В тот вечер я еле доползла до дома. Честное слово, если бы кто-то предложил донести мои сумки до квартиры, продала бы душу не глядя. Ноги гудели, в спине стреляло, а из-за дурацкой летучки с заказчиком даже пообедать толком не успела. Думала только о том, как сейчас заварю себе чаю покрепче, завалюсь на диван и буду час пялиться в потолок.
Лифт, как в сказке про злую судьбу, не работал. Я глянула на четвёртый этаж и чуть не разревелась от досады. Ещё неделю назад Витька обещал вызвать мастера, но, конечно, забыл. Как всегда – то работа, то дела, то сестра с очередными проблемами. Я тяжело вздохнула и поплелась наверх, считая ступеньки и кляня себя за то, что набрала столько продуктов.
Возле двери пришлось повозиться с ключами – руки тряслись от усталости. Но едва я открыла дверь, как услышала голос мужа из кухни. Он с кем-то говорил по телефону, и что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Знаете, как бывает – вроде всё как обычно, но внутри ёкает: что-то не так.
– Света, я всё решил, – говорил Витя каким-то чужим, официальным голосом. – Ты имеешь право на этот дом… Нет-нет, я помню, как ты тогда отказалась от доли. Теперь моя очередь…
У меня сумки из рук выпали. Прямо так – бах! – и покатились по полу апельсины. Один докатился до кухни, и Витька обернулся на шум. Замер, увидев меня, и как-то сразу побледнел. А я стояла, как дура, среди рассыпанных продуктов, и не могла понять – это что сейчас было? Какая доля? Какой дом? Наш дом?
– Оль… – начал он как-то неуверенно, но я его перебила:
– Что значит “твоя очередь”? – голос срывался, в горле пересохло. – Ты о чём вообще сейчас говорил?
Витька молчал, и это молчание било набатом по ушам. Я смотрела на родное лицо и не узнавала его. Где мой муж, который всегда советовался со мной? Который ещё вчера планировал, как мы будем делать ремонт на кухне?
– Ты что, решил отдать часть квартиры своей сестре? – слова царапали горло. – Вот просто так, даже не спросив меня?
Он дёрнулся, как от пощёчины:
– Подожди, дай объяснить…
Но что тут объяснять? В голове крутилось: восемь лет в ипотеке, каждый месяц откладывали, себе во всём отказывали. Я даже на курсы английского не пошла, хотя давно мечтала, потому что “надо платить за квартиру”. А он вот так просто…
Я опустилась на табуретку в прихожей, прямо среди рассыпанных продуктов. Где-то под батареей грустно укатился последний апельсин. В кране капала вода – кап-кап, словно отсчитывая секунды до того момента, как наша жизнь пошла под откос.
– Давай поговорим спокойно, – Витя присел на краешек стула напротив. Я хмыкнула – спокойно? Серьёзно? После того, что я услышала?
– О чём тут говорить? – я начала механически собирать рассыпанные продукты, лишь бы чем-то занять руки. – Ты уже всё решил. Без меня.
– Света сейчас в сложной ситуации, – начал он свои объяснения. – Ты же знаешь, после развода…
– А мы? – я резко выпрямилась, сжимая в руках пакет с макаронами так, что он чуть не лопнул. – Мы не в сложной ситуации? Мы восемь лет горбатились, чтобы выплатить ипотеку! Я каждую копейку считала, на море ни разу не съездили, потому что “надо платить за квартиру”!
Витя поморщился, как от зубной боли:
– Ты не понимаешь. Когда мы брали ипотеку, Света отказалась от своей доли в родительской квартире. Если бы не она…
– Если бы не она – что? – я почувствовала, как к горлу подкатывает ком. – Мы бы не купили эту квартиру? Так давай продадим её, вернём твоей сестре деньги – и разбежимся!
Он дёрнулся, как от пощёчины:
– Ты что такое говоришь?
– А что мне говорить? – я швырнула многострадальные макароны на стол. – Ты за моей спиной решаешь отдать часть нашего дома! Дома, который мы вместе создавали! Каждый уголок, каждая мелочь – всё наше, общее! Помнишь, как обои клеили? Как я неделю выбирала плитку в ванную? Как ты говорил – “это будет наше гнёздышко”?
Витя молчал, опустив голову. А я всё не могла остановиться:
– И что теперь? Разделим квартиру? Проведём красную линию посередине – это наша часть, это Светина? А может, будем по очереди кухней пользоваться? График составим?
– Прекрати! – он стукнул кулаком по столу, чашка подпрыгнула и жалобно звякнула. – Ты всё передёргиваешь!
– Я передёргиваю?! – от возмущения у меня перехватило дыхание. – А ты что делаешь? Решил поиграть в благородство за мой счёт?
