Их развели быстро. И более того – мужа Яны посадили. Сначала говорили об условном сроке, но когда собрали свидетельства соседей, коллеги Яны и показания врачей, срок стал реальным. Иван радовался, а Яна казалась безразличной.
– Это ничего, – говорила ему Вера, которой он как-то незаметно выдал всю историю. – Ей просто надо привыкнуть. Она пока еще не поняла, что свободна, и, может, боится мести.
– Я не дам ее в обиду, – обещал Иван. – Ни за что на свете.
Несмотря на то, что квартира теперь была свободна, она переехала к Ивану. Сказала, что больно туда возвращаться. Он сам забрал нужные вещи, обустроил ей комнату. Первую неделю она спала в ней, но однажды ночью сама пришла к нему. Легла рядом, положила горячую ладошку на грудь, словно хотела проверить, бьется ли его сердце.
Они говорили обо всем на свете. Делились детскими воспоминаниями, несбывшимися мечтами, робкими планами на будущее. Иван рассказал ей про маму. Яна – про отца, который запретил ей заниматься балетом после того, как она получила четверку по математике.
Раз в неделю он заходил в цветочный магазин. Вера предлагала ему новый букет, собранный специально для него. Яна вынимала из букета особо понравившиеся ей цветки и засушивала их, складывая между страницами книг, которые она читала. Вообще-то, цветы были ему не по карману – адвокат и прочие расходы очистили его копилку на черный день, а летом он обещал свозить Яну на море. Это и врач говорил, к которому Яна ходила с головными болями – это стресс, ей просто нужно отдохнуть, и лучше всего на море.
Вместе они завели новую копилку – Яна вырезала из журнала картинку с лазурным берегом и приклеила ее на картонную коробку. Туда они оба складывали деньги. В основном Иван, но и Яна тоже, когда получалось. Вера, узнав про их мечту, выдала ему скидку как постоянному клиенту, и теперь старалась подбирать недорогие цветы. Впрочем, красота букета от этого не страдала.
Все случилось из-за балета. Яна часто включала на телефоне запись любимых постановок и смотрела, не отрываясь, будто видела в первый раз. Глаза ее сияли как у ребенка, и Иван думал – а ведь она сама могла быть балериной, если бы не злосчастная математика.
– А ты ходила когда-нибудь на балет? – спросил он однажды.
Яна покачала головой.
– Дорого. Ну и…
Она не любила говорить о бывшем муже, упоминать его имя. Но Иван понял и без слов – просто бывший муж запрещал ей куда-то ходить, Яна сама рассказывала. И почему он раньше не догадался купить ей билет?
Выбирал Иван долго – сам ничего в этом не понимал, боялся ошибиться. И снова на помощь пришла Вера – спросила, что Яна чаще всего смотрит, подсказала, на какую постановку лучше пойти.
– Вы моя спасительница, – сказал Иван. – Иногда мне кажется, что вы – словно фея из сказки, посланы, чтобы помогать мне.
Вера почему-то покраснела.
– Да ничего я такого не делаю, – произнесла она. – А хорошему человеку всегда приятно помочь.
Билеты он положил в подарочный конверт, на котором была нарисована девушка в красивом платье. И только тогда подумал – у Яны совсем нет платьев, бывший муж запрещал ей в них ходить. Так в чем же она пойдет на балет?
Он уже и так залез в коробочку с морем, чтобы купить эти билеты. И брать деньги еще и на платье было расточительством. Ну что же, придется на какое-то время оставить Яну без цветов.
Вообще, он не считал, сколько в коробке денег. Но вчера, когда брал на билет, запомнил остаток. Поэтому так удивился, когда в коробке оказалось на пять тысяч меньше. Может, ему показалось? Да нет же, точно была пятитысячная бумажка! Может, Яна взяла? Ничего страшного, даже если так, но в животе неприятно затянуло.
Иван набрал ее номер. Телефон оказался недоступен. Тугой комок под ребрами разбух еще больше. А вдруг с ней что-нибудь случилось? Он вспомнил, как мама долго скрывала от него свою болезнь. А если Яна тоже болеет, но не говорит ему? Откуда эти вечные головные боли, таблетки, которые она глотает горстями? Не в силах терпеть до вечера, он поехал на работу.
– А у нее выходной, – сказала удивленная Вика.
– Как выходной? – не понял Иван. – Она же ушла сегодня на работу?
Вика пожала плечами, и ему ничего не осталось, как уйти, беспрестанно думая о том, что с Яной случилась беда.
Он караулил ее у окна, набирал раз за разом номер. Яна позвонила сама – как обычно, в час, когда выдвигалась с работы.
– Я закончила, скоро буду.
