— Не смей так говорить о бабушке! — впервые повысила голос Алевтина.
— Буду говорить что хочу! — заорал в ответ Роман. — Понимаешь, что твоя драгоценная бабуля наделала? Лишила нас жилья! Мы могли бы здесь нормально жить, а теперь что? Ты одна владелица, а я кто? Никто!
Алевтина подобрала завещание со стола и аккуратно сложила обратно.
— Ты муж. Этого мало?
— Мало! — рявкнул Роман. — Муж без прав на жилье жены — это не муж, а приживала какая-то!
Женщина повернулась к окну. За стеклом темнело, дождь стихал.
— Значит, ты женился на мне только ради квартиры бабушки?
Роман не ответил сразу. Помолчал, потом тяжело вздохнул.
— Не только ради квартиры. Но рассчитывал, что когда-то будем жить лучше, чем в нашей клетушке однокомнатной.
— Понятно, — кивнула Алевтина. — Всё стало ясно.
Муж подошел ближе и положил руки на плечи жены.
— Слушай, а может, ты подаришь мне долю в квартире? Или продадим эту хрущевку, купим что-то побольше на двоих?
Алевтина высвободилась из объятий.
— Ничего продавать не буду. И дарить тоже. Бабушка не просто так завещание составляла.
— То есть как это не будешь? — опешил Роман. — Мы муж и жена! Все решения должны приниматься совместно!
— Не все, — спокойно ответила Алевтина. — Моя квартира — мои решения.
Роман отступил на шаг и внимательно посмотрел на жену. Впервые за пять лет брака Алевтина говорила с таким твердым тоном.
— Ладно, — примиряюще проговорил муж. — Не будем ссориться в такой день. Подумаешь дома спокойно. Я уверен, ты примешь правильное решение.
На следующий день после поминок Роман проснулся в приподнятом настроении. За завтраком начал рассуждать о грандиозных планах по обустройству бабушкиной квартиры.
— Знаешь, Алевтина, я всю ночь думал, — жевал бутерброд муж. — Можем сделать из этой хрущевки конфетку. Снесем стену между кухней и комнатой, получится студия. Сейчас такое в тренде.
Алевтина молчала и помешивала кофе в кружке. После вчерашнего откровения настроение было неважное.
— А еще, — продолжал фантазировать Роман, — установим натяжные потолки, положим ламинат. Потратимся, конечно, но зато потом сдавать будем за хорошие деньги.
— Сдавать? — наконец подала голос жена.
— Ну да! — оживился муж. — Наша однушка тесновата, но для съема подходит. А в бабушкиной квартире мы сами жить будем. Там просторнее, да и район приличный.
Алевтина поставила кружку на стол и посмотрела на мужа внимательно.
— Роман, ты вчера же читал завещание. Там черным по белому написано — квартира достается мне одной.
— Читал, читал, — отмахнулся Роман. — Но ведь мы супруги! По семейному кодексу все имущество, приобретенное в браке, считается совместным.
— Наследство не приобретается в браке. Наследство получается по завещанию, — терпеливо объяснила Алевтина.
Роман нахмурился и отложил недоеденный бутерброд.
— Слушай, ты что, серьезно думаешь оставить меня ни с чем? Мы пять лет женаты! Пять лет я терпел капризы твоей бабки, слушал ее нотации!
— Никто тебя не заставлял терпеть.
— Как это не заставлял? — возмутился муж. — А кто каждые выходные таскал нас к Екатерине Ивановне? Кто заставлял ремонтировать ей кран, менять лампочки, таскать продукты?
— Я просила помочь пожилому человеку. Это нормально для семьи.
— Для семьи нормально, когда все получают выгоду от своих усилий! — стукнул кулаком по столу Роман. — А что получил я? Грубость, недовольство и завещание, где меня вообще нет!
Алевтина встала из-за стола и начала убирать посуду. Разговор заходил в тупик.
— Роман, ты можешь сколько угодно возмущаться. Но завещание — это воля покойной. Я не имею права его нарушать.
— Воля покойной! — передразнил муж. — А как же воля живых? Неужели мертвая старуха важнее твоего мужа?
Тарелка в руках Алевтины дрогнула. Женщина развернулась к Роману.
— Больше никогда не смей так говорить про бабушку. Слышишь? Никогда!
В голосе Алевтины прозвучала такая стальная нота, что Роман невольно отшатнулся.
— Хорошо, хорошо, — пробормотал муж. — Не сердись. Просто я расстроен. Надеялся, что мы наконец-то заживем по-человечески.
— По-человечески — это когда уважают память умерших, — холодно ответила жена.
Роман попытался обнять Алевтину, но та уклонилась.
— Алевтина, милая, ну подумай здравомысленно. Какой смысл тебе одной такая большая квартира? Ты же не собираешься разводиться со мной?
Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Алевтина замерла посреди кухни.
— О разводе речи не было, — осторожно проговорила женщина.
— Вот и отлично! Значит, будем жить вместе. А раз вместе, то и квартирой пользоваться будем совместно. Какая разница, на кого оформлены документы?
— Большая разница, — твердо сказала Алевтина. — И ты это прекрасно понимаешь.
Следующие несколько дней Роман то угрожал, то умолял, то пытался давить на жалость. Рассказывал, как мечтал о нормальном жилье, как устал ютиться в тесной однокомнате. Алевтина слушала молча и на уговоры не поддавалась.
Вечером четверга позвонила двоюродная сестра Валентина.
— Алевтинка, как дела? Как настроение после поминок?
— Нормально, тетя Валя. Потихоньку.
— А муж твой как? Успокоился после того концерта, что устроил?
Алевтина замялась с ответом. Валентина поняла молчание правильно.
— Понятно. Значит, не успокоился. Слушай, дорогая, я хочу тебе сказать — мы все видели, что происходило на поминках. И все на твоей стороне.
— Спасибо, тетя Валя.
— И еще. Екатерина Ивановна рассказывала мне про завещание. Говорила, что оформила все на тебя одну. Так и должно быть.
В трубке повисла пауза.
— Бабушка говорила про завещание? — удивилась Алевтина.
— Конечно говорила. После того случая с ключами. Сказала — пока живая, никого постороннего в хозяева не пущу. Цитирую дословно.
Алевтина улыбнулась впервые за несколько дней.
— Значит, знала, что я не подведу.
— Знала, конечно. Ты у нее любимая внучка была. Единственная родная душа.
После разговора с Валентиной настроение Алевтины заметно улучшилось. Поддержка родственников придавала уверенности.
К выходным Роман понял — жена не собирается уступать. Последняя попытка давления провалилась с треском.
— Ладно, — сказал муж в воскресенье вечером. — Живи в своей квартире одна. Посмотрим, как тебе понравится одиночество.
— А ты куда собираешься? — спокойно спросила Алевтина.
— К матери. Пока другое жилье не найду.
Алевтина кивнула и продолжала читать книгу.
— Ты хоть спроси, почему я ухожу! — не выдержал Роман.
— Зачем? Ты сам все объяснил. Квартира тебе нужна больше, чем жена.
Роман топнул ногой и вышел из комнаты хлопнув дверью.
К концу месяца стало окончательно ясно — семейная жизнь дает трещину. Роман появлялся дома все реже, а когда приходил, разговаривал исключительно о наследстве.
Алевтина между тем съездила к нотариусу Анне Сергеевне уточнить детали оформления документов.
— Скажите, а муж может каким-то образом оспорить завещание? — спросила женщина.
— Теоретически может, — ответила нотариус. — Но основания должны быть веские. Завещание составлено правильно, свидетели есть, психическое состояние завещательницы не вызывало сомнений.
— То есть шансов у мужа практически нет?
— Практически никаких, — подтвердила Анна Сергеевна. — Через полгода подавайте документы на вступление в наследство. Все пройдет гладко.
Домой Алевтина возвращалась с легким сердцем. Полгода — не такой большой срок. Можно потерпеть.
Но терпеть пришлось недолго. Через неделю Роман объявил окончательное решение.
— Подаю на развод, — сообщил муж во время ужина.
— Хорошо, — ответила Алевтина и продолжила есть макароны.
Роман ожидал слез, уговоров, попыток удержать. Такая спокойная реакция сбила с толку.
— То есть ты не против?
— Не против. Детей у нас нет, имущества совместного тоже. Через месяц будешь свободен.
— А квартира бабушкина?
— Останется моей. Как и было завещано.
Роман сжал кулаки, но сдержался. Понимал — последний шанс упущен.
Развод прошел быстро и без скандалов. В загсе Роман последний раз попытался разжалобить бывшую жену.
— Алевтина, подумай еще раз. Может, все-таки не будем разрушать семью?
— Семью разрушил не я, — спокойно ответила женщина. — Семью разрушили швабра и слова про конуру на поминках.
Роман покраснел и отвернулся.
Спустя полгода Алевтина получила документы на право собственности на бабушкину квартиру. Переехала туда в тот же день.
Вещи Романа, оставленные в старой однушке, пришлось забирать его матери. Сам бывший муж на глаза не показывался.
Соседи встретили Алевтину приветливо. Тетя Зина принесла домашние пирожки.
— Хорошо, что ты вернулась в родные стены, — сказала пожилая женщина. — Екатерина Ивановна была бы довольна.
Вечером Алевтина сидела на кухне и пила кофе из бабушкиной кружки. За окном шумел октябрьский ветер, но в квартире было тепло и уютно.
На столе лежала фотография — бабушка Екатерина Ивановна в молодости. Красивая, с умными глазами и доброй улыбкой.
— Спасибо тебе, бабуля, — тихо сказала Алевтина фотографии. — За все спасибо. И за урок тоже.
Урок оказался простым — уважение нельзя купить наследством, а любовь не измеряется квадратными метрами. Кто этого не понимает, недостоин ни того, ни другого.
Алевтина допила кофе и пошла готовиться ко сну. Завтра предстояло много дел — обустраивать новую жизнь в старых, но таких родных стенах.
