2010 год
– Бойся желаний своих, они ведь могут исполниться. – Настя передразнила свою старшую сестру Лизу, говоря насмешливым тоном. – А еще вот это…думай позитивно, ведь мысли наши материальны!
Восемнадцатилетняя Настя отличалась прагматичным умом, проницательностью, порой даже казалось, что она старше своей сестры Елизаветы. А ведь Лизе, между прочим, было уже двадцать пять. Она отучилась в университете, получила диплом инженера и уже два года трудилась на благо успешного предприятия. И на свое собственное благо тоже.
Какими же разными по характеру были сестры – рациональная, ироничная Настя, которая упорно шла к своей цели стать певицей, и воздушная, мечтательная Лиза. Трудно было представить, что выбор жизненного предназначения каждой будет таким…нелогичным.
– Зря иронизируешь, – улыбнулась Лиза, – мысленный настрой и правильная постановка целей очень важны.
– Эээ, нет, сестренка, – усмехнулась Настя, – важно пахать, как лошадь, вот тогда и получится, всё, как надо.
Лиза со снисходительной улыбкой покачала головой. Она позвала Настю на очередной тренинг по позитивному мышлению, но не стала настаивать. В который раз убедилась девушка, насколько разные они с сестрой.
– Так что, сестренка, иди одна, – ответила Настя, – добивайся успеха силой мысли и занимайся прочей ерундой. А я как-нибудь по старинке – кровью и потом.
– Зря ты про «старинку», – пожала плечами Лиза, – даже наша прабабушка Ася рассказывала мне, как старалась сдерживать дурные мысли. Она еще в детстве учила меня, что думать нужно о хорошем.
– Баба Ася умерла, когда мне три года было, – усмехнулась младшая сестра, – так что ничему научить она меня, конечно, не могла. Но кое-что о её жизни я знаю. Пахала, как проклятая, потому и вывела своих братьев и детей в люди.
Лиза ничего не ответила Насте. Конечно, младшая сестра во многом была права. И всё-таки, она, Елизавета, выросла на историях, рассказанных ей бабушкой Асей. Эти рассказы завораживали маленькую Лизу, казались волшебными. Были в них и слезы, и горе, случалось и хорошее. Не у всех историй оказывался счастливый финал. И все же…
1932 год, село Евсеевка
– Беги, Аська, беги! – кричал двенадцатилетний Коля своей соседке и «боевой» подруге, верному товарищу по играм и шалостям. – Ноги у тебя короткие, далеко не убежишь.
Разозлилась Ася – это у неё-то короткие ноги? Вот же глупенький этот Колька! Еще и обзывается.
Вообще-то он хороший, Ася с Колей чуть не с рождения вместе. Вдвоем и по грибы, да по ягоды ребята ходили. От старших мальчишек Николай храбро защищал свою подругу, хотя и ростом не вышел. Из драк он всегда выходил с ссадинами и синяками, а всё ж ощущал себя победителем. Да и Ася после таких случаев смотрела на него с восхищением и одобрением.
И всё ж характер у неё самой был, как у мальчишки – задиристый и озорной. Потому в играх с Колькой не позволяла она ему верх одерживать. Если же он бежал за ней – то неслась даже через болота, лишь бы не попасть с руки «врагу». А то ведь поймает и отомстит – насекомое за шиворот кинет, или водой обрызгает.
Вот и бежала Ася от Коли что есть силы. Вязкое болото чудом проскочила, мысленно небеса поблагодарила да понеслась дальше.
А ещё задумалась о том, вот бы Коля сейчас побежал следом да увяз. Есть в том болоте местечко, через которое пройти можно, только шагом, медленно переставляя ноги. Не каждый может проскочить козочкой так, как она, Ася, проскочила.
Сильно билось сердце девочки, аж в голове стучало. Стук этот заглушал треск сломанных веток и топот Колиных ног, что бежал за нею. Но вскоре каким-то чутьем поняла Ася, что не бежит за ней уже никто. Она обернулась и увидела, что парень увяз в болоте. Да не в том месте, где еще пройти можно, а в самой что ни на есть трясине.
Ох, сколько в Евсеевке случаев было, когда люди погибали в этом болоте. Неужели и Коля? Нет!
Подскочила девочка к болоту, в котором знала каждую кочку и подхватила большую палку с земли. Подала её Коле, который с бледным лицом всё глубже увязал в трясине, и стала тянуть его из густой зеленой жижи.
– Не вытянешь, Ася, брось, а то сама увязнешь, – пискнул парень.
