Восьмилетняя Нина крутилась рядом с мамой, едва сдерживая любопытство. Когда Лариса вошла в квартиру с несколькими яркими пакетами в руках, девочка тут же бросилась к ней, сгорая от нетерпения.
– Мам, что ты купила? – выпалила Нина, потянувшись к пакетам и начиная в них рыться. Она надеялась, что внутри прячется что то для неё – может, новая книжка с картинками или та самая кукла, на которую она недавно заглядывалась в магазине.
Лариса тихонько рассмеялась, глядя на воодушевлённую дочку. Легко перехватив пакеты, она слегка отстранила Нину и подмигнула.
– Это не для тебя, – сказала она ласково, одновременно потрепав девочку по пушистым волосам. Нина тут же насупилась, скрестила руки на груди и уставилась на пакеты с явной обидой.
– А это тогда для кого? – спросила она, не отрывая взгляда от красочной упаковки. В голосе прозвучала нотка ревности: ей казалось, что все интересные покупки обязательно должны быть для неё.
Лариса поставила пакеты на диван, и начала доставать вещи. На кровать плавно опустились крошечные ползунки с забавными зайчиками, миниатюрная шапочка с помпоном и мягкий комбинезон в нежно-розовых тонах.
– Ты же знаешь, что у тёти Нади появилась малышка? – ответила мама, разглаживая ладонями нежную ткань. Мягкая и нежная улыбка озарила её лицо, словно перед ней уже стояла эта крошечная кроха.
Нина на секунду замерла, вспоминая: да, тётя Надя недавно стала мамой, и все вокруг только и говорили об этом. Но до сих пор малышка казалась ей чем то далёким и неосязаемым.
– Вот пойдём на выходных к ним в гости, – продолжила Лариса, складывая вещи аккуратными стопочками, – сможешь на неё посмотреть. И даже подержать на руках, если захочешь.
Нина скрестила руки на груди и отвернулась, всем видом показывая, что разговор её больше не интересует.
– Не хочу, – отрезала она, и в её голосе прозвучала такая твёрдая решимость, что Лариса невольно улыбнулась. – Это скучно.
Лариса тихо рассмеялась, глядя на упрямую дочку. В памяти тут же всплыли бессонные ночи, когда маленькая Нина капризничала и никак не хотела засыпать. Как она тогда выбивалась из сил, пытаясь успокоить дочку, а теперь эта самая дочка заявляет, что всё это – скучно.
– Ну, – протянула Лариса, с теплотой вспоминая те непростые, но такие трогательные времена, – я бы так не сказала. Вот вырастешь, появится у тебя ребёнок, тогда ты всё поймёшь.
Что то в маминых словах зацепило Нину. Она на секунду замерла, потом глаза её заблестели, и она вдруг оживилась.
– У меня будет сынок! – воскликнула девочка и, не дожидаясь ответа, бросилась в свою комнату. Через мгновение она уже возвращалась, крепко прижимая к себе любимую куклу. – Такой же, как Андрюша! Я буду с ним играть, кормить и купать!
Кукла, одетая в красивый комбенезончик, выглядела совсем как настоящий малыш. Нина бережно укачивала её, представляя, как будет заботиться о своём будущем сыне. В её воображении уже рисовались картины счастливых дней: они вместе строят замки из песка, катаются на качелях и пьют чай из игрушечной посуды.
Лариса с умилением наблюдала за дочкой. Не удержавшись, она мягко спросила:
– А дочку не хочешь? Можно будет покупать красивые платьишки, причёсывать, делать косички…
Нина на мгновение задумалась, потом решительно покачала головой.
– Нет, – ответила она, ещё крепче прижимая куклу к груди. – Сынок!
