Лера повесила трубку. Через полчаса позвонил Сергей.
— Ты совсем обнаглела! — закричал муж в трубку. — Мама в слезах! Не хочешь пожилому человеку помочь!
— Твоя мама сама выбрала такие отношения.
— Лера, ты ведешь себя как эгоистка! Это моя мать, и ты обязана её уважать!
— Уважение должно быть взаимным. Твоя мать меня не уважает, значит, и я ей ничего не должна.
— Она тебя не уважает? Да она к тебе как к родной дочери относится!
— Серьезно? Родную дочь называют бесполезной и избалованной?
— Да забудь ты уже эти слова! Мама оговорилась!
— Оговорилась? Месяцами оговаривалась?
— Лера, прекрати! Завтра поедешь с мамой за продуктами, и никаких разговоров!
— Не поеду.
— Поедешь!
— Попробуй заставить.
Лера отключила телефон. Руки дрожали от злости и обиды. Неужели муж действительно не понимает, как больно ей было все эти месяцы?
На следующий день Валентина Михайловна явилась домой с красными глазами.
— Сергей, поговори с женой! — набросилась свекровь на сына. — Твоя Лера совсем распустилась! Хамит, не помогает! Не знаю, как ты с такой живешь!
— Мам, успокойся, — попытался утихомирить мать Сергей. — Лера просто устала на работе…
— Устала! — фыркнула Валентина Михайловна. — А я что, не устаю? У меня давление скачет, суставы болят, а она мне отказывает в элементарной помощи!
Лера молча слушала разговор из кухни. Сердце колотилось от возмущения.
— Лер, иди сюда, — позвал муж.
Лера вышла, скрестив руки на груди.
— Извинись перед мамой, — потребовал Сергей.
— За что?
— За грубость. За то, что отказалась помочь.
— Не извинюсь.
Валентина Михайловна всхлипнула:
— Видишь, какая она стала? Никакого воспитания! Совсем обнаглела!
— Лера, я серьезно. Извинись, — повторил Сергей.
— А ты извинишься за то, что позволяешь матери меня оскорблять?
— Мама никого не оскорбляет!
— Значит, не извинюсь.
Сергей побагровел:
— Тогда пакуй вещи и езжай к своим родителям! Пока не образумишься!
Лера медленно кивнула:
— Хорошая идея.
Муж явно не ожидал такой реакции. Рассчитывал, что жена испугается и уступит.
— То есть ты правда готова уехать? — недоверчиво спросил Сергей.
— Я готова. Но уеду не я.
— Как это?
Лера спокойно прошла в прихожую и достала чемодан мужа. Поставила его у двери.
— Уедешь ты. С мамой.
— Ты что творишь? — завопила Валентина Михайловна. — Это же издевательство!
— Никакого издевательства. Просто я больше не желаю терпеть в своем доме людей, которые меня не уважают.
Сергей растерянно смотрел на чемодан:
— Лера, ты серьезно? Это же моя квартира тоже…
— Нет. Это моя квартира. Досталась от бабушки. Ты здесь прописан, но собственник — я.
— Но мы же муж и жена!
— Муж защищает жену, а не позволяет матери её унижать.
Валентина Михайловна взорвалась:
— Так с матерью не поступают! Ты что, совсем совести лишилась?!
— Совести? — Лера повернулась к свекрови. — А где была ваша совесть, когда вы при гостях спрашивали, на что я гожусь?
— Да оговорилась я! Бывает с каждым!
— Месяцами оговаривались?
— Лера, ну что ты как маленькая? — попытался вмешаться Сергей. — Мама не хотела тебя обидеть.
— Хотела или не хотела — неважно. Результат один. И я устала это терпеть.
Лера взяла телефон и начала набирать номер.
— Кому звонишь? — настороженно спросил муж.
— В полицию. Объясню, что больше не желаю терпеть посторонних в своей квартире.
— Посторонних? — опешила Валентина Михайловна. — Я же свекровь!
— Свекровь, которая меня не уважает, — мне посторонний человек.
