Звонок от Прохора Захаровича раздался через час. Голос, еще вчера сочившийся самодовольством, теперь был натянут, как струна. Встречу назначили на следующее утро в его офисе.
Я пришла ровно в десять. На мне был строгий брючный костюм. В руках — только та самая кулинарная книга.
В переговорной меня уже ждали. Алевтина Игнатьевна сидела сжавшись, ее лицо было серым. Прохор Захарович, наоборот, пытался источать уверенность, но выдавали бегающие глаза.
— Давайте без формальностей. У нас мало времени.
Я положила книгу на полированную поверхность стола. Открыла на первой попавшейся странице. Рецепт «Солянки сборной мясной».
— «Почки говяжьи — 200 гр. Вымочить в трех водах», — я подняла глаза на адвоката. — Три транзакции на счет в Цюрихе. Два года назад. Алевтина Игнатьевна, ваш сын скрывал от вас эти деньги? Или это вы скрывали их от налоговой вместе с вашим поверенным?
Свекровь в шоке уставилась на своего адвоката. Тот побледнел.
— Это… это недоразумение.
— Это не недоразумение. Это уголовное дело, — я перелистнула страницу. — Рецепт «Расстегаи с визигой». «Визига сушеная — 1 фунт. Замочить на ночь, чтобы вышла вся соль». Очень интересный ингредиент. Особенно в контексте покупки коммерческой недвижимости на подставное лицо, не правда ли, Прохор Захарович?
Адвокат вжался в кресло. Он понял. Эта книга была не просто завещанием. Это был полный финансовый дневник Родиона. Его страховка от предательства.
Алевтина Игнатьевна медленно повернула голову к адвокату.
— Ты… ты знал? Ты всё знал и молчал?
— Алевтина Игнатьевна, это не то, что вы думаете… — залепетал он, моментально предавая свою клиентку.
— Хватит! — рявкнула она на него, и в этом крике было все: ярость, унижение и осознание полного краха. Она поняла, что ее использовали.
Я дала им мгновение, чтобы осознать произошедшее, а затем спокойно продолжила.
— Условия Родиона были просты. Все его личное имущество, включая эту квартиру и счета, о которых вы теперь знаете, переходит мне. Его доля в бизнесе — тоже.
Я посмотрела на свекровь. Она уже не казалась мне монстром. Просто сломленной, несчастной женщиной.
— Вам, Алевтина Игнатьевна, он оставил пожизненное содержание. Достаточное, чтобы вы ни в чем не нуждались. Но при одном условии.
Она подняла на меня глаза, полные слез.
— Вы исчезнете из моей жизни. Полностью. Любая попытка связаться со мной, любая попытка оспорить его волю — и содержание аннулируется, а господин адвокат, — я кивнула на Прохора Захаровича, — сядет в тюрьму. Очень надолго.
Я встала. Встреча была окончена.
— Все документы мой новый адвокат пришлет вам завтра.
Я вышла из офиса, оставив их разбираться друг с другом. На улице светило солнце. Я не чувствовала эйфории. Только холодное, ясное спокойствие. Справедливость не приносит бурной радости. Она просто ставит все на свои места.
Вечером я была дома. В своей квартире. Я налила себе бокал вина и открыла кулинарную книгу. На этот раз — без всякого шифра. Мой взгляд упал на рецепт «Шарлотки».
Я достала муку, яйца и яблоки. И впервые за долгое время начала готовить. Просто для себя. Это была моя тишина. Мой дом. Моя новая жизнь.
Полгода спустя.
Прошло шесть месяцев. Осеннее солнце, низкое и золотое, заливало светом просторный офис IT-компании Родиона. Теперь это был мой офис. Я не продала бизнес, как советовали многие. Я возглавила его.
Первые месяцы были похожи на хождение по канату над пропастью. Но Родион и здесь подстраховал меня.
В его ноутбуке, рядом с зашифрованными счетами, нашлись папки с подробными инструкциями, планами и характеристиками на каждого ключевого сотрудника. Он словно вел меня за руку даже оттуда.
Я научилась говорить на их языке — языке кода, дедлайнов и стартапов. Я больше не была просто «Ксюшей с ее рецептами». Я стала Ксенией Аркадьевной, и это имя теперь звучало весомо, без всякой иронии.
Алевтина Игнатьевна исправно получала свои деньги. Раз в месяц. Ни разу не опоздав ни на день. Она так и не позвонила.
Я слышала от общих знакомых, что она продала свою квартиру в центре и переехала в тихий загородный пансионат. Одна.
Ее адвокат, Прохор Захарович, оказался менее удачливым. После нашего разговора у него начались серьезные проблемы.
Несколько его старых дел, связанных с недвижимостью, внезапно всплыли на поверхность. Его лишили лицензии.
Он потерял все. Иногда месть не нужно готовить самому — достаточно лишь подтолкнуть нужные ингредиенты, и блюдо приготовится само.
Сегодня я вернулась домой раньше обычного. Квартира встретила меня запахом свежей выпечки.
Это была не шарлотка. Сегодня я пекла сложный, многослойный торт по рецепту из той самой книги. Рецепт, который мы с Родионом так и не успели попробовать вместе.
На кухонном столе, рядом с остывающим тортом, лежала раскрытая книга. За полгода я исписала ее поля своими заметками.
Не шифрами. А просто мыслями, идеями, новыми рецептами. Книга перестала быть оружием и снова стала тем, чем должна была быть — источником тепла и созидания.
Я отрезала себе кусок торта. Он получился идеальным. Вкус был сложным, горьковато-сладким. Как и сама жизнь.
Я больше не играла роли. Ни жертвы, ни мстительницы. Я просто жила.
