– Петь, я тут Ирку встретила. Ну помнишь, вы работали с ней в одном кабинете. Ты представляешь, она давно работу нашла. Сказала, у них и по твоему профилю вакансии есть, на всех площадках объявления висят. Ты не видел?
– Не пойду я туда. Испытательный срок с зарплатой ниже, чем раньше. Унижаться, что ли?
– Унижаться?! – взорвалась София. – А сидеть на моей шее – не унижение?
– Петя, – София нервно теребила край скатерти, собираясь с мыслями. – Может, тебе стоит поискать вакансии не только по своей основной специальности?
Она замолчала, ожидая реакции мужа. Тусклый свет лампы в кухне отражался в её усталых глазах. На столе стояли две чашки с остывшим чаем – она так и не сделала ни глотка. Пётр молчал.
– Знаешь, если выйти за рамки, можно найти много интересного.
Пётр оторвался от телефона и недовольно посмотрел на жену. Его взгляд скользнул по её помятому домашнему халату и растрёпанным волосам.
– Ты что, сомневаешься в моем профессионализме? Я же говорил – скоро всё наладится. Вот завтра иду на собеседование в солидную фирму.
– Правда? – оживилась София, в её глазах блеснула надежда. – Это замечательно! А в какую?
– Не важно, – отмахнулся Пётр, снова уткнувшись в телефон. – Слушай, ты мою белую рубашку постирала? Она мне нужна.
София растерянно заморгала, машинально одергивая рукав халата:
– Ой, прости, я совсем замоталась. Вчера допоздна работала, а сегодня с утра уборка… Я сейчас быстренько постираю!
– Вот так всегда! – раздражённо бросил Пётр, со стуком ставя чашку на стол. – Ну и как мне теперь идти? В мятой рубашке?
– Не сердись. Я мигом всё сделаю. Погладить успею, не переживай.
София вскочила из-за стола и бросилась к шкафу, по пути задев локтем вазу с увядшими цветами. Пётр презрительно фыркнул:
– Да ладно уж, не суетись. Найду что-нибудь. Тоже мне, хозяйка… И цветы, кстати, выброси уже. Весь дом провоняли.
А ведь ещё полгода назад у них была обычная жизнь: он – успешный менеджер, она – бухгалтер в небольшой конторе. Жили в квартире Петра, строили планы на отпуск, мечты о детях… Всё как у людей.
А потом грянуло. Контора Петра потихоньку шла ко дну, как щепка в бурном потоке. Сначала урезали зарплаты, потом начались сокращения. Пётр держался до последнего, но…
– Ничего, Сонечка, – говорил он, придя домой с коробкой личных вещей. – Это временно. Я быстро найду новую работу, даже лучше прежней!
София поверила. А как иначе? Ведь Пётр всегда был уверен в себе, да и специалист отличный. Вот только дни складывались в недели, недели – в месяцы, а воз, как говорится, и ныне там.
Сначала София не придавала значения тому, что муж подолгу сидит в телефоне, пока она на работе. «Вакансии изучает, – думала она, – скоро всё наладится». Но пока ничего не налаживалось. Ей приходилось и работать, и тянуть на себе быт. И в какой-то момент ей пришло в голову, что муж мог бы взять на себя часть забот, пока не работал.
– Петь, может, поможешь немного по дому? – как-то робко спросила она.
– Ты что? – возмутился муж. – Я же работу ищу, это посерьезнее будет твоей уборки!
София прикусила язык. И правда, что это она? Человек старается, а она с какими-то тарелками лезет… А ведь найти работу и правда не так просто.
К тому же на работе начались странные шевеления. Требовали всё больше, а зарплата оставалась всё та же. А на все вопросы ей отвечали: «Кому не нравится – на выход, на ваше место очередь стоит», – говорил начальник. И уволиться бы. Да куда? Вдруг она также осядет дома без работы, как Пётр? Страшно.
Но червячок сомнения уже закрался в душу. Особенно когда соседка Екатерина Тарасовна, вечно сующая нос в чужие дела, как-то шепнула:
– Сонечка, а твой-то, гляжу, днями дома сидит. Не заболел часом?
– Что вы, Екатерина Тарасовна, – улыбнулась София. – Пётр работу ищет. Сейчас же всё через интернет делается.
– Ага, – хмыкнула соседка. – Через интернет. Мне сын так же говорил, отлёживая бока на диване.
София попыталась отмахнуться от слов соседки, но они, как заноза, застряли в голове.
И София тянула. Тянула лямку на работе, тянула дом на себе, пыталась поддержать мужа. А Пётр, лежа на диване, оттягивал трудоустройство. «Отдохну пока, развеюсь, работу найти всегда успею. А пока Софка прокормит, никуда не денется. Квартира-то моя. Идти ей некуда». Эта мысль грела душу, давала уверенность, что можно и дальше жить в свое удовольствие.
Дни тянулись, как жвачка на асфальте – липко и бесконечно. София крутилась, как белка в колесе, пытаясь удержать на плаву их семейный корабль. А Пётр… Пётр всё чаще залипал в телефоне, якобы в поисках работы.
– Петь, ну как собеседование? – в очередной раз спросила София, вернувшись с работы.
Муж сидел перед телевизором, лениво переключая каналы.
– А, ерунда всё это, – махнул он рукой. – Просят опыт работы с какими-то новыми программами. Откуда он у меня?
София присела рядом, положила руку ему на плечо:
– Может, курсы какие-нибудь? Я могла бы…
– Ты могла бы помолчать хоть минуту? – огрызнулся Пётр. – Устал я от твоих нотаций. Ужин лучше приготовь, я тут с голоду помираю!
София тяжело вздохнула, ком в горле мешал говорить. Она молча вышла из комнаты – готовить ужин, стирать, убирать. Как всегда.
А на следующий день судьба подкинула сюрприз. София столкнулась в магазине с бывшей коллегой Петра, Ириной.
– Ой, Софийка! – защебетала та. – Как ты? Как Петя? Нашел работу?
– Да вот ищет, – улыбнулась София через силу. – А ты как? Тоже ведь под сокращение попала?
– Да, но знаешь, я быстро нашла новое место, – просияла Ирина. – Кстати, у нас сейчас как раз набор идет! Прямо по Петиному профилю вакансия есть. Он не находил?
У Софии екнуло сердце.
– Какой набор? Он ничего не говорил…
– Да объявление уже месяц висит! – удивилась Ирина. – И как просмотрел? Ой, ладно, побегу я. Удачи вам!
София стояла, как громом пораженная. Месяц? И Пётр молчал?
Вечером она не выдержала:
– Петь, я тут Ирку встретила. Ну помнишь, вы работали с ней в одном кабинете. Ты представляешь, она давно работу нашла. Сказала, у них и по твоему профилю вакансии есть, на всех площадках объявления висят. Ты не видел?
Пётр дёрнулся, как от удара тока, но постарался взять себя в руки и сделать вид, что ничего такого она не сказала.
– Знаю, конечно.
– И что? – София чувствовала, как внутри закипает обида.
– Что «что»? – огрызнулся муж. – Не пойду я туда. Испытательный срок с зарплатой ниже, чем раньше. Унижаться, что ли?
– Унижаться?! – взорвалась София. – А сидеть на моей шее – не унижение?
– На твоей шее?! – Пётр вскочил с дивана. – Да ты в моей квартире живешь! Моей!
– Ах вот как? – София почувствовала, как предательски задрожали губы. – Значит, я тут на птичьих правах?
– Ой, ну начинается, – закатил глаза Пётр. – Давай без этих бабских истерик.
– Истерик?! – София сорвалась на крик. – Я пашу как проклятая, а ты…
– А я что? – перебил её Пётр. – Я мужчина! Я добытчик! Просто сейчас черная полоса!
– Пётр, она уже полгода длится! А ты палец о палец не ударил!
– Да что ты понимаешь?! – рявкнул Пётр. – Думаешь, легко работу найти в такое время?
– А ты пробовал? – тихо спросила София. – Ирина вот нашла. И у них место есть…
Повисла тяжёлая пауза. Пётр отвёл глаза:
– Знаешь что? Надоело. Пойду пройдусь.
Хлопнула входная дверь. София осталась одна в пустой квартире. Она медленно опустилась на диван и закрыла лицо руками. Внутри всё дрожало от обиды и разочарования.
«Что же делать?» – крутилось в голове. А в памяти всплыли слова бывшей коллеги, с которой она недавно списывалась по рабочим вопросам: «Ты бы подумала о повышении квалификации. Есть хорошие курсы, как раз по нашему профилю, сможешь просить повышения у вас там. Ну или новую работу найти, если что, обращайся, я помогу».
София встала, подошла к окну. За стеклом мелькали огни ночного города. Где-то там, в этом море огней, была другая жизнь. Жизнь, в которой она не чувствовала бы себя пустым местом.
Решение пришло внезапно, как озарение. София глубоко вздохнула и потянулась за телефоном.
