Рассказ основан на реальных событиях
Ирина в строгости растила Женю. Воспитывала она сына одна, не баловала особо. При том было у мальчишки всё не хуже, чем у других.
В прошлом остались годы военные, в пятидесятых стала жизнь налаживаться, будто бы у страны затягивались раны…
Сынка Ирина родила в 1951 году. Высоченный красавец Станислав, что обхаживал молодую швею из провинциального города, исчез, как только узнал, что его возлюбленная беременна. Письмо, правда, оставил, в котором уверял, что у Ирины всё будет хорошо. К клочку бумаги приколол иголкой десять рублей и приписку, что деньги эти надлежит на ребеночка потратить.
«Если сын родится – Бориской назови, а если дочь, то Надеждой», – настаивал Станислав в письме и выражал надежду на то, что через много лет они с ребенком встретятся и непременно друг друга поймут.
Ира держала в руках письмо, и слезливый ком подкатывал к горлу. Она поверить не могла, что воспитанный, такой обходительный молодой человек, который так красиво говорил и эффектно воровал для неё цветы с городской клумбы, мог столь жестоко обойтись с ней. И всё же письмо с приколотой десяткой явно указывало на то, что он ушел.
– Я вас пятерых одна подняла, а ты уж одного и подавно воспитаешь, – уверенно заявила мать, – так что слезы утри, рожай себе спокойно. А я тебе в подмогу буду. Что уж делать, коли ты до свадьбы слабость проявила? Что уж поделать, коли жизнь в тебе уж зародилась?
Альбина Тимофеевна, мать Ирины в деревне жила. В город приезжала дочку проведать, что на швейной фабрике трудилась. Сразу ей Ирин молодой человек странным показался – больно красив, на вопросы отвечает уклончиво, про работу вообще молчком. То он геолог, то биолог. А главное, слишком уж с этикетами перебарщивает – дверцу с улыбочкой откроет, вперед пропустит, ручку поцелует. Аж как-то не по себе было.
– Не знаю, мам, – сомневалась дочь, – я ж не замужняя. Вдруг чего люди скажут?
– Нашла, о чем печалиться, – усмехнулась мать, – это в деревне постоянно языками чешут и всё гадают кто у кого во дворах подолом метёт, всё шпионов из себя разыгрывают. А в городе, среди стольких людей никому дела нет до других.
– А если тебя навестить приеду? – всё тревожилась Ирина. – Пойду я с дитём, а соседи зубоскальничать станут, скажут, что твоя дочь безмужняя, а родила! Нет, я еще подумаю, оставить или нет.
– Я этим соседям враз рот закрою, будто бы они без греха, – с насмешкой ответила Альбина, – и давай уж прекращай мне тут о дурном раздумывать. Тебе нельзя волноваться, Бориску ведь еще рожать! Ну, или Надежду.
– Только не Бориску! – сверкнув глазами, воскликнула Ира, – хоть Потапом назову, хоть Федькой, хоть Парамоном, а Борисом не стану! Если девочка родится – Людмилой назову.
Очень возмутило девушку, что бросивший её молодой человек, еще посмел указания насчет имени давать. Потому знала она, что хоть как назовет ребенка, но по-своему, не так, как Станислав просил.
Беременность легко у Ирины протекала. Мать стала чаще дочку навещать, привозила свежее мясо, яйца из-под курочки, сметану и молоко.
– Больше творогу надо есть, яиц, – говорила Альбина, выкладывая из корзины съестное, – ты давай-ка, поешь. А то пузо торчит, а сама, как былиночка.
– Не надо было, мам, тяжело ведь тебе всё таскать, – сказала Ира, – с наслаждением выпивая стакан свежего молока, которое даже пахло по-другому.
– Надо, надо, давай вот еще яичко съешь, – настаивала мать, – не то хиляк какой родится. Кушай, доченька, это ребеночку во благо. А потом иди полежи.
И хотя в другие дни девушка жила обычной жизнью, много двигалась, работала в полную силу, то с приездом матушки она будто чувствовала себя ребенком – спала днем, как раньше в детстве, отдыхала и читала книги.
Но едва уезжала мать, она принималась грустить по любимому, всё спрашивала себя, почему он так себя с ней повел.
Но когда приезжала мать, все тревоги и терзания будто отступали. Казалось, они разбегались по углам в страхе перед сильной деревенской женщиной Альбиной Тимофеевной, которая грудью вставала на защиту своей дочери.
Когда пришло время рожать, мать переехала к дочери на месяц-другой. Хозяйство на старшего сына с невесткой оставила. Прямо перед родами Ирине всё чаще худо становилось. Вроде как, давление шалило. Потому и положили будущую мать в больницу – так надёжнее.