Мы замолчали. В тишине было слышно, как за окном проехала машина, как в соседней квартире кто-то включил телевизор. Обычные звуки обычного вечера. Только в нашей кухне воздух, казалось, можно было резать ножом.
– Я должен ей помочь, – наконец тихо сказал Витя. – Она моя сестра.
– А я твоя жена, – мой голос дрогнул. – Но для тебя это, видимо, ничего не значит.
Я развернулась и вышла из кухни. В спину ударило его “Оля!”, но я не обернулась. Закрылась в спальне, села на кровать и уставилась в стену. На обоях – те самые, которые мы выбирали вместе – плясали тени от фонаря с улицы. А в голове крутилась одна мысль: “Как же так, Витя? Как же так?”
Ночь накрыла город плотным одеялом. Я сидела на кухне, разложив перед собой документы. Свидетельство о браке, договор ипотеки, квитанции об оплате – вся наша жизнь в бумажках. Восемь лет… Каждый платёж помню, как вчера. Вот май 2017-го – тогда пришлось занять у мамы, потому что Витю на работе задержали с зарплатой. А вот февраль 2019-го – я половину премии вложила, чтобы побыстрее закрыть долг.
В спальне Витя демонстративно громко ворочался – явно не спал, но и разговаривать не хотел. Ну и пусть. У меня и без него забот хватает.
Я открыла ноутбук, вбила в поиск “раздел имущества супругов”. По экрану побежали строчки: “права супругов на общее имущество”, “доля в праве собственности”, “судебная практика”… От юридических терминов голова шла кругом. Но одно я поняла точно – просто так отдать часть квартиры сестре муж не имеет права. Не-име-ет.
Телефон лежал рядом, будто ждал своего часа. Палец завис над номером Людмилы – моей школьной подруги. Она теперь юристом работает, специализируется как раз на семейных делах. Но позвонить ей – это сделать ситуацию реальной. Признать, что мы с Витей и правда по разные стороны баррикад.
Я встала, прошлась по кухне. Остановилась у окна – темень хоть глаз выколи, только фонари жёлтыми пятнами разбавляют черноту. Вспомнилось, как год назад мы с Витей стояли у этого же окна, считали звёзды. Он обнимал меня сзади, что-то шептал на ухо… Было так спокойно и надёжно.
А теперь что? Теперь считаю не звёзды, а варианты, как защитить свои права.
На подоконнике стояла фотография – наша свадьба. Счастливые лица, белое платье, кольца… “Клянусь любить и оберегать”. Ага, конечно. Вот и оберегает – решил осчастливить сестру за мой счёт.
Я решительно взяла телефон. Три гудка показались вечностью.
– Алло? – голос Людмилы был сонным. Я глянула на часы – начало первого, чёрт.
– Люда, прости за поздний звонок. Это Оля. Мне… мне нужна твоя консультация.
– Что случилось? – она мгновенно проснулась, профессиональная хватка сработала.
– Муж хочет отдать долю нашей квартиры своей сестре. Без моего согласия.
В трубке повисла пауза.
– Так, – наконец отозвалась Люда. – Завтра в десять у меня в офисе. Привези все документы на квартиру. И брачный договор, если есть.
– Спасибо, – я сглотнула комок в горле. – Завтра буду.
Я положила трубку и ещё долго сидела в темноте. Где-то вдалеке завыла собака, в подъезде хлопнула дверь – обычные ночные звуки. Только в груди будто кто-то ледяной рукой сжимал сердце.
“Прости, Витя, – думала я, глядя на свадебную фотографию. – Но ты сам меня к этому вынудил.”
Суд по семейным делам больше похож на поликлинику – такие же унылые стены, скрипучие стулья и напряжённые лица в коридоре. Я сидела, вцепившись в папку с документами, и старалась не смотреть на Витю. Он устроился через три стула от меня, как будто эти метры могли что-то исправить.
Светка опаздывала. Конечно, куда ей торопиться – она же у нас теперь главная претендентка на нашу квартиру. Когда она всё-таки появилась, я еле сдержалась, чтобы не фыркнуть – новый костюм, укладка, каблуки. Прям бизнес-леди. А то, что младший брат ради неё семью рушит – ничего, бывает.
– Дело о разделе имущества супругов… – монотонно начала судья, перебирая бумаги.
Я искоса глянула на мужа. Он сидел, ссутулившись, будто постарел лет на десять. Колечко обручальное крутил на пальце – старая привычка, всегда так делал, когда нервничал.
– Согласно представленным документам… – голос судьи доносился будто сквозь вату. – Квартира приобретена в период брака… Совместно нажитое имущество…
А я вдруг вспомнила, как въезжали в эту квартиру. Первую ночь спали на матрасе – кровать ещё не привезли. Пиццу ели прямо на полу, пили шампанское из пластиковых стаканчиков. Витя тогда сказал: “Ничего, родная, обживёмся. Главное – мы вместе”.
