи и богатых мужчин. Мой человек “случайно” встретит ее завтра в фитнес-клубе и “по секрету” расскажет, что ее покровитель — банкрот и фигурант уголовного дела. Думаю, к обеду она уже сменит номер телефона.
Лена кивнула. План был идеален. Жесток, но справедлив.
— Вы уверены, что он приедет именно сюда? В нашу квартиру? — уточнила она.
— Абсолютно. Я проследил его последние действия. Он только что выписался из загородного отеля. Его телефон движется в сторону вашего дома. Думаю, его “романтический уикенд” закончился ссорой. Возможно, Света потребовала больше, чем он был готов дать прямо сейчас. Он едет домой — зализывать раны и отчитывать “послушную” жену. Классика жанра.
Официант принес их заказ. Два блюда. Паста aglio e olio. Простая, но требующая идеальных ингредиентов и мастерства: лучшее оливковое масло, свежий чеснок, острый перец, дорогая итальянская паста. Ничего лишнего. Элегантный минимализм. Символ ее новой жизни.
— Вы выбрали это блюдо? — спросила Лена, глядя на Максима.
— Я подумал, это будет символично, — ответил он с понимающей ухмылкой. — Это ведь тоже “макароны”. Но есть нюанс.
Они ели молча, наслаждаясь моментом. Это был не романтический ужин. Это был ужин двух заговорщиков, двух союзников, празднующих грядущую победу. В воздухе висело напряжение, но это было приятное напряжение, предвкушение триумфа.
Когда они доели пасту и допили вино, Лена посмотрела на часы. По ее расчетам, Андрей должен был подъехать с минуты на минуту.
— Пора, — сказала она.
— Я вызову вам такси до дома. Водитель подождет за углом. Я пойду первым, через десять минут можете выходить. Ведите себя естественно. Вы просто ужинали со своим адвокатом.
— Я и не собираюсь притворяться, — ответила Лена.
Они попрощались. Максим ушел, а Лена осталась сидеть еще несколько минут, глядя на мерцающие огни города. Она чувствовала себя хозяйкой этого города, хозяйкой своей судьбы.
Потом она встала и спокойно пошла к выходу. Она не спешила. Она знала, что главный зритель ее спектакля уже на подходе.
***
Когда Лена вставила ключ в замочную скважину, она уже знала, что он там. Свет в прихожей не горел, но из глубины квартиры доносился раздраженный мужской голос — Андрей говорил с кем-то по телефону. Она вошла и щелкнула выключателем.
Андрей стоял посреди гостиной, растрепанный и злой. Увидев ее, он резко оборвал разговор: “Все, потом!”. Он смерил ее ледяным взглядом с ног до головы. Его лицо исказилось.
— Это что еще за маскарад? — прошипел он. — Где ты была?
— Ужинала, — спокойно ответила Лена, снимая туфли и ставя их на полку.
— Ужинала? — он сделал шаг к ней. От него пахло дорогим алкоголем и чужими духами. — Я тебе звоню, телефон отключен! Приезжаю домой — тебя нет! Ты в этом… наряде шлюхи где-то шляешься, пока я тут бизнес спасаю?
— Во-первых, не повышай на меня голос. Мы в моей квартире, — голос Лены был тихим, но в нем звучала такая стальная уверенность, что Андрей на миг опешил. — Во-вторых, я ужинала со своим адвокатом. Мы обсуждали детали нашего развода.
Слово “развод” повисло в воздухе. Андрей замер, а потом расхохотался. Громко, неприятно.
— Развода? Леночка, ты перегрелась? Или сериалов пересмотрела? Какой развод? Ты без меня — ноль. Пустое место. Ты на свои “макарошки” не заработаешь без моих денег.
— Насчет макарон ты ошибаешься, — Лена прошла на кухню и зажгла свет.