А вот Альбина в квартире дочки стала порядки наводить – стены покрасила, потолок побелила, окна отмыла. А ещё где-то кроватку детскую выхлопотала.
А вскоре мальчонку Иринка родила, большого и крепкого.
– Как назовем-то, мам? – спросила Ира, когда ей позволили ненадолго выйти к матери.
– Пусть мальчонка Евгением будет, – предложила Альбина в несвойственной ей робкой манере.
– Евгений? – удивилась дочь. – Ну что ж, Женя… хорошее имя.
Мать с младенцем были здоровы, чувствовали себя хорошо. Молока у Ирины было вдоволь – об этом Альбина Тимофеевна очень уж заботилась. Она кормила дочку добротными продуктами, следила, чтобы молодая мать не пропускала приемы пищи.
Малыш хорошо набирал вес, не болел, радовал свою мать и бабушку. Альбина души не чаяла во внуке. Всех детей своих любила добродушная женщина. Да только жизнь ведь так била, что не до ласк и нежностей ей было. В военные годы поднимала пятерых ребят – одна, на мужа похоронка пришла в первый же год.
Так вот на своих детишек не хватало нежности у этой мужественной сильной женщины. Зато первого внука просто с рук не спускала. Шептала ему что-то ласковое в крохотные ушки, каждый пальчик целовала, прислушивалась к дыханию, когда он спал.
– Забалуешь мне Женьку, – качала головой Ирина.
– На то я и бабка, чтобы баловать, – отвечала Альбина, не выпуская ребенка из рук, – смотри, какой парнишка у нас, загляденье ведь.
– Да, загляденье, – вздохнула Ира, – знал бы Стас, какой у него сынишка, в жизни бы не отказался.
Нахмурилась Альбина, не понравились ей дочкины слова. По-свински с ней поступил этот прохвост, на произвол судьбы, считай, бросил. Однако только лишь открыла рот женщина, чтобы в резких выражения ответить Ирине, да сдержалась.
Знала она, что это такое, когда тоска съедает, когда крепкого мужского плеча рядом нет. А уж если ребеночек на руках, так хоть в петлю лезь – очень тепла и поддержки хочется. На своей шкуре в свое время испытала Альбина это чувство. Пожив немного у дочери, она вернулась в деревню, убедившись, что дочь сама справляется.
*****
Когда мальчонка бегать начал, то стала Альбина его забирать в деревню. Очень ему нравилось за курами бегать и с поросятами обниматься.
Первое время Ирине не до себя было. Сначала сынок маленький не давал личную жизнь устраивать, потом работа все силы отнимала. Умелой швеей Ира была, в передовиках ходила, всегда план перевыполняла. Работала качественно, скоро , с огоньком и выдумкой.
Мужчины заглядывались на симпатичную одинокую женщину, но не нравились они Ирине. Хотя и предал её Станислав, хоть и обидел он сильно, а всё ж никто не мог сравниться с ним в её глазах. Никто не умел так хорошо говорить, как он! Никто так красиво не ухаживал!
Один из претендентов был скуп на слова- не то, что красноречивый Станислав. От другого поступков красивых не дождешься. Ну, а третий вместо цветов и конфет дарил Ирине теплые носки, связанные его бабушкой, и кухонные принадлежности.
****
А потом вернулся Станислав… Явился надушенный, красивый, с букетом – всё такой же, как раньше, будто не было этих почти семи лет. А смотрел на Ирину так, словно не сомневался, что она его ждала.
– Хочешь гнать – гони, а с ребенком дай увидеться! – Стас, как и прежде, изъяснялся красноречиво и порывисто.
– Ты ведь даже не знаешь, кто родился, – усмехнулась Ирина.
– Может, скажешь? – он отвел глаза в смущении.
– Сын.
– Во как.. Сын! Я увидеть его хочу, – оживился Стас.
– Зачем он тебе? Женька тебя даже не знает, – с удивлением произнесла Ира.
– Женей назвала, хорошее имя! Не захотела имя Борис дать, ну, твоё право… – вздохнул Станислав. – Не хочешь знакомить, злишься… А всё ж дай мальчонке в глаза заглянуть, парнишке ведь отец нужен!
– Отец, может быть, и нужен, – ответила Ирина, – который бы кормил, одевал и воспитывал его. А Женьке мы с моей матушкой за обоих родителей. Не нужен ты нам, уходи.
Во взгляде мужчины отразилась глубокая тоска. Он виновато склонил голову и сказал, что много лет назад не мог поступить иначе. Что-то говорил он про секретное задание, поиск новых месторождений полезных ископаемых и службу на благо Родины.
– Каждый день я думал о тебе и о ребенке, гадал, кто же родился, – шептал Станислав, и слезы застыли в его глазах, – рвалась моя душа к вам, любимые, но не мог я оставить дело.
– Ты мог бы написать!
– Не мог! – горько усмехнулся он. – Не мог!
И хотя в сердце Ирины давно угасло пламя, а всё ж какой-то уголек еще теплился в душе. Будто спичкой чиркнул Станислав, и начало это пламя разгораться. Или поверила ему женщина, или хотела поверить, но удалось ловеласу вновь расположить её к себе.
– Я хочу остаться с вами. Ирина, прости меня, – он бухнулся на колени. – Ну хочешь, вот прям на полу спать буду, только не гони. Дай с сыном быть.
– Хорошо, – кивнула Ирина, – но первым делом нужно Женю из детского сада забрать.
Мальчонка с удивлением смотрел на высокого мужчину с усами и в шляпе, который представился его отцом. Женя перевел взгляд на мать, и Ирина кивнула.
– Здравствуйте…отец, – вежливо произнес мальчик.
Жене в ту пору было уже шесть лет. Когда-то он задавал вопрос своей матери насчет отца. Но она не давала внятного ответа, переводила разговор на другую тему. Потому своим детским умишкой ребенок понял, что эта тема маме почему-то неприятна.
«Наверное, мой отец умер, – с грустно думал тогда мальчишка.
С папой Стасом мальчик чувствовал себя немного неловко. Отец будто бы слишком сильно хотел ему понравиться. Сунул в руку маленькую машинку, насыпал в карман конфет, да и говорил как-то странно.
У друзей Жени папы выглядели веселыми или уставшими, иногда они смеялись или ругали своих сыновей. А ещё у пап всегда были грубые и шершавые от работы руки. Его же отец был совсем не таким.
И все же парень решил, что обязательно привыкнет к папе Стасу. Это ведь чудо такое – у него есть отец!
***
– До чего же ты глупая! – в сердцах воскликнула Альбина, когда дочь рассказала ей о возвращении Станислава, – явился спустя столько лет после побега своего трусливого, а ты и рада.
– Мам, он не мог поступить иначе, – возразила Ирина, – у него задание было.
– Это какое ж, интересно? – насмешливо спросила мать. – Военное? Политическое?
– Нет мам, мам, но какое-то секретное, – покачала головой дочь. Очень ей хотелось верить своему мужчине. И чтобы мать поверила, тоже хотелось.
– Какая ж ты у меня наивная и доверчивая, – покачала головой Альбина, – лапшу он тебе на уши вешает. От ответственности сбежал, а теперь помыкался и решил пристроиться к тебе!
– Нет, мамуль, – возразила Ира, – меня, говорит, любит, с Женькой мне помогает! Он от сына ни на шаг не отходит!
– Помогает, – с презрением промолвила мать, – а чем он все эти годы занимался-то?
– Геолог он, говорю ж, – ответила дочь, – секретные месторождения газа искал…
– В кишках у него газ! – сердито буркнула Альбина, разозлившись наивностью дочери..
– Ты чего, мам, – укоризненно произнесла Ирина, – ну, может быть, не газ, а камни какие-то…
– В почках камни он искал! – воскликнула мать и махнула рукой. Бесполезно было что-то доказывать этой глупышке. Поймет лишь, когда хлебнет очередного предательства от своего красавчика.
***
Тем временем, в семье Ирины было все не так гладко. То, что Стас никуда не собирался уезжать от неё, было понятно. Вот только ему вообще не нравилось покидать теплую, уютную квартиру Ирины.
– Надо Женю в детсад отвести, – говорила Ира, собираясь с утра на работу.
– Отведи, ты ведь уже встала, – сонно улыбаясь отвечал Стас, – а я еще, пожалуй, вздремну.
Ирина вздыхала и отводила сына в детский сад сама. Хорошо, что Женя рос самостоятельным парнем. Только сказала – уже одетый стоит.
На работу Стас не ходил. Вроде как очередное секретное задание ждал. Ирину, впрочем, в свои дела не посвящал. Оно и понятно – секреты разглашению не подлежат.
Кроме того шикарного букета, с которым мужчина встретил Ирину, больше цветов не было. Как и игрушек для ребенка. Ни молока, ни хлеба домой геолог Станислав тоже не покупал.
Стоило заикнуться Ирине про какие-то покупки домой, мужчина очаровательно улыбался, обнимал и целовал ее. Вот только при этом Ира чувствовала не радость и счастье, а какое-то раздражение.
«Женьке нужен отец», – думала женщина, но при этом понимала, что сын только из вежливости общается со Стасом. Впрочем, Станислав не часто навязывал мальчонке свое общество. Он попросту не замечал сына, лишь изредка трепал его по волосам, когда тот проходил мимо.
***
– Бабуля! – воскликнул Женька, встречая бабушку, которая приехала из деревни.
Альбина Тимофеевна, как всегда, приехала в гости не с пустыми руками. Привезла и сало, и сметану, и творог, и яйца. Мальчишке ягод свежих целую корзину вручила – пусть витамины ест, полезно!
С объятиями кинулся к «теще» и Станислав, но женщина небрежно отвела его руки от себя. Грубить не стала – чай, не в своем доме. Да и любит, видать, дочь щеголя этого. Стала выкладывать Альбина Тимофеевна гостинцы на стол, у Стаса глаза так и загорелись.
– Сало у вас, мама, нежное, аж во рту тает, – ввернул мужчина комплимент, но тут же осекся под взглядом гостьи.
Жесткий, колючий у неё взгляд был, аж поежился Станислав.
– Я не Ирка, мне не надо сладких речей говорить. Ты лучше скажи, Стасик, когда ты на работу устроишься?
– Я жду задания.
– Какого? – Усмехнулась Альбина Тимофеевна. – Снова секретного? Ты мне лапшу на уши не вешай. Пристроился к Иринке, да видать от того, что жить негде, да и не на что.
– Вы зря меня наговариваете, я люблю вашу дочь и сына своего люблю. А вы бы, мама, ступали обратно домой, без вас проживем.
Не стерпела этого Альбина.
Нависла над горе-зятем и говорила, что считала нужным – язвительно и с презрением. Припомнила, как бросил он дочь ее беременную, и десятку ту самую, на которую распорядился сына растить. И про то, что не он, а именно она была рядом, когда Ирина беременной ходила и рожала, пока мальчонка крохотный был, именно она, Альбина, мать молодую поддерживала.
Женька любил бабулю, но знал, что если злится она, то лучше под руку не лезть. Потому убежал в свою комнату и уши закрыл. Ирине тоже хорошо знаком был крутой нрав ее матушки, поэтому не стала вмешиваться в разговор.
– И что в итоге? – он усмехнулся. – Сопляка растите!
И вдруг он сказал то, от чего Ирина вздрогнула. Может быть он и на эмоциях это сказал, а может быть в сердцах правду обронил:
– Да вы думаете, от большой любви я остался с вашей дочерью? Из жалости! Вы же посмотрите на неё – кому она еще нужна, кроме меня? Думал, по-другому жить будем, а она вдруг от меня нос воротить стала, вы тут еще с сумками таскаетесь, и Женя как отца меня не почитает.
– Ступай-ка, зятек, куда подальше, – грозно произнесла она, – а Женьку вырастим, уж не сомневайся. Хорошим человеком будет, а не чучелом ряженым! А почитать тебя на за что. И из жалости не надо жить с моей дочерью, в отличии от тебя она достойный человек. Одну лишь ошибку сделала – когда с тобой связалась.
Грозно глянув на Альбину, Стас пошел в комнату и стал собирать вещи. Ирина вышла на улицу и пошла сторону сквера. Вернулась она лишь через пару часов.
– Ты уж прости, дочка, что похозяйничала в твоем доме, – произнесла Альбина Тимофеевна, – просто не удержалась. Ты прости, возможно, я разрушила твою жизнь…
– Да ты молодец, мам, – ответила дочь, – я и сама не знала, как выпроводить его из дома. Привела по старой памяти, думала люблю. Да и отец, думала, Женьке нужен.
– Такой он отец, что лучше уж без него, – фыркнула Альбина Тимофеевна, – но ты, дочка, не горюй, и у тебя, и у мальчонки все замечательно в жизни будет.
ЭПИЛОГ
Права была Альбина Тимофеевна – всё хорошо сложилось и у внука, и у дочери. Вскоре после ухода Стаса Ирина познакомилась с врачом из местной больницы. Михаил стал ей мужем, который любил свою супругу и заботился о ней всю жизнь.
У Жени складывались теплые отношения с отчимом. По родному отцу он не скучал, не спрашивал о нем, да и вообще не вспоминал. Когда у матери с Михаилом родились дочери-двойняшки, старший брат относился к ним с теплотой и нежностью. А Ирина только счастливо вздыхала, глядя на сына – ничего, кроме внешности, не досталось её старшему сыну от Стаса. Вспоминала она теперь с улыбкой те ночи, когда тосковала по “любимому” и думала о том, что была лишь молода и глупа, поэтому верила в “принца на белом коне”. А счастье ведь оно другое, с таким, как её нынешний муж – надежный и заботливый Михаил, который любовь выражает не пустыми словами, а поступками и делами.