– Алло, Алёна Викторовна? Это София. Я по поводу тех курсов…
Теперь жизнь Софии стала ещё более однообразной и сложной. Череда дней, похожих друг на друга, как близнецы. Работа – дом – курсы – снова работа. Казалось, весь мир сузился до размеров её ежедневного маршрута. Но внутри у неё что-то менялось, росло, крепло. Как весенний подснежник, пробивающийся сквозь толщу снега к солнцу.
Пётр же всё глубже погружался в пучину самооправдания. «Нет работы для нормальных мужиков», – бубнил он, проводя очередной день на диване. София молчала, но каждое такое слово било её, как пощёчина.
В тот вечер она вернулась домой позже обычного. Курсы затянулись – последняя лекция перед важным экзаменом. София чувствовала себя вымотанной, но странно воодушевлённой. Будто внутри зажёгся маленький огонёк, согревающий и дающий силы.
Переступив порог квартиры, она сразу поняла: что-то не так. В воздухе висело напряжение, густое и тяжёлое, как грозовая туча. Пётр сидел за кухонным столом, сверля взглядом какую-то бумажку.
– Это что? – спросил он, не поднимая глаз.
София похолодела. Квитанция об оплате курсов. Она собиралась рассказать мужу, но всё не находила подходящего момента.
– Это… курсы повышения квалификации, – тихо ответила она.
– Какие к чёрту курсы?! – Пётр резко встал, стул с грохотом отлетел к стене. – Ты за моей спиной…
– Я собиралась сказать! – воскликнула София. – Просто ждала подходящего момента.
– Для чего подходящего?! – Пётр схватил квитанцию, скомкал её и швырнул на пол. – Ты тратишь деньги на какую-то ерунду, когда я…
– Когда ты что? – тихо спросила София, чувствуя, как внутри поднимается волна. – Сидишь дома и ничего не делаешь?
Повисла тяжёлая пауза. Казалось, даже воздух застыл, как желе.
– Что ты сказала? – голос Пётра звучал низко, угрожающе.
– То, что ты слышал, – София сама удивилась твёрдости в своём голосе. – Я работаю, я содержу нас обоих, я хожу на курсы, чтобы получить повышение и получать больше денег, для тебя в том числе, между прочим. А ты… ты просто сидишь.
– Я ищу работу! – заорал Пётр, его лицо покраснело от гнева.
– Правда? – София почувствовала, как рвутся последние нити терпения. – И как успехи? Нашёл что-нибудь за восемь месяцев? Или только отговорки?
– Заткнись! – Пётр с силой ударил кулаком по столу. Чашка подпрыгнула и со звоном разбилась об пол.
София вздрогнула, но не отступила. Что-то внутри неё словно сломалось или, наоборот, встало на место.
– Нет, Пётр, это ты замолчи и послушай, – её голос звенел от напряжения. – Я устала. Устала тянуть на себе всё. Устала от твоего нытья и отговорок, от вечных требований, от того, что я одна тут кому-то что-то должна. Устала чувствовать себя никем в собственном доме.
– В моём доме! – рявкнул Пётр. – Ты забыла, чья это квартира?
– Как я могу забыть? Ты мне об этом каждый день напоминаешь!
Пётр шагнул к ней, нависая всем телом:
– А может, стоит напомнить ещё раз? Может, пора показать, кто здесь хозяин?
София почувствовала, как по спине пробежал холодок страха. Но страх только подстегнул её решимость.
– Хозяин? – она горько усмехнулась. – Хозяин чего, Пётр? Дивана продавленного? Или горы немытой посуды?
Рука Петра взметнулась для удара. София зажмурилась, ожидая боли. Но удара не последовало. Она открыла глаза и увидела, что муж застыл с занесённой рукой, его лицо исказила гримаса… стыда? Ужаса?
– Господи, Соня… Я… Я не хотел…
Но что-то уже безвозвратно изменилось. Словно лопнула туго натянутая струна.
– Знаешь что, Пётр? – София почувствовала странное спокойствие. – Я ухожу.
– Что? – Пётр опустил руку, его лицо растерянно вытянулось. – Куда?
– Не важно. Подальше отсюда.
Она развернулась и пошла в спальню. Руки дрожали, но движения были чёткими, решительными. Чемодан, одежда, документы…
Пётр появился в дверях, его лицо побледнело:
– Соня, ты чего? Ну, погорячились, с кем не бывает. Давай поговорим.
София молча продолжала собирать вещи.
– Да брось ты, – в голосе Петра появились заискивающие нотки. – Ну куда ты пойдёшь? У тебя же никого нет.
