Зоя Антоновна задула последнюю свечу на торте, и гостиная погрузилась в сумерки августовского вечера.
Ей стукнуло шестьдесят лет. Казалось, целая жизнь прошла. В воздухе витал сладкий запах ванили.
— Спасибо, родные, — прошептала она, глядя на мужа Федора, сидевшего напротив с каменным лицом.
Вечер был испорчен еще до торта. Виновницей, по мнению Федора Сергеевича, была блузка Регины.
Алая, шелковая, с небольшим, вполне скромным вырезом, она сидела на хрупкой фигурке невестки идеально, подчеркивая плавность линий и тонкую талию.
— И в кого ты только рядишься? — фыркнул Федор Сергеевич, когда сноха вошла в гостиную. — В цыганку из табора? Или на карнавал собралась? У Константина глаза на лоб полезли, когда он ее на тебе увидел?
Константин в ответ лишь сжал кулаки под столом. Регина, привыкшая к подобным выпадам со стороны свекра, лишь побледнела и тихо ответила:
— Федор Сергеевич, это просто блузка. Она новая, я хотела надеть ее в такой день.
— В мой день день рождения ты бы тоже должна была выглядеть прилично, а не как… — он не нашел подходящего слова и махнул рукой.
Зоя Антоновна попыталась смягчить ситуацию, переведя разговор на тему погоды, но напряжение уже успело повиснуть в воздухе.
Федор Сергеевич весь вечер бросал колкие замечания в сторону Регины. То салат она не так положила, то смеялась слишком громко, то, по его мнению, слишком много внимания уделяла Константину, “висла на муже, как прилипчивая муха”.
Константин молчал и не вступал в перепалку. Регина держалась и тоже делала вид, что ничего не произошло, но Зоя Антоновна видела, как дрожали тонкие пальцы невестки, когда она наливала чай.
И вот на стол именинница поставила торт. Наступившую тишину нарушил Федор Сергеевич, внезапно поднявшись из-за стола.
— Всё, праздник окончен. Я устал, — бросил он и направился в спальню, громко хлопнув дверью.
Гости поспешно стали прощаться, почувствовав неловкость. В квартире остались только четверо: именинница, ее вечно недовольный муж, их сын и его униженная жена.
Константин не выдержал. Он встал и с решительным лицом направился в сторону спальни родителей. Не постучавшись, мужчина открыл дверь и вошел внутрь.
— Хватит! Я больше не могу это терпеть! Что она тебе сделала? Скажи! Она умная и красивая, она любит меня! Чем она тебе не угодила? Тем, что не ходит в мешковатых халатах и не заплетает косы под платок?
Зоя Антоновна ахнула, услышав слова сына. Регина замерла у окна, глядя в темнеющий двор.
Федор Сергеевич, лежавший на кровати, поднял глаза на сына. Его лицо стало багровым.
— Угодила! Очень угодила! Всем своим видом она показывает, что она — кукла, а ты… ты… — он задыхался, — ты при ней как мальчишка, вечно виляющий хвостом! Смотреть противно! В наше время жены вели себя скромно, а не выставляли себя напоказ!
— Напоказ? — взорвался Константин. — Она одевается стильно и современно! Это ты на нее смотришь с… с каким-то странным прищуром! Мне кажется, ты просто ненавидишь все молодое и красивое!
— Я ненавижу, когда в моем доме кто-то строит из себя паву! — выкрикнул Федор Сергеевич.
И тут его прорвало. Годами копившееся раздражение, которое все списывали на его скверный характер, вырвалось наружу в нелепой, жалкой фразе:
— Ты думаешь, я не вижу, как ты на нее смотришь? Как ты ее обнимаешь? У тебя вся жизнь впереди, с твоей… твоей красавицей! А я? Я доживаю свой век со старухой!
В гробовой тишине, последовавшей за этими словами, было слышно только учащенное дыхание самого Федора Сергеевича.
Он понял, что сказал, и его как будто подкосило. Мужчина медленно прикрыл глаза и закрыл лицо руками.
Зоя Антоновна замерла. Ее сердце сжалось от осознания того, что именно только что сказал ее муж.
