Анна Ларионова стояла в прихожей родительской «сталинки», прижимая к груди картонную папку с документами. Четыре года платежей, сотни ночей за компьютером, тысячи чашек растворимого кофе — всё умещалось в этой папке толщиной с палец.
— Лерочка беременна, — мать теребила край фартука. — И Станислав сделал предложение. Им нужно жильё.
Отец не поднимал глаз от газеты. За стеной надрывался соседский шпиц. Из кухни тянуло чем-то жареным.
— Мы оформили дарственную, — Надежда Павловна положила на трюмо конверт. — Вчера. Квартира теперь Лерина.
Анна смотрела на конверт. Обычный белый конверт из канцелярского магазина за углом.
— Но я платила. Четыре года.
— Это решение ради семьи, милая. Так будет правильно, — Олег Дмитриевич подвинул конверт ближе к Анне.
В груди что-то оборвалось и полетело вниз, как лифт с перерезанным тросом.
***
Летом 2018-го они втроём стояли на пустыре будущего ЖК «Заповедный мыс». Вокруг — бетономешалки, арматура, запах свежего раствора. Менеджер в каске водил их между колышками с разметкой.
— Вот здесь будет детская площадка, там — паркинг. Окна вашей квартиры — на юго-запад, солнце после обеда.
Родители вложили все накопления. Накопления отца, премии матери за тридцать лет в библиотеке, даже деньги от продажи дачи под Калугой.
— Для спокойной старости, — повторял Олег Дмитриевич, подписывая договор.
Через год пришло первое письмо из банка. Просрочка. Отца сократили из НИИ — «оптимизация». Надежду Павловну перевели на полставки. В старой квартире потёк стояк — пришлось делать ремонт соседям снизу.
Анна тогда только защитила диплом. Младший визуализатор в конторе «АртПроект», зарплата — тридцать пять тысяч.
— Я буду платить, — сказала она, разложив на кухонном столе распечатки с расчётами. — Возьму подработки. Справлюсь.
Мать плакала, отец молчал. Лера красила ногти в своей комнате — ей было восемнадцать, поступила на платное отделение журфака.
— После закрытия ипотеки квартира моя, — Анна обвела родителей взглядом. — Договорились?
Кивнули. Оба.
Первый год был адом. Офис до шести, потом домой — к ноутбуку. Визуализации для частников, правки до утра. Спала на полу рядом с системным блоком — он грелся, работая на рендере, и согревал комнату лучше старой батареи.
Питалась макаронами из пачки за двадцать рублей. Яблоки — только по акции. Кофе — самый дешёвый, растворимый. На работе набивала карманы печеньем с корпоративных чаепитий.
Вела таблицу в экселе. Каждая копейка — на учёте. Графа «ипотека» съедала восемьдесят процентов дохода.
Системный блок таскала домой каждые выходные — в офисе старые компьютеры не тянули сложные проекты. Двенадцать килограмм железа в спортивной сумке. Соседи думали, она в спортзал ходит.
Звонок от матери пришёл утром, когда Анна досылала последний рендер заказчику.
— Приезжай. Нужно поговорить.
Лера сидела на кухне, поглаживая живот. Кольцо с крошечным бриллиантом поблёскивало на безымянном пальце.
— Станислав открывает ресторан, — щебетала Лера. — Гастробар с авторской кухней. Нам нужна прописка в хорошем районе для инвесторов.
***
Папка с документами упала на пол. Квитанции разлетелись веером — четыре года платёжных квитанций — теперь весили ничего.
Анна подняла рюкзак. Паспорт, зарядка от ноутбука, флешка с проектами — всё важное всегда носила с собой. Привычка.
— Куда ты? — Надежда Павловна встала в дверях.
— Если мои усилия для вас пустота, значит, мне тут не место.
Дверь закрылась тихо. Только шпиц за стеной взвыл, словно провожая.
Комнату на Васильевском Анна нашла через «Авито». «Комната на чердаке, пятнадцать квадратов, все удобства, десять тысяч».
Семён Маркович, хозяин квартиры, встретил в трениках и майке с олимпийским мишкой:
— Курить нельзя, гостей после десяти тоже. Холодильник общий, полка твоя — средняя.
Мансардное окно, скошенный потолок с балками— в углу не выпрямишься. Окно заедало, открывалось на треть. Электрочайник времён перестройки грелся восемь минут, свистел как паровоз. Матрас на полу, шкаф из ДСП, стол из той же эпохи.
— Беру.
Анна притащила из магазина подержанной мебели раскладное кресло. Повесила на стену календарь — не с платежами, просто с днями недели. На подоконнике устроила три кактуса в стаканчиках из-под йогурта.
Первый вечер в новой комнате она сидела на полу, ела доширак прямо из стакана. На ноутбуке крутился старый фильм с Одри Хепберн — раньше некогда было досмотреть до конца. В животе жгло от острых специй, в груди — от странной смеси страха и облегчения.