София застыла. Медленно повернулась к мужу:
– Вот в этом весь ты. Думаешь, раз у меня нет никого, я буду терпеть всё это? – она обвела рукой комнату. – Нет. Хватит.
Она захлопнула чемодан и решительно направилась к выходу. Пётр метнулся следом:
– Соня, ну не дури! Куда ты пойдёшь на ночь глядя?
– Куда угодно, Пётр. Где угодно лучше, чем здесь.
Уже в дверях она обернулась. Пётр стоял в коридоре, растерянный и жалкий. Такой незнакомый и такой… чужой.
– Знаешь, – тихо сказала София. – Я ведь любила тебя. Правда любила. Но ты… Ты убил эту любовь. Медленно и методично.
Дверь захлопнулась с глухим стуком. София стояла на лестничной клетке, крепко сжимая ручку чемодана. Сердце колотилось как сумасшедшее. Она сделала глубокий вдох и начала спускаться по ступенькам.
Каждый шаг давался с трудом. Ноги были ватными, а чемодан казался неподъёмным. Но с каждой ступенькой София чувствовала, как с плеч спадает невидимый груз.
Выйдя на улицу, она подняла глаза к небу. Моросил мелкий дождик, но София этого почти не замечала. Впервые за долгое время она чувствовала себя… свободной.
Она достала телефон и набрала номер:
– Алло, Надь? Это София. Слушай, у тебя есть где переночевать?
Ветер трепал волосы, дождь намочил одежду, но внутри у Софии горел огонь. Огонь новой жизни, которую она собиралась построить. Своими руками. Для себя.
Первую неделю она провела у Нади. Старая подруга не задавала лишних вопросов, просто молча обняла и освободила диван в гостиной. По вечерам они сидели на кухне, пили чай с малиновым вареньем, и София, глотая слезы, рассказывала. Обо всем. О том, как тяжело ей было последние месяцы. О том, как она задыхалась в собственном доме. О том, как страшно ей было уйти… И как страшно вернуться.
– Знаешь, Сонь, – сказала как-то Надя, – иногда нужно потерять всё, чтобы найти себя.
И София нашла. Нашла в себе силы двигаться дальше.
Экзамен сдавала со слезами на глазах, но сдала на отлично, получила сертификат, помахала им перед глазами начальства и, к своему удивлению, получила повышение. Воодушевившись, она сняла крохотную студию на окраине города, на большее пока не хватало денег, но это временно.
Пётр звонил. Сначала каждый день. Потом через день. Потом раз в неделю. София не отвечала. Что она могла ему сказать? Все слова были сказаны в тот вечер.
А потом… Потом начались будни новой жизни. София с головой окунулась в работу. Новая должность требовала полной отдачи, но она была к этому готова. Вечерами она падала без сил на свой раскладной диванчик, но чувствовала странное удовлетворение. Будто каждый прожитый день приближал ее к чему-то важному. К себе настоящей.
И вот сегодня, ровно через три месяца после того вечера, София стояла перед дверью их… Нет, Петиной квартиры. Набрала воздуха в грудь и позвонила.
Дверь открылась почти сразу. На пороге стоял Пётр.
– Соня? – в его голосе смешались удивление и надежда.
– Здравствуй, Пётр, – София удивилась, как спокойно прозвучал ее голос. – Я за вещами.
Пётр молча посторонился, пропуская ее в квартиру. София огляделась. Всё было по-прежнему, и в то же время… Всё изменилось. Или это она изменилась?
– Как ты? – спросил Пётр, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Хорошо, – просто ответила София. – А ты?
Пётр пожал плечами:
– Да как… Работу нашёл. В той конторе, куда Ирка звала.
– Рада за тебя, – кивнула София.
Повисло молчание. Неловкое, густое, как кисель.
– Соня, – наконец выдавил Пётр, – может… Может, вернёшься? Я всё осознал, правда. Я изменился.
София посмотрела на мужа. В его глазах плескалась надежда и… Страх? Она вдруг поняла: он действительно изменился. Потерял её – и изменился. Только вот…
– Прости, Петь, – покачала головой София. – Но я тоже изменилась. И этой, новой мне, здесь уже не место.
Она подошла к шкафу, достала последние свои вещи. Сложила в коробку.
– Знаешь, – сказала она, направляясь к выходу, – я благодарна тебе.
– За что? – удивился Пётр.
– За то, что заставил меня найти в себе силы всё изменить, – улыбнулась София. – Удачи тебе, Пётр. Правда.
Она вышла за дверь и услышала тихое «И тебе, Соня» уже на лестнице.