И тут он увидел. На идеально сервированном столе стояли две тарелки с остатками изысканной пасты. Две свечи, почти догоревшие. И открытая бутылка дорогого вина. Но самое страшное было не это. Напротив ее места стоял второй стул, а на нем — забытый кем-то шелковый галстук. Галстук Максима Воронцова, который тот оставил как финальный штрих к картине.
— Это что? — голос Андрея сел. — У тебя здесь был мужик?
— Я же сказала. Мой адвокат. Максим Воронцов. Слышал о таком? — Лена взяла бутылку вина и налила себе в бокал.
Фамилия адвоката подействовала на Андрея как удар под дых. Воронцов был легендой. И эта легенда не занималась мелкими семейными ссорами. Если он взялся за дело, значит, пахло очень большими деньгами. Или очень большими проблемами.
— Что все это значит, Лена? — спросил он уже совсем другим тоном. В нем появились нотки страха.
— Это значит, дорогой, что наш брак окончен, — она сделала глоток вина, глядя ему прямо в глаза. — Завтра в девять утра ты узнаешь, что все твои счета, включая офшорный, арестованы. Твоя фирма “Горизонт-Инвест” станет объектом пристального внимания налоговой службы. У меня есть доказательства твоих махинаций. Записи разговоров, документы. Все то, что ты так неосторожно оставлял на виду, будучи уверенным в моей глупости.
Она говорила спокойно, почти буднично, и от этого ее слова звучали еще страшнее.
— Квартира, как ты помнишь, моя. Так что у тебя есть час, чтобы собрать свои вещи. Коробки я уже приготовила, они в коридоре. Твоя любовница Света, кстати, завтра тоже узнает, что ее прекрасный принц — нищий банкрот на пороге тюрьмы. Интересно, надолго ли хватит ее любви?
Андрей стоял, открыв рот. Он смотрел на нее, на эту холодную, красивую, незнакомую женщину, и не мог поверить. Это не могла быть его Лена. Его тихая, домашняя, послушная Лена.
— Макароны, дорогой? — с ледяной улыбкой спросила она, поднимая бокал в насмешливом тосте. — Как видишь, я могу себе их позволить. А вот сможешь ли ты скоро — большой вопрос.
***
Первой реакцией Андрея был гнев. Животный, бессильный гнев.
— Ты… ты пожалеешь об этом! — выкрикнул он. — Я тебя уничтожу!
Он рванулся к ней, но Лена даже не дрогнула. Она спокойно достала телефон и нажала одну кнопку.
— Максим? Да, он здесь. Угрожает. Можешь вызывать наряд. Адрес ты знаешь.
Андрей замер. Слово “наряд” отрезвило его лучше ледяного душа. Скандал с полицией — это последнее, что ему было нужно прямо сейчас. Он понял, что она продумала все. Каждый шаг. Он был в ловушке.
Он бросился к своему телефону. Дрожащими пальцами набрал номер своего банкира. “Абонент временно недоступен”. Он набрал номер финансового директора. Тот же результат. Они уже знали. Или их предупредили. Максим Воронцов умел работать на опережение.
Тогда он позвонил Свете. Она ответила не сразу.
— Зай, ты где? — заискивающим тоном начал он. — У меня тут небольшие проблемы…
— У тебя не небольшие проблемы, Андрей. У тебя катастрофа, — голос Светы был холодным и чужим. — Мне уже позвонили “добрые люди”. Сказали, что ты банкрот и на тебя заводят дело. Ты в своем уме? Ты хотел втянуть меня в это?
— Света, это все вранье! Это моя сумасшедшая жена…
— Не интересует, — отрезала она. — Билеты на Мальдивы можешь сдать. Хотя, постой, ты же не сможешь, твои счета заблокированы. Прощай, Андрей. И не звони мне больше. Мой адвокат с тобой свяжется, если ты попробуешь меня преследовать.
Короткие гудки.
Он рухнул в кресло, обхватив голову руками. Все. Это был конец. В один вечер он потерял все: деньги, бизнес, женщину, ради которой он предал жену, дом. Он поднял глаза на Лену. Она стояла у окна, спиной к нему, и молча смотрела на ночной город. Она даже не злорадствовала. Она просто вычеркнула его из своей жизни. Он для нее уже не существовал.
И тут до него дошел весь ужас иронии. “Твоя женушка сейчас макароны пустые жует”. Эта фраза, брошенная Светой с таким пренебрежением, теперь звучала как приговор. Это он остался с “пустыми макаронами”. Нет, хуже. Он остался вообще ни с чем.
Он молча встал, подошел к коробкам в коридоре, взял одну из них и пошел к двери. Он не сказал ни слова. Не было сил. Не было смысла. Он открыл дверь и вышел на лестничную клетку. Дверь за его спиной захлопнулась, и звук дорогого замка щелкнул, отрезая его от прошлой жизни навсегда.
Он стоял на площадке с коробкой в руках, в которой лежали его дорогие рубашки и запонки. Он был похож на погорельца. Он не знал, куда идти и что делать. В кармане было несколько тысяч наличными. Это все, что у него осталось от его “империи”. Он медленно побрел вниз по лестнице, и горькая фраза о пустых макаронах эхом стучала у него в висках.
***
Прошло полгода.
Московская осень раскрасила парки в золото и багрянец. Лена сидела в небольшом уютном кафе на Патриарших прудах. Перед ней стояла чашка ароматного капучино и миндальный круассан. Она неспешно читала книгу, иногда отвлекаясь и глядя на прохожих. Она была спокойна и умиротворена.
За эти шесть месяцев ее жизнь изменилась до неузнаваемости. Развод прошел быстро и почти безболезненно — для нее. Для Андрея он стал катастрофой. Все, что предсказывал Максим, сбылось с пугающей точностью. Бизнес рухнул, вскрывшиеся махинации привели к уголовному делу. Чтобы избежать тюрьмы, Андрею пришлось продать все, что у него еще оставалось на подставных лиц, и выплатить огромные компенсации обманутым инвесторам. Он исчез с радаров. По слухам, уехал в какой-то маленький городок в области, где жил у дальних родственников.
Лена не интересовалась его судьбой. Он стал для нее призраком из прошлого, уроком, который она хорошо усвоила. Она наконец-то начала жить для себя. На часть денег, которые ей удалось сохранить и которые по закону были ее, она открыла небольшую цветочную студию. Дело, о котором она мечтала еще в юности. Она сама составляла букеты, общалась с клиентами, вела социальные сети. Ее студия быстро стала популярной благодаря ее безупречному вкусу и любви к своему делу.
Она похудела, сменила прическу, обновила гардероб. Но главное — изменился ее взгляд. В нем больше не было тоски и усталости. Теперь ее глаза светились энергией, интересом к жизни и уверенностью в себе. Она снова начала встречаться с подругами, ходить в театры и на выставки. Она заново открывала для себя мир и саму себя.
Иногда она виделась с Максимом. Их отношения так и остались дружески-деловыми. Он был для нее не мужчиной, а символом ее освобождения, ее верным союзником в главной битве. Они могли выпить кофе, обсудить новости, и Лена была ему искренне благодарна. Он помог ей не просто вернуть свое, он помог ей обрести себя.
Допив кофе, Лена расплатилась и вышла на улицу. Солнце пробивалось сквозь облака, и его лучи играли в ее волосах. Она глубоко вдохнула свежий осенний воздух. Она была свободна. Впереди была целая жизнь — новая, яркая, принадлежащая только ей. Она улыбнулась своим мыслям и неспешной, уверенной походкой пошла по улице, навстречу своему будущему. О пустых макаронах она больше никогда не вспоминала. Теперь в ее меню были только изысканные блюда, главным из которых была сама жизнь.