Телефон молчал. Родители не звонили.
***
Второй месяц в мансарде. Анна проснулась от звонка — незнакомый номер.
— Добрый день, это «Солар Девелопмент». Вы откликались на вакансию BIM-специалиста?
Собеседование назначили на завтра. Анна погладила единственную белую рубашку утюгом Семёна Марковича — древним «Тефалем» с обмотанным изолентой проводом.
В офисе у стеклянной переговорки стоял мужчина в джинсах и чёрной водолазке — Илья Крамской, руководитель отдела. Говорил негромко, чертил схемы на доске маркером.
Через неделю — первая планёрка. Обсуждали торговый центр в Пулково. Анна вертела в руках распечатку, что-то не сходилось.
— Простите, а почему вентиляционные шахты проходят через несущую балку на третьем этаже?
Илья поднял голову от ноутбука. Инженер-конструктор покраснел, полез в чертежи. Ошибка. Штраф — три миллиона, если бы дошло до стройки.
— Останьтесь после планёрки, — Илья кивнул Анне.
К концу дня у неё был новый бейдж: «Координатор проектов».
В отделе её встретила Карина — рыжие кудри, винтажные очки, термокружка с единорогом.
— Новенькая? Пойдём, покажу, где прячут нормальный кофе. У нас тут клуб ночных посиделок, присоединяйся.
Валентин Сергеевич, чертёжник с сорокалетним стажем, протянул Анне флешку:
— Держи, резервная копия библиотеки блоков. Меня однажды такая от увольнения спасла. Теперь это наша традиция — новичкам дарим.
Вечером Илья скинул ссылку:
— Попробуй взять эту визуализацию. Студия надёжная, платят вовремя.
Первый гонорар — сорок тысяч. Анна купила ортопедическое кресло и новую зимнюю куртку.
***
Через три месяца в «Соларе» Анну повысили до старшего координатора. Зарплата — восемьдесят тысяч плюс проектные бонусы. Фриланс приносил ещё пятьдесят.
Семён Маркович постучал в дверь мансарды:
— Анн, у соседей на третьем освобождается двушка. Хозяйка — моя знакомая, скидку сделает.
Квартира — сорок квадратов, отдельная спальня, кухня с окном на тихий двор. Тридцать тысяч в месяц, но теперь Анна могла себе позволить.
Переезжала с двумя чемоданами и системным блоком. Илья привёз на своей «Шкоде» стол из «Икеи» — подарок на новоселье.
— Нормальное рабочее место — залог продуктивности, — сказал, собирая ножки.
Карина притащила кофемашину с «Авито»:
— Починим вместе, я в Ютуб видела как.
Починили. Первый кофе в собственной кухне Анна пила, сидя на полу — стульев ещё не было. Зато своё.
К концу года на счету лежало триста тысяч. Первая финансовая подушка безопасности. Анна смотрела на цифры в банковском приложении и не верила — это всё заработала она сама.
Валентин Сергеевич как-то обмолвился за обедом:
— Знаешь, мы с Крамским тут прикидывали — если открывать свою студию визуализации, ты бы пошла?
Анна подняла голову от салата:
— А что, есть планы?
— Пока разговоры. Но подумай.
В новой квартире она обустроила кабинет — стеллажи до потолка, два монитора, профессиональный планшет для рисования. По вечерам работала над собственными проектами — не для денег, для души. Рисовала дома, которые хотела бы построить.
Илья иногда заходил после работы — обсудить проекты, выпить чаю, посмотреть её эскизы.
— У тебя талант, — сказал однажды, разглядывая визуализацию арт-пространства. — Не только технический. Ты чувствуешь пространство.
Жизнь выстраивалась по кирпичику. Своя квартира, стабильный доход, уважение коллег, планы на будущее. Всё то, чего не было год назад, когда она стояла в прихожей родительской квартиры с папкой документов.
***
Прошло полтора года, как Анна прекратила общение со своей семьей. Анна проверяла модель жилого комплекса, когда телефон взорвался сообщениями. Семнадцать пропущенных от матери.
Вышла в коридор, перезвонила.
— Аня, беда. У Леры… Станислав всё потерял. Ресторан закрылся ещё весной, он скрывал. Брал микрозаймы под двести процентов годовых.
В трубке слышался детский плач — племяннику Мише было полтора года.
Гастробар Станислава продержался восемь месяцев. «Утка в вишнёвом соусе» за три тысячи, тарелки размером с блюдце, чёрные стены. К весне остались только друзья, которые приходили в долг.
— Он заложил квартиру в какой-то конторе, — мать всхлипывала. — Квартира на Лере. Мы же сами оформили дарственную. Она знала, но молчала. Боялась нас расстроить.
По рассказу матери, приставы опечатали дверь квартиры в «Заповедном мысу». Красная наклейка поперёк замка, официальное уведомление на двери.
Станислав получил повестку в суд, Лера — предписание о выселении в течение десяти дней.
— Анечка, — мать плакала в трубку. — Помоги. Нужны деньги, два миллиона на погашение долга. Или хотя бы приюти Леру с Мишенькой. У тебя же есть комната.
Анна смотрела на экран ноутбука. Цифры в экселе — накопления за время работы в «Соларе». Первая финансовая подушка в жизни.
— Я помогу, но не ценой своего дома и своих накоплений.
— Но мы же семья!
— Именно. Поэтому я помогу, но не себе в ущерб.
Назначили встречу в кафе на Невском. Родители выглядели постаревшими на пять лет. Лера не пришла — стыдно смотреть в глаза.
Анна достала планшет, открыла заготовленный документ.
— Записывайте. Адвокат по банкротству физлиц — Мария Сергеевна Котова, работает с господдержкой, первая консультация бесплатная. Программа льготного жилья для семей с детьми — вот ссылка на госуслуги, Лера подходит по всем критериям. Курсы переподготовки для SMM-менеджеров — бесплатные через центр занятости, Лере с её образованием хватит пару месяцев.
Отец записывал в блокнот. Мать смотрела на дочь как на чужого человека.
— А деньги? Хотя бы в долг?
— Денег не дам. Это мои границы.
Первый раз за всю жизнь отец посмотрел на неё с уважением:
— Ты выросла, Аня.
***
Через месяц Лера прислала фото — ключи от студии в Купчино. Социальное жильё, двенадцать тысяч в месяц. На заднем плане — коробки с вещами, складной столик из «Икеи», Мишина кроватка.
Станислав устроился менеджером в автосалон. Без амбиций, зато стабильно.
Олег Дмитриевич нашёл подработку в политехническом колледже — три дня в неделю, консультант по черчению. Прислал Анне смайлик: «Студенты называют дедушкой, но слушают».
Надежда Павловна записалась в группу поддержки при районном психологе. Бесплатно, по ОМС — Анна нашла контакты.
— Там женщины с похожими историями, — мать звонила по четвергам. — Одна дочери отдала квартиру, та продала. Другая сыну помогала бизнес открыть — прогорел. Мы после занятий чай пьём, пироги носим друг другу.
В «Солар Девелопмент» Анну вызвал генеральный.
— Крамской предлагает выделить визуализацию в отдельное подразделение. Возглавите? Илья будет техническим директором, вы — креативным.
Илья ждал у кофемашины:
— Согласна на партнёрство? Пятьдесят на пятьдесят.
Они пожали руки. Крепко, по-деловому. А потом Илья улыбнулся:
— Отметим? Знаю хорошее место.
Помещение нашли через две недели. Чердак бывшей кондитерской фабрики на Обводном. Триста квадратов, кирпичные стены, металлические балки, окна в потолке.
Анна чертила план прямо на полу мелом:
— Здесь стеклянная переговорка. Тут зона отдыха с диванами. Кофепоинт у окна. Стеллажи для образцов вдоль стены.
Илья фотографировал её за работой. Худенькая фигурка в джинсах и оверсайз рубашке, растрёпанный пучок, сосредоточенное лицо.
— Это будет лучшая студия в городе, — сказал он.
— Наша студия, — поправила Анна.
***
Стеклянная дверь с логотипом «АК-Визуализация» открывалась каждые пять минут. Год работы — двенадцать сотрудников.
Карина размахивала палитрой перед двумя стажёрами:
— Терракота, не охра! Заказчик сказал — тёплые оттенки для детского сада.
Валентин Сергеевич устроился в кресле-мешке, рассказывал молодёжи:
— А потом директор говорит: где чертежи? А я ему — на сервере, где ж ещё. Три резервные копии, как Анна Сергеевна учила.
На стене — визуализация жилого комплекса «Балтийская жемчужина». Первый крупный заказ студии, пятнадцать миллионов контракт.
Звонок в дверь. Надежда Павловна с противнем, Олег Дмитриевич с термосом.
— Шарлотка с антоновкой. Помнишь, ты любила?
Анна провела их по студии. Мать трогала стеклянные перегородки, отец разглядывал чертежи на мониторах.
— Это всё твоё? — мать обвела рукой пространство.
— Наше. С Ильёй и командой.
Родители переглянулись. В глазах — уважение, которого не было раньше.
После их ухода Анна встала у окна в потолке. Внизу — крыши Обводного, трамвайные пути, спешащие люди. На планшете — эскиз культурного центра для Кронштадта.
«Своё пространство я построила сама», — подумала она, добавляя линию на чертеже. — «Теперь можно строить всё, что захочу».
В студии пахло кофе и акварельными красками. За стеклянной перегородкой Илья объяснял стажёрам тонкости работы с BIM. Карина споила с Валентином Сергеевичем о цвете.
Обычный рабочий вечер в месте, которое она создала сама.