Сергей попытался отобрать телефон:
— Лера, не дури! Какая полиция?
— Отстань. Или уходите добровольно, или с помощью сотрудников.
— Да ты совсем с ума сошла! — закричала Валентина Михайловна.
Лера нажала вызов. Через несколько минут к двери подошли двое полицейских.
— Добрый вечер. Вызывали?
— Да. Я хочу, чтобы эти люди покинули мою квартиру.
Старший сотрудник оглядел присутствующих:
— В чем проблема?
— Они отказываются уходить, хотя я больше не желаю их здесь видеть.
— Но это же мой сын и моя невестка! — возмутилась Валентина Михайловна.
— Документы на квартиру есть? — обратился полицейский к Лере.
Лера принесла свидетельство о собственности.
— Понятно. А вы здесь прописаны? — спросил сотрудник у Сергея.
— Да, я прописан, — пробормотал муж.
— Но собственником являетесь не вы, а ваша жена. Она имеет право решать, кому находиться в квартире, а кому нет.
— Но я же муж! — попытался возразить Сергей.
— Семейные отношения это не меняет. Если собственник просит покинуть помещение, нужно уходить.
Валентина Михайловна схватилась за сердце:
— Господи, до чего дошло! Сына родного выгоняют!
— Мам, успокойся, — растерянно проговорил Сергей.
— А вы здесь прописаны? — уточнил полицейский у свекрови.
— Нет… Я в гостях…
— Тогда покидайте квартиру немедленно.
— Но куда мне идти?!
— Это не наша проблема, — сухо ответил сотрудник.
Сергей понял, что спорить бесполезно. Взял чемодан и помог матери одеться.
— Лера, ты серьезно? — в последний раз спросил муж. — Мы же можем все обсудить…
— Обсуждать нечего. Вы сделали свой выбор.
— А ключи? — напомнил полицейский.
Сергей нехотя достал связку ключей и положил на комод.
— Спасибо за вызов, — обратился старший сотрудник к Лере. — Если будут еще проблемы — звоните.
Когда все ушли, Лера заперла дверь и прислонилась к ней спиной. В квартире повисла тишина — но впервые за долгие месяцы это была спокойная, умиротворяющая тишина.
На следующее утро Лера вызвала слесаря и поменяла замки. Затем заварила кофе, села у окна и посмотрела на осенний двор. Желтые листья медленно кружили в воздухе, а в квартире наконец-то чувствовалось тепло и уют.
Телефон молчал. Ни Сергей, ни Валентина Михайловна не звонили. Видимо, до них дошло, что Лера настроена серьезно.
Вечером Лера приготовила ужин только для себя, включила любимый фильм и устроилась на диване с пледом. Впервые за долгое время никто не критиковал её выбор блюд, не требовал переключить канал, не рассказывал, как другие живут лучше.
Через неделю позвонила подруга:
— Лер, как дела? Давно не созванивались.
— Отлично. Развожусь.
— Серьезно? А что случилось?
— Устала быть прислугой и мишенью для оскорблений.
— Понимаю. Держись. Если нужна помощь — обращайся.
После разговора Лера улыбнулась. Хорошо, когда рядом есть люди, которые поддерживают, а не требуют жертв ради сомнительного семейного мира.
Сергей так и не позвонил с извинениями. Видимо, считал, что жена должна первой идти на примирение. Но Лера больше не собиралась подчиняться чужим ожиданиям.
Она обустроила квартиру по своему вкусу, завела привычки, которые раньше вызывали недовольство мужа и свекрови. Читала книги до поздней ночи, слушала музыку, готовила то, что хотелось, а не то, что считалось правильным.
Через месяц Лера встретила Валентину Михайловну в магазине. Свекровь выглядела постаревшей и измученной.
— Лерочка, — начала было та.
— До свидания, Валентина Михайловна, — спокойно ответила Лера и прошла мимо.
Больше никто не осмеливался называть её бесполезной или требовать жертв ради чужого комфорта. Лера поняла, что уважение к себе важнее сохранения любых отношений. И впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему свободной.
