— Лиза! Поговори с Артуром! Так он меня в гроб вгонит! Всю ночь сегодня не спала, хожу с давлением, голова, как овин, — плакалась мать, позвонив по телефону дочери.
Был обеденный перерыв и Лиза отправилась в недорогое кафе, что располагалось рядом с офисом, в котором она работала. Она как раз поглощала ароматный борщ, когда позвонила мать.
Оказалось, что Артур впервые не ночевал дома. Он уехал к Алине сразу после работы вечером, едва заскочив домой, и не приехал ночевать. Мать он, конечно же, предупредил, что «с ночёвкой», но, по её словам, она почему-то надеялась, что «до этого не дойдёт».
— Мама, Артуру двадцать четыре года, скоро двадцать пять! — негромко произнесла Лиза.
В кафе было тихо, музыка играла едва слышно, и Лиза не хотела делать разговор с матерью достоянием общественности.
— Ну и что?! — сдавленно произнесла мать. Она тоже разговаривала с дочерью не из дома. Женщина стояла в самом конце огромного гулкого коридора НИИ, в котором работала. — Для меня он всё такой же ребёнок, как и раньше. Я за него волнуюсь, поговори с ним. Он меня не слушает. Я всю ночь глаз не могла сомкнуть, так переживала!
Лиза, чтобы успокоить мать, пообещала ей, что непременно поговорит с братом, а сама подумала о том, что первым делом лучше спросить у брата, позаботился ли он о том, чтобы раньше времени не стать отцом. Вот о чём надо беспокоиться. Хотя чего им с этой Алиной волноваться? Небось уже свадьбу намечают.
Подумав, Лиза решила, что спрашивать брата ни о чём таком не будет. Это как-то уж слишком личное…
— Она его приворожила! Околдовала! — плакалась мать в следующий раз. — Глаза горят, ничего не слушает, рвётся к ней. Точно приворот! Я читала. Все признаки налицо.
— Мама, отстань от него! — умоляла Лиза.
— Ну, поговори с ним, дочь. Тебя он послушает! На выходные у неё остаётся. Это уже никуда не годится. А её-то родители куда смотрят?! Девка совсем оторва…
— Мама, какие родители?! Ей тоже двадцать пять, не шестнадцать, — увещевала Лиза. — Она взрослая женщина, не девочка уже.
— Все они взрослые, до поры. А как случится что, так хвост прижмут и к маме, — проворчала Юлия Викторовна. — Хорошо хоть ты у меня с мозгами выросла.
Лизе было одновременно приятно, что мать её считает «с мозгами», и обидно. С тех пор, как Артур влюбился в свою Алину, мать про саму Лизу и её жизнь совсем не спрашивает. Только и разговоры про Артурчика. Отвечать на её звонки уже не хотелось, но тогда мать совсем сойдёт с ума. Конечно же, Лизе было её очень жалко.
***
— На лошадях кататься ездили. Целый месяц тренировались с тренером. Теперь у них скачки какие-то. Мать звонит, кричит, что убьётся Артурчик, упадёт с лошади, сломает позвоночник в трёх местах, жокей недоделаный, — сердится Лиза, рассказывая о звонках матери подруге Ольге.
— В трёх местах?! — удивляется Оля.
— Ага. Или шею сломает. И будет лежать без движения всю оставшуюся жизнь. Или лошадь его затопчет. Пусть бы, говорит мать, эта Алина одна участвовала, а Артур бы просто смотрел. (Алину ей видимо, не жалко) Рыдает прямо навзрыд, в истерике бьётся… Как так можно-то? Всё нормально. Отскакались, жив здоров, чего ему сделается…
— Ну это же мать… Она волнуется, боится его потерять. Вполне понятно. Скачки и правда опасная затея, — сказала Оля.
— А тут недавно в какой-то поход с этой Алиной собрались. Не сидится им, — продолжала рассказывать Лиза. — Мать звонит мне, опять рыдает. Там опасно, говорит, ночёвка в лесу, восхождение на какие-то вершины… Ноябрь на дворе! Какие вершины? Какие палатки в лесу?! Он там всё себе отморозит!
— Слушай, и правда, скоро зима уже! — усмехнулась Оля. — Какой поход?
— Такой. Я ему позвонила, спросила. Он сказал, не боись, сестрёнка, всё окей будет. Одежда специальная, палатки отапливаемые, гид с ними всё время. И не на Эльбрус они будут взбираться, а так, на какую-то возвышенность. Сорваться ему там негде, чтобы всё переломать. Так матери и передай, сказал. Она, мол, меня не слушает.
— Ты прямо, как сломанный телефон. Передаёшь им слова друг друга, — улыбнулась Оля
— Знаешь, надоело! Честное слово! — в сердцах ответила Лиза. — Я ему посоветовала быстрее жениться на этой Алине и уехать от матери, куда подальше!
— Это жестоко… — заметила Оля. — Мать будет переживать.
— А сейчас она не переживает, по-твоему?
Оля вздохнула и ничего не ответила. Действительно, странная ситуация.
***
Юлия Викторовна ложилась спать, и как обычно, решила помолиться перед своими иконами. С каких-то пор она стала набожной. И чем больше теряла она близких людей, тем сильнее становилась её тяга ко всему этому. Теперь она неистово молилась о том, чтобы сын «образумился» и перестал неоправданно рисковать жизнью.
Помолившись, Юлия Викторовна легла в постель и накрылась одеялом. Она снова ночевала одна. Сын уехал к Алине.
«Как тяжело одной…» — думала женщина. Она лежала и лежала, всё никак не могла заснуть. Потом встала. Прошла в комнату сына, включила свет.
Вот его вещи лежат на стуле. Тёплый свитер, джинсы, футболка. На столе стоит недопитая бутылка газировки, упаковка чипсов. На полочке часы, книги, забавные фигурки животных, которые собирал когда-то сын… Кактус стоит на подоконнике, кривой, заваленный на один бок, как Пизанская башня. Это они с десятилетним Артуром как-то в цветочном магазине купили семена кактуса. Сыну было очень любопытно посмотреть, как можно вырастить кактус из семян. Он посадил крохотное семечко и ухаживал за ним. Только кактус вырос кривой и бестолковый. И почему-то напрочь отказывался цвести, вопреки заявленному, в описании на ярком пакетике…
Как пролетело время! Когда сын успел повзрослеть?
***
Спустя две недели Лиза вдруг спохватилась, что мать давно ей не звонила, не умоляла «поговорить с братом». У Лизы был трудный период на работе, аврал, она задерживалась допоздна, и приходя домой, падала без сил. Даже думать о чём-либо сил не было, она тут же засыпала беспробудным сном.
— Мам, как дела-то у вас там? Не звонишь, — Лиза позвонила матери сама.
— Хорошо, дочка, нормально. Только вот Артурчик переживает. Алина охладела к нему, с другим встречается. Вот так. Ветреная особа оказалась. А он ведь жениться на ней собирался! — сообщила Юлия Викторовна.
Лиза не нашла слов от удивления.
Мать рассказала, что Артур с некоторых пор сидит дома. Снова после работы никуда не ходит, много играет в компьютер, пытаясь забыться.
— Хорошо, хоть, что не пьёт, — сказала мать Лизе.
— Да уж…
— Ага, — оживлённо продолжила Юлия Викторовна. — Душа теперь у меня отдыхает. Опять мальчик мой рядышком со мной. Понимаю, что эгоистично говорю, да! Но ничего с собой поделать не могу. Смотрю на него, любуюсь, радуюсь, а ещё, вижу в нём черты Олега, отца вашего, Лиза! Ведь я люблю его до сих пор. И до сих пор плачу, не могу смириться с тем, что его больше нет…
Лизе было очень жалко мать. И брата, у которого не сложились отношения с Алиной.
Брат позвонил ей сам, через три месяца.
— Мы к тебе в гости зайдём, с Наташей, можно? И познакомлю тебя с ней заодно, — голос у Артура был весёлый, счастливый.
Оказалось, что он сейчас встречается с девушкой, которая живёт почти рядом с домом, где снимает квартиру Лиза.
— Хорошо! — бодро ответила Лиза брату. — Приходите, буду рада.
А сама подумала, что неизвестно ещё, хорошо это или плохо. Наверняка мама снова станет беспокоиться за «Артурчика», куда он поехал, да куда пошёл, и названивать ей по три раза в день. И плакать. И не спать ночей. Кончился её спокойный период.
А ещё Лиза размышляла, над тем, как выбрать момент, чтобы познакомить мать со своим женихом. Вдруг она и за неё станет так переживать, не спать ночами? Ведь они тоже не хотят сидеть на месте, в конце месяца путешествие запланировали… Или наоборот может, мать отвлечётся от переживаний за брата, переживая за неё? Хотя… Разве это лучше?
— Как же это всё сложно!!! — в сердцах проговорила Лиза, стукнув себя по колену кулаком.
Она злилась, но в то же время осознавала, что очень сильно любит мать. И брата. И мечтала о том, чтобы больше никому ни за кого не приходилось бы волноваться, и всё было бы хорошо.
