Странное поведение
Ольга сидела в зале, где Катя, освоившись, копалась в коробке со старыми игрушками Сергея. Девочка вытащила потрепанного мишку и неваляшку, радостно показывая их матери.
— Мам, смотри, мишка! — воскликнула Катя, прижимая игрушку к себе. — Он папин?
— Да, папин, — улыбнулась Ольга, гладя дочку по голове. — Он с ним в детстве играл.
Из ванной доносился звон инструментов и тихое напевание Сергея. На кухне шумели кастрюли, пахло жареной курицей и картошкой. Ольга ждала, что Тамара Ивановна скоро позовет их ужинать, но время шло, а запахи еды становились все слабее. Прошло двадцать минут. Катя, наигравшись, забралась к матери на колени, и Ольга начала тихонько рассказывать ей новую сказку.
Дверь в зал приоткрылась, и вошла Тамара Ивановна. Она сняла фартук, а на лице ее играла довольная улыбка.
— Ну, мои хорошие, чем занимаетесь? — спросила она, присаживаясь в кресло напротив. — Ой, с мишкой играете! Катя, а покажи бабушке, как мишка топает?
Катя нерешительно топнула игрушкой по полу, а свекровь рассмеялась.
— Умница! А Сережа в детстве с машинками возился, куклы его не интересовали, — добавила она, глядя на Ольгу.
Ольга кивнула, но почувствовала легкое недоумение. Еда, судя по запахам, была готова, но стол никто не накрывал. Она хотела спросить, но промолчала, решив подождать. Сергей вышел из ванной, вытирая руки тряпкой.
— Все, мама, кран готов, — сказал он, улыбаясь. — Прокладку поменял, теперь не капает.
Отказ
Ольга сидела в зале, прижимая к себе Катю, которая уже устала играть и сонно тёрла глаза. Девочка уткнулась в плечо матери, а Ольга тихо напевала ей колыбельную, стараясь отвлечься от нарастающего чувства неловкости. Из ванной доносились голоса Сергея и Тамары Ивановны, приглушённые, но отчётливые через приоткрытую дверь.
— Видишь, мам, всё сухо, — говорил Сергей, явно довольный своей работой. — Кран больше не капает.
— Ой, сынок, спасибо, — ответила Тамара Ивановна. — Без тебя бы я тут совсем пропала. — Ее голос стал тише, почти заговорщический. — Кушать будешь? Я там курочку поджарила, с картошечкой.
Ольга замерла, сердце пропустило удар. Она невольно затаила дыхание, ожидая, что свекровь упомянет их с Катей. Но вопроса не последовало.
— Нет, мам, спасибо, — ответил Сергей спокойно. — С дороги аппетита нет, да и не голоден.
— Точно? — переспросила Тамара Ивановна. — А то я старалась, всё горячее.
— Точно, не надо, — отрезал Сергей.
Ольга почувствовала, как кровь прилила к щекам. Свекровь спросила только Сергея, полностью проигнорировав её и дочь. Она сидела неподвижно, пока из кухни не послышались звуки уборки: стук тарелок, скрежет крышки кастрюли, шум воды. Тамара Ивановна явно убирала еду, не собираясь накрывать стол. Катя пошевелилась на коленях.
— Мам, а когда кушать будем? — сонно спросила девочка.
— Скоро, милая, — ответила Ольга, стараясь, чтобы голос не дрожал. Она встала, не в силах больше сидеть. — Пойду посмотрю, не нужна ли помощь.
В коридоре она замерла на пороге кухни. Стол был пуст, плита блестела чистотой, а Тамара Ивановна, стоя спиной, вытирала сковороду. Услышав шаги, она обернулась с безмятежной улыбкой.
— Ой, Олечка, тебе чего? — спросила она, будто ничего не произошло.
— Тамара Ивановна, а… а мы с Катей? — выдавила Ольга, чувствуя, как горло сжимается. — Вы поели уже?
Свекровь на миг замерла, затем махнула рукой с лёгкой снисходительностью.
— А, вы что ли? — сказала она. — Я же у Сережи спрашивала, он сказал, что не хочет. Ну, я и подумала, раз он не голоден, то и вы все тоже. Вы же с дороги устали, да и Кате спать пора — не время наедаться.
Её голос был таким уверенным, будто она объясняла что-то очевидное. Ольга, ошеломлённая, развернулась и молча вернулась в зал, чувствуя, как ноги становятся ватными.
Уход
Ольга вошла в зал, её лицо побледнело. Сергей, сидящий рядом с Катей, тут же заметил перемену.
— Что случилось? — спросил он, нахмурившись. — Ты чего такая?
— Твоя мама, — голос Ольги дрогнул, — она убрала всю еду. Сказала, что раз ты не хочешь есть, то и мы не голодны. Она даже не подумала нас спросить.
— Что? — Сергей вскочил, его лицо потемнело. — Я сказал, что я не хочу, а не мы все!
Он быстрым шагом направился на кухню. Ольга услышала приглушённый разговор.
— Мам, это что такое? — голос Сергея дрожал от сдерживаемого гнева. — Почему ты не предложила Оле и Кате поесть?
— Сережа, да что ты кипятишься? — спокойно ответила Тамара Ивановна. — Ты же сказал, что не хочешь. Я подумала, раз ты не голоден, то и остальные тоже. Вы устали, Катя спать должна. Я же хотела как лучше. Если надо, могу достать, но уже всё холодное…
— Не надо, мама, — резко оборвал её Сергей. — Уже не надо.
Он вернулся в зал, поджав губы. Катя, почувствовав напряжение, захныкала.
— Пап, мы домой? — спросила она, теребя его рукав.
— Да, рыбка, собираемся, — ответил Сергей, стараясь говорить мягко. — Едем домой.
Ольга молча начала собирать вещи, её движения были механическими. Катя, всё ещё хныча, цеплялась за её руку. Тамара Ивановна появилась в дверях, опираясь на косяк, с выражением оскорблённой невинности.
— И что это вы? — спросила она. — Ночь на дворе, ребёнок маленький, а вы уезжать? Из-за еды? Я что, не так сделала?
Никто не ответил. Сергей зашнуровывал Катины ботинки, Ольга застёгивала куртку. Они вышли в тёмный подъезд, где пахло холодом и сыростью. Сергей взял Катю на руки, Ольга шла следом, глядя в пол. В машине Сергей попытался что-то сказать, но слова застряли. Он лишь резко завёл двигатель и тронулся, увозя семью в ночь.
Тамара Ивановна, оставшись одна, убирала комбинезон мужа, качая головой. “Приехали, помогли, и сразу уехали, — думала она. — Даже не посидели. Всё Оля, вечно недовольная”. Она искренне не видела в своём поступке ничего странного, лишь лёгкую досаду от “неблагодарности” невестки.