– Ваша честь, – голос Люды вырвал меня из воспоминаний. – Моя доверительница не давала согласия на отчуждение доли в общем имуществе. Более того, она вносила значительный вклад в погашение ипотеки…
Дальше Люда говорила про статьи закона, про права супругов, про судебную практику. А я смотрела на Витю. Он всё крутил и крутил кольцо, уставившись в одну точку.
– Господин Соколов, – обратилась судья к мужу. – Вы подтверждаете намерение передать долю в квартире вашей сестре?
Витя поднял голову. Открыл рот, чтобы ответить, но вдруг замер. Его взгляд метнулся к Светке, потом ко мне, потом снова к сестре.
– Я… – он запнулся. – Я хотел как лучше. Света когда-то отказалась от своей доли…
– Потому что ты мой брат! – вдруг выпалила Светка. – Я хотела тебе помочь! А не… не вот это всё.
В зале повисла тишина. Такая густая, что казалось – протяни руку и пощупаешь.
– Что значит “вот это всё”? – тихо спросил Витя.
– Я не думала, что из-за меня… – Светка осеклась, покраснела. – Что вы будете… Витя, я не хочу быть причиной…
Она не договорила, но и так всё было понятно. Я увидела, как у мужа дрогнуло лицо. Он посмотрел на меня – впервые за всё заседание посмотрел прямо, открыто. И я увидела в его глазах то, чего не замечала все эти дни – растерянность, страх, стыд.
– Ваша честь, – вдруг сказал он, поднимаясь. – Я отзываю своё заявление. Полностью.
Судья приподняла бровь:
– Вы уверены?
– Абсолютно, – его голос окреп. – Я… я ошибся. Сильно ошибся.
После суда мы ехали домой в разных такси. Я не знала, что сказать, да и он, видимо, тоже. Бывают такие моменты, когда любые слова кажутся лишними.
Дома я первым делом поставила чайник. Старая привычка – заваривать чай, когда на душе муторно. Пока гремела чашками, услышала, как хлопнула входная дверь – Витя вернулся.
Он стоял в дверях кухни, переминаясь с ноги на ногу, будто не решался войти. Я молча достала вторую чашку – его любимую, с отколотым краешком. Три года назад уронил, хотел выбросить, а я не дала. “Неидеальная – значит, с характером”, – пошутила тогда.
– Будешь чай? – спросила я, не оборачиваясь.
– Буду, – тихо ответил он и наконец-то вошёл на кухню.
Мы сидели друг напротив друга, как чужие. Пар от чашек поднимался к потолку, закручивался в причудливые узоры. За окном накрапывал дождь – мелкий, противный, как наша ссора.
– Знаешь, – вдруг сказал Витя, – когда Светка отказалась от своей доли… Я тогда поклялся себе, что обязательно ей отплачу. Что буду самым лучшим братом.
Я молчала, грея руки о чашку.
– А получилось, что стал худшим мужем, – он невесело усмехнулся. – Всё хотел быть благородным, а вышло…
– Глупо вышло, – закончила я за него.
– Глупо, – согласился он. – Знаешь, когда я увидел тебя в суде… Ты сидела такая прямая, гордая. И такая чужая. Я вдруг понял – вот сейчас я могу всё потерять. Не квартиру – тебя.
Я сделала глоток чая, пытаясь сглотнуть ком в горле.
– А Светка… – он покачал головой. – Она ведь правда не хотела всего этого. Просто пожаловалась на жизнь, а я…
– Решил быть героем, – я невольно улыбнулась. – Как всегда.
Он поднял на меня глаза – усталые, виноватые.
– Прости меня. Я… я всё исправлю.
– Уже исправил, – я протянула руку через стол и накрыла его ладонь своей. – Главное – не делай так больше. Никогда.
– Не буду, – он сжал мои пальцы. – Клянусь.
Мы долго сидели молча. За окном дождь постепенно стихал. Где-то на соседней улице сигналила машина, в квартире сверху играла музыка. Обычные звуки нашего дома. Нашего – общего, родного, единственного.
– Знаешь, что самое обидное было? – наконец сказала я. – Не то, что ты хотел отдать часть квартиры. А то, что решил всё один. Без меня. Мы же всегда всё вместе решали.
– Больше никогда, – он поднёс мою руку к губам. – Только вместе. Всё вместе.
В этот момент чайник на плите снова закипел. Я встала заварить ещё чаю – теперь уже не от тоски, а… просто так. Потому что хотелось. Потому что впереди был долгий вечер, и нам многое нужно было обсудить. Теперь уже спокойно, без обид и упрёков. Просто поговорить – как раньше, как всегда.