– Молчи, слабак! – прикрикнула девочка, рассердившись на дружка, что так просто решил сдаться в лапы гибели.
Вот только тянула она парнишку, а всё без толку. Не хватало сил, а потом и вовсе сломалась палка, за которую держался Коля. Захныкал мальчишка, чем еще больше разозлил Аську.
«Вот же тюфяк, – сердито думала девочка, – я еще дружила с таким. Как вытяну, сразу схлопочет!».
Оглянулась она по сторонам, увидела потолще палку и схватила её.
– Беги за подмогой лучше, не вытянешь, – канючил Коля, не веря, что хрупкая девчонка способна его вытянуть.
– За подмогой? – сверкнув глазищами, воскликнула Ася. – Да если отец твой узнает, выдерет тебя как сидорову козу…если успеет. А ну, держись!
Будто силу неведомую ощутила девочка в тот момент. Дала Коле за палку ухватиться, да каким-то чудом вытянула. Мокрого, дрожащего отхлестала по щекам. Сама не знала за что – может быть, за то, что сдаться хотел раньше времени? Биться за жизнь не пожелал? В близкую кончину поверил?
Поколотила Ася дружка, а потом рухнула на землю да зарыдала. Сама она не понимала, как сумела вытянуть парня из болота, ведь с такой задачей и взрослые мужики не всегда справлялись. То ли жижа в том месте была не такой уж вязкой, то ли Бог помог. Только в Бога Ася не верила, зато подивилась тому, как быстро её думки явью обратились.
Пожелала шутя Коле увязнуть в болоте, так увяз же…
Что-то бормотал Колька смущенно Асе, но отмахнулась она от парня. Не до него ей было сейчас. Из лап смерти вытянула друга, еще и нянчись теперь с ним? Ну уж нет.
Махнула девочка рукой да пошла в сторону дома. Шла и вспоминала, что не первый раз мысли явью становились.
Дома же Асю давно хватились. Мать прикрикнула на дочку, да тут же дело ей нашла. Тут уже не до размышлений девочке было – работу следовало закончить до захода солнца.
1938 год
Время шло, Ася взрослела. Мальчишки, что раньше были её друзьями по играм и шалостям, уже по-другому смотрели на девочку. Она расцвела, стала невероятно хорошенькой. От парней отбоя не было. Дня не проходило, чтобы отец не погнал со двора очередного назойливого ухажера.
Хотя время уже пришло, но Ася и думать не хотела о том, чтобы выйти замуж. Хорошо ей жилось в родительском доме. Отличной хозяйкой была девушка, помощницей и матушке, и батюшке. Всюду успевала – и дома, и на колхозном поле.
Жалко было Арсению, отцу девушки, дочку в чужой дом отдавать. Вот только один из женихов больно настойчивым оказался. Борис был из семьи уважаемой, в Евсеевке Рыбиных все знали. А еще трудолюбивым был он пареньком, настроен серьезно – хоть сейчас изъявил готовность с Асей браком сочетаться.
– Неужто не по сердцу тебе Борис? – укоризненно спросил дочку Арсений. Ведь ему-то парень очень даже приглянулся, как будущий зять.
– Не знаю, пап, – пожала плечами Ася, – вроде и хорош, да только смотрю на него и неспокойно мне.
– А чего попусту смотреть? – улыбнулся отец. – Бери, коли хорош. На дороге такие не валяются.
Ох, и странные чувства одолевали Асю, когда думала она о Борисе. И с братьями-то её младшими он поладил, и с отцом общий язык нашел. Новый сарай Арсению помог построить, будущей теще помогает ведра донести. Казалось бы, хватай мужика и тащи под венец. Но почему-то не хотела Ася спешить.
****
Вскоре горе постигло её семью, у отца остановилось сердце. Арсений умер, оставив жену, старшую дочь и трех младших сыновей одних. Тут поддержка жениха как раз кстати пришлась. Взял, можно сказать, под свое крылышко, осиротевшее семейство.
– Не тяни, Ася, выходи уж за меня, – без обиняков сказал Борис, когда обезумевшая от горя девушка подошла поблагодарить его.
– Не спешим ли мы, Боренька? – покачала головой Ася. Видела она, что парень всё для её семьи делает, но пока не решалась судьбу ему свою доверить.
– Я ж, Асенька, не каменный, – ответил парень, – готов на всё ради тебя, матушки твоей и братьев. Но не могу вечно в дружках-то ходить.
Вздохнула Ася, понимая, что Борис помогает ей не просто от доброты своей. Надеется ведь парень на то, что станет ей мужем. Потому вопреки голосу сердца согласилась выйти замуж за Борю Рыбина. Выдержав положенное время после смерти отца, Ася пошла расписываться с Борисом.
***
Верно говорят, что беда не приходит одна. Едва выдав дочку замуж, матушка Аси отдала Богу душу. В селе поговаривали, что от горя умерла женщина. Знали жители Евсеевки, какая любовь была у неё с Арсением.
Вот и стали Ася с Борисом жить вместе. И месяца не прошло, как тревожные жизни, что одолевали девушку, стали явью.
– Поди сюда, Сева, – кричал захмелевший Борис восьмилетнему братишки своей жены.
Мальчишка, то краснея, то бледнея подходил к Борьке, и получал затрещину. А потом еще и еще одну. Бил мужик Севку, да бранил, что дров не нарубил, как приказано было.
– Что ж ты творишь, Боря? – с возмущением накинулась на мужа Ася. Хоть и была она воспитана в послушании мужчине, и непривычна супругу перечить, а промолчать не могла, когда он братишку младшенького обижал.
Только вот толкнул Боря жену так, что упала она. Сева кинулся было сестру защищать, но разъяренный мужик схватил его за шкирку и потряс хорошенько.
– Ещё полезешь, зубы пересчитаю, понял? – прикрикнул Борис на мальчонку.
Нельзя сказать, что слишком уж часто Борька хмельным бывал. Да и руки не всегда распускал, только если не в настроении приходил. Мог и ребятами с уроками помочь, с малыми поиграть. Вот и держал семью в напряжении – то любезный явится, то плохом настроении.
В колхозе Борис был на хорошем счету. С техникой лихо управлялся, не боялся никакой работы, с руководством ладил. Если б кому пожаловалась Ася на непонятный характер супруга, так никто б и не поверил. Да и не привычна была женщина сор из избы выносить.
Время шло, а характер Бориса всё сильнее портился. Мальчишки потихоньку взрослели – вроде, как и отпор могли дать, коли вместе собирались. Да только Боря ведь хитрый был – по одному ловил. И тогда худо приходилось им, особенно малому Лёне.
– Гони из дому его, сестрица, – насупившись, сказал Слава, старший из братьев. –Севу и Лёню гоняет, меня тоже в покое не оставляет. А тебя ж измучил совсем.
Отвернулась в сторону, промолчала тогда Ася. Хоть и самым старшим был Слава, а всё ж слишком мал, чтоб обсуждать с ним такое.
Забеременела Ася. Куда ж она теперь, с дитём-то в животе? Ни матушки нет, ни отца, чтобы поддержать. Братья дети еще совсем, сестер старших нет. А Боря…он же порой не так уж и плох.
Узнав о ребенке, Борис вроде, как притих. Вечерами в обнимку с беременной женой по селу прогуливался. Соседи глядели да любовались – вот как Асе повезло! В девичестве отец её баловал, теперь супруг холит и лелеет.
Когда дочка Маша родилась, молодой отец души в ней не чаял. Возился с маленькой дочкой, будто нянька, ворковал, ласковые глупости в крохотные ушки шептал. Только вот с братьями жены ещё суровее стал. Непосильным трудом загружал, бранил, тумаками награждал.
Соседи не видели всех безобразий Бориса. А что замечали, то одобряли. Молодец, говорили, воспитывает пацанят. Не родные, а он вон как гоняет сорванцов, чтобы не лодырями выросли.
Тяжело было Асе – разрывалась её душа. Видела же, что муж её – хороший отец для Маши. Но мальчишек-то зачем обижать в их родительском доме?
Самой Асе тоже перепадало, коли заступалась за братьев. А порой и просто так могла под горячую руку попасть. Впрочем, до той поры, пока опять не забеременела.
****
Сына Степана отец не любил так нежно, как старшую дочь. Беспокойным был мальчонка, Борису спать мешал, Машу будил своим плачем.
– Пусть он замолчит! Сил нет терпеть! – как-то простонал Борис, мучаясь после очередной посиделки с дружками.
Малыш в те ночи плакал не переставая, аж надрывался. Ася ходила бледная от вечной усталости. Мальчишки, как умели, помогали сестре, а всё же у них и своих забот по хозяйству хватало.
– Он же маленький, зубки режутся!
– Лучше бы его не было! Ни сна ни покоя от него. То ли дело Машутка, тихая и спокойная девчонка у нас. А этот…
– Ты что же такое говоришь? – шепотом спросила пораженная его словами Ася.