Константин стоял в ступоре. Гнев испарился, уступив место недоумению и растерянности.
Регина первая нарушила воцарившую неловкую тишину. Она подошла к свекру и удивленно спросила:
— Федор Сергеевич, вы… вы завидуете Константину? Из-за меня?
Он не ответил. Но его сгорбленная спина, понурый вид, — все это говорило красноречивее любых слов.
Зоя Антоновна, придя в себя, подошла к мужу и положила руку на его взъерошенные седые волосы.
— Федя, — сказала она мягко. — Милый. Мы же с тобой прожили всю жизнь. Разве этого мало?
Он снова ничего не сказал. Зоя Антоновна озадаченно вздохнула и присела рядом с мужем. Константин медленно подошел к родителям.
— Пап… Я… я не знал.
— А что тут знать-то? — хмуро просипел Федор Сергеевич, не подняв головы. — Старость — не радость. Смотришь на вас, и понимаешь, что все у нас уже позади. Любовь, страсть, это безумие в глазах… У меня теперь только боли в суставах впереди да заросший огород на даче, а у вас — эх… А Регина эта твоя… ходит тут… крутит пятой точкой. Никакого уважения к пожилым людям!
— Я в парандже ходить из-за ваших закидонов не буду, — усмехнулась Регина, которую рассмешил ответ свекра.
— А ты вообще сюда больше ходить не будешь! — неожиданно выпалила Зоя Антоновна, прищурив глаза. — Вертихвостка! Мужа моего решила окрутить?! Ты куда пришла? В ночной клуб или на день рождения свекрови?
— На день рождения свекрови… — растерянно ответила невестка, густо покраснев.
— Не видно! — резко ответила женщина. — Сынок, вам лучше уйти, — добавила она, обратившись к Константину.
Мужчина, никак не ожидавший такого странного откровения в этот вечер, сильно смутился.
— Серьезно, мама?
— Очень даже! — Зоя Антоновна воинственно скрестила руки на груди. — Все правильно папа говорит. Регина могла бы и поскромнее одеваться! Ходит тут… — женщина кивнула в сторону невестки, не взглянув на нее.
— Какая чушь! Честное слово! — возмутился Константин, до которого наконец дошли слова родителей. — Раз ты так хочешь, мы уйдешь.
Мужчина встретился глазами с женой и кивнул ей. Спустя пять минут супруги покинули дом родителей Константина. Сев в машину, Регина резко выдохнула и посмотрела на мужа:
— Что это было? Твой отец злится на меня из-за того, что сам уже стар и у нее в женах старуха? Это что вообще такое? Причем тут я?
Константин нахмурился и пожал плечами. Он не знал, что ответить Регине. Разговор, произошедший десять минут назад в доме, вызвал у него самого искреннее недоумение.
— Что дальше? Мне теперь закрыта дорога в дом твоих родителей? — с усмешкой спросила Регина.
— Выходит, что так, — Константин растерянно улыбнулся. — А я еще думал, и чего отец к тебе постоянно цепляется? Теперь все понятно…
Через полчаса, когда супруги поднялись в квартиру, Константину позвонила мать. Ее голос был строгим и серьезным.
— В общем, так! Если твоя женушка хочет и дальше к нам приходить, то она должна соблюдать дресс-код. Никаких коротких платьев и юбок, никаких вырезов и декольте. Капроновые колготки и открытые плечи тоже запрещены!
— Что еще? — фыркнул мужчина. — Может, еще и не красится?
— Точно! Да, и никаких шпилек! — радостно добавила Зоя Антоновна, решив, что сын ее понял.
— Хорошо, мама, я тебя услышал. Больше мы к вам приходить не будем, — ответил он спокойным тоном.
— Ну тебе-то никто не запрещает… — голос матери задрожал.
— Либо мы с Региной вместе, либо никто. Вся эта ваша дурь с дресс-кодом… в общем, пока! — Константин положил трубку.
Регина больше не видела ни свекра, ни свекровь. Константин тоже практически с ними не общался, потому как каждый раз речь все равно заходила о Регине.