Ивану хотелось кричать, заставить ее сказать правду, чтобы он как можно быстрее мог начать новую операцию по ее спасению: поднять на ноги всех знакомых, найти самых лучших врачей… Но он знал, что так нельзя – нельзя пугать ее, кричать по телефону, как делал ее муж. И он притворился, что все хорошо.
За ужином Яна была тиха и задумчива, так что ему кусок в горло не лез – он и забыл про злосчастные билеты, которые хотел подарить ей. Не выдержав, он спросил:
– Где ты была сегодня?
Яна вздрогнула, дернулась, словно ожидая удара. Его сердце сжалось, тошнота подступила к горлу. Неужели всегда будет так? Неужели она никогда не привыкнет, что ей больше нечего бояться.
По лицу Яны побежали красные пятна. Она положила вилку на стол, по-детски шмыгнула носом, мотнула головой.
– Прости, – прошептала она.
Иван сначала не понял, за что она просит прощения, хотел уже сказать, но не нужно скрывать – они найдут лучших врачей, они все вылечат, но тут… Что-то в лице Яны, в ее дрогнувшем голосе подсказало ему – он чего-то не понимает. Но чего? И тут Яна сказала:
– Он ведь из-за меня там, и я просто…
В затылке стало горячо. Почему-то Иван сразу понял, сложились кусочки мозаики: как она спрашивала, где он сидит, как покупала коробки для посылок, будто бы для родителей, которых, впрочем, Иван даже не видел, как что-то писала по ночам в телефоне, прикрывшись одеялом, чтобы не светить ему глаза. Но облечь эту догадку в слова он не мог.
Яна посмотрела на него прямым долгим взглядом. В ее взгляде больше не было страха и затравленности, лишь только грусть. Эти глаза никогда не были счастливыми рядом с ним.
– Ты что, все еще любишь его? После всего, что он сделал? – спросил он больше не для того, чтобы услышать утвердительный ответ, а для того, чтобы напомнить, через что ей пришлось пройти.
– Прости, – повторила Яна и опустила глаза.
Иван встал, отбросил в сторону тарелку. Та с грохотом полетела на пол. Яна вжала голову в плечи. Ему стало противно от самого себя.
– Тебе не за что просить прощение, – сказал он спокойно.
После чего оделся и ушел, стараясь не хлопать громко дверью.
Иван ходит по улицам больше часа. Лицо щекотали пушистые снежинки, ноги еле пробивались сквозь белую кашу. Иван не мог ни о чем думать, просто шел. Впервые он пожалел, что они живут в его квартире – ему было некуда идти. И некуда возвращаться.
В окнах было темно, когда он подошел к дому. И уже повернув ключ в замке, Иван понял – Яны нет.
Не было и ее вещей, лишь на столе лежал тетрадный листок, исписанный с двух сторон мелким почерком.
Иван не стал читать ее письма. Скину в куртку и мокрые ботинки, он упал на кровать и пролежал там до самого утра, погружаясь, время от времени, в неглубокий сон. Ему снилась мама, которая что-то пыталась ему сказать, но Иван не понимал что.
Письмо он прочел только на третий день. Яна благодарила его за все, что Иван для нее сделал. Пыталась объяснить, почему она не может оставить бывшего мужа – на этот раз он и правда все осознал, и без нее он пропадет. Иван морщился, искал слова, которыми сможет ее переубедить. Но так и не нашел.
Они виделись всего один раз. Через неделю она зашла – забрать забытые книги и еще раз попросить прощение. Она плакала, он гладил ее по спине, вдыхая цветочный запах ее волос.
Про билеты он вспомнил поздно, только когда все рубашки стали грязными, и нужно было их стирать. По привычке он проверил карманы, достал злосчастный конверт. Хотел выбросить, но почему-то раскрыл, посмотрел дату. Завтра. Неужели уже завтра? А тогда ему казалось, что это будет так нескоро! Еще удивлялся, почему их так быстро раскупают, почему нельзя как в кино – раз и взять билеты на завтра. Вера тогда рассмеялась и сказала, что иногда можно. Но только не на хорошие постановки, желающих всегда больше, чем мест.
В цветочный магазин он не заходил ни разу. Да и что ему теперь там делать? Но сейчас сделалось неловко – Вера стала ему другом за эти месяцы, всегда находила нужные слова и подбадривала улыбкой.
Его маму тоже звали Вера. И она тоже всегда умела находить для него нужные слова.
«Отдам билеты ей» – решил Иван.
И от этой мысли стало вдруг легко. И не только оттого, что он нашел способ хоть как-то ее отблагодарить. На самом деле все эти дни ему очень не хватало их разговоров. А еще Иван понял, что если она возьмет билеты, то позовет его пойти с собой. Он не мог сказать, откуда это знает, но мир вдруг словно стал прозрачным и очень понятным. Кажется, именно об этом ему пыталась сказать во сне мама.