– То и говорю. Лучше бы его не было. Как и братьев твоих. Рты лишние на моей шее. Хоть бы кого Бог прибрал, всё в доме просторнее было бы.
– Ты ополоумел! Это ты сгинешь, мучитель, скоро сгинешь, – сверкнув глазами, произнесла женщина. В тот момент она с каким-то мрачным удовольствием представила жуткую картину смерти Бориса.
– Чего несешь, ненормальная? – насмешливо спросил супруг.
– А то, что недолго тебе осталось, – прошептала Ася…и почему-то улыбнулась.
В тот момент заплакала Маша, и отец тут же пошел к дочери, чтобы успокоить ее. Это и отвлекло Бориса от недобрых разговоров с супругой.
–
***
Ни тогда, ни позже не могла понять Ася, отчего вдруг она произнесла такие жестокие слова. И не могла понять, что творилось в голове её мужа. То добрым он бывал, то будто бесы в него вселялись. В тот вечер он больше не сказал ни единого грубого слова. А вечером даже полез с ласками к супруге.
Но уже утром уже вся Евсеевка гудела от страшной новости. Началась Великая Отечественная война.
Уже через неделю Борису пришла повестки. Ни слезинки не проронила Ася, будто бы даже радость сдерживала, что уходит мучитель.
А вскоре в её дом пришла похоронка на Бориса.
***
Вдовья жизнь Аси оказалась куда спокойнее по сравнению с её замужеством. Братья были еще слишком молоды, поэтому их не забрали воевать. А вдове покойного Бориса Рыбина в селе помогали. Жалели бабу, что осталась с двумя детьми без покровительства хорошего мужа.
Однако после ухода Бориса Ася замкнулась в себе, стала молчаливой и задумчивой. Всем казалось, что грустит она по покойному мужу. Да и тяжело было одной тянуть хозяйство. Вот только совсем иные думы одолевали её голову.
Женщина стала бояться своих мыслей и желаний. А уж если что тревожное приходило, так гнала Ася беспокойство.
Не раз и не два замечала она, что мысли воплощались в жизни точь-в-точь так, как крутились в её голове. Научилась Ася не думать о плохом, и братьев своих тому учила.
А потом и вовсе привыкла мыслить лишь в добром ключе. И вот чудо – как по маслу потекло все дальше в её жизни.
Великую Отечественную войну семья пережила с трудом, голодные дни случались и было совсем худо. Но справились. После, спустя годы всех своих братьев Ася женила удачно, уважаемыми людьми в Евсеевке стали Леня, Сева и Вячеслав. Работали честно, жен своих не обижали, детей по совести, воспитывали.
Сама она замуж больше не вышла, не было желания вновь становиться чей-то женой, хватило ей семейной жизни с Борисом.
Знала Ася, что Маша со Стёпой в люди выбиться должны. В селе в пятидесятые жизнь налаживалась, но понимала Ася, что детям образование нужно, а не в колхозе спину гнуть на ферме.
Маша в город уехала, в медицинский институт поступила. Через год и Степан родное село покинул. Он на технологическом факультете университета учился.
Дети Аси достигли хороших успехов в профессии. Смотрела мать на своих взрослых детей и радовалась. Всё ж не стоит бояться своих желаний. Главное, чтоб желания эти были добрыми и светлыми.
2010 год
– Знаю я это всё, – с насмешкой произнесла Настя. – Мне и мама про бабу Асю рассказывала, и дедушка Степа, – прабабка ведь наша и им про светлые мысли вещала.
– И правильно делала, – улыбнулась Лиза, – мне это, между прочим, очень в жизни помогло. И в учебе, и в работе, и в личном.
– Красный диплом физмата тоже, скажешь, от позитивных мыслей у тебя образовался? – приподняла брови младшая сестра. – Я думала о того, что ты умница у нас.
– Может быть и от позитивных мыслей, – загадочно ответила старшая.
Долго еще в тот вечер разговаривали сестры. И прабабушку свою добрым словом вспомнили, и поспорили о том, что в этой жизни ведет к счастью.
Перед сном Лиза достала семейный фотоальбом и целый час рассматривала фотографии своих предков. На несколько мгновений её взгляд задержался на старенькой карточке, с которой смотрела ее прабабушка.
Почему вдруг сегодня завели они с сестрой эту странную тему? Может быть, мудрая баба Ася захотела напомнить девочкам о том, как важно сохранять мысли светлыми, а намерения чистыми? Или она просто пожелала, чтобы её внучки вспомнили добрым словом своих предков.