*******************
С того самого разговора прошло больше десяти лет, но Нина ни на йоту не изменила своего решения. Мысль о сыне прочно засела в её голове – не просто как мечта, а как чёткая, не подлежащая обсуждению цель. Она представляла, как будет гулять с малышом по парку, учить его первым словам, гордиться его успехами. И всегда это был именно сын, о дочери она даже не задумывалась.
Выбор отца для будущего ребёнка Нина превратила в настоящий проект. Она методично изучала биографии потенциальных кандидатов, анализировала их семейные истории. Внешность, характер, карьера – всё это имело значение, но главным критерием оставалось одно: сколько мальчиков было в роду у претендента. Нина свято верила: если в семье мужчины из поколения в поколение рождаются сыновья, значит, и у неё появится долгожданный мальчик.
И вот наконец она нашла того, кто соответствовал всем её требованиям. Юра, молодой сотрудник из офиса отца, оказался настоящей находкой. В его семье на протяжении трёх поколений рождались преимущественно мальчики – именно то, что искала Нина. К тому же Юра был симпатичным, воспитанным, с хорошими манерами и чёткими жизненными планами. Он сразу привлёк её внимание, и Нина не стала тянуть – начала действовать решительно и целеустремлённо.
Она находила поводы для встреч, приглашала Юру на кофе, ненавязчиво интересовалась его жизнью, делилась своими мыслями. Её обаяние и уверенность в себе делали своё дело: Юра постепенно проникся симпатией к настойчивой девушке. Через несколько месяцев ухаживания Нина добилась своего – они объявили о помолвке, а вскоре и о предстоящей свадьбе.
Лариса, наблюдая за дочерью, не могла скрыть беспокойства. Ей казалось, что Нина слишком зациклилась на идее рождения сына, что это уже похоже на навязчивую мысль. Она не раз пыталась поговорить с дочерью, мягко намекала, что главное в семье – любовь и взаимопонимание, а не пол будущего ребёнка. Но Нина лишь отмахивалась, уверяя, что всё под контролем и она знает, чего хочет.
Последний серьёзный разговор на эту тему состоялся за пару дней до свадьбы. Лариса, собравшись с духом, зашла в комнату Нины, когда та перебирала свадебные аксессуары.
– Доченька, – начала она осторожно, присаживаясь рядом, – я ещё раз хочу поговорить с тобой об этом. Ты так уверена в своём решении?
Нина подняла глаза, в них светилась непоколебимая уверенность.
– Мама, я всё продумала. Юра – идеальный кандидат. У него в семье девяносто пять мальчиков, это хороший знак.
Лариса вздохнула, подбирая слова.
– Но ведь ребёнок – это не проект, не задача, которую можно решить по плану. Это живое существо, которое нужно любить просто за то, что оно есть. Неважно, мальчик это будет или девочка.
Нина аккуратно сложила кружевную салфетку и посмотрела на мать с лёгкой улыбкой.
– Я и буду любить. Но я хочу сына. Я готова к этому, мама. Всё будет хорошо, поверь мне.
– Но тебе всего восемнадцать, – произнесла женщина, после недолгого молчания. Голос дрогнул, но она постаралась говорить твёрдо. – У тебя нет ни образования, ни жизненного опыта. Вдруг ты разлюбишь Юру уже через пару месяцев? Встретишь другого?
Нина сидела в кресле, уткнувшись в свой телефон. Она даже не подняла глаз, лишь чуть повернула голову в сторону матери. Её пальцы ловко скользили по экрану – она рассматривала детскую одежду и кое-что сразу закидывала в корзину.
– А я его и не люблю, – спокойно, почти равнодушно произнесла девушка. – Он нормальный парень, хорошо зарабатывает, а главное – любит детей.
Лариса замерла. Эти слова словно ударили её наотмашь. Она не могла поверить, что дочь говорит такое – так холодно, расчётливо, без тени сомнения.
– А как же чувства? – растерянно спросила она, невольно понизив голос. – Разве можно строить семью без любви?
Нина наконец оторвалась от телефона. Она посмотрела на мать с лёгким недоумением, будто удивляясь, что та задаёт такие очевидные вопросы.
– Это не так важно, – уверенно ответила она. – Главное, что скоро у меня будет долгожданный сын, который ни в чём не будет нуждаться.
Лариса почувствовала, как внутри всё похолодело. Она хотела что то сказать, но слова застряли в горле. Наконец, с трудом собравшись с мыслями, она тихо спросила:
– И как скоро?
Нина на секунду задумалась, словно прикидывала что то в уме. Потом небрежно махнула рукой и протянула:
– Ну, месяцев через семь.
Лариса без сил опустилась на диван. Ноги вдруг стали ватными, а в груди словно образовался тяжёлый ком. Она смотрела на дочь, которая снова уткнулась в телефон, и не узнавала её. Где та весёлая, мечтательная девочка, которая когда то рассказывала о настоящей любви и счастливой семье? Перед ней сидела взрослая, уверенная в себе девушка, чьи планы казались ей пугающе холодными и прагматичными.
– Я всё уже распланировала, – продолжала Нина, проводя пальцем по изображению комплекта постельного белья в голубых тонах. – Выбрала хороший детский сад – там и английский с трёх лет, и бассейн. Потом школа с углублённым изучением математики – это важно для мальчика. А ещё секция по борьбе – обязательно, чтобы рос сильным и уверенным в себе.
Она перевернула страницу и оживилась ещё больше.
– Вот, смотри, – ткнула пальцем в фотографию комплекта для новорождённого. – Всё в нежно голубых тонах, как я и хотела. Я уже заказала целую гору вещей – распашонки, комбинезоны, шапочки… Даже пинетки с машинками!
Нина на секунду замолчала, видимо, представляя своего будущего сына в этих милых вещах. Потом её лицо снова озарилось энтузиазмом.
– А попозже накуплю машинки, пистолетики, конструкторы – всё, что нужно настоящему мальчишке. Хочу, чтобы у него было всё самое лучшее. Никаких мишек и зайчиков – это не для моего ребёнка.
Лариса стояла у окна, скрестив руки на груди. Она слушала дочь и чувствовала, как внутри растёт тяжёлая, давящая тревога. Каждое слово Нины лишь подтверждало её худшие опасения: дочь действительно была одержима этой идеей – родить именно сына и создать для него идеальный, по её представлениям, мир.
– Доченька, – начала Лариса осторожно, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, – ты так много думаешь о внешних вещах… О садике, школе, игрушках. Но ведь главное – это любовь, забота, тепло…
– Конечно, я буду любить его, – сказала Нина так, словно объясняла очевидную вещь. – Но любовь – это не только обнимашки и поцелуи. Это ещё и возможность дать ребёнку всё необходимое для счастливой жизни. Я хочу, чтобы он ни в чём не нуждался, чтобы у него было лучшее будущее.
Лариса молча кивнула, понимая, что любые дальнейшие разговоры сейчас бесполезны. Она лишь тяжело вздохнула, глядя, как Нина снова погружается в свои планы, листая страницы с изображениями детских вещей и мебели. В комнате повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги и тихими комментариями Нины о том, какие ещё покупки ей предстоит сделать…
******************
До долгожданного события оставалось всего пара дней, и Нина не могла усидеть на месте. Она буквально светилась от счастья и без устали рассказывала всем вокруг, как сильно ждёт появления малыша. Каждый звонок подруге, каждая встреча с родными превращались в монолог о грядущем материнстве.
– Вот посмотрите, какие я купила пелёнки! – восторженно демонстрировала она гостям голубые полотнища с яркими машинками. – А вот комбинезончики – все в одном стиле, представляете?
Она водила посетителей по квартире, с гордостью показывая детскую комнату. Всё здесь было выдержано в нежно голубых тонах: шторы, постельное бельё, даже плюшевый коврик у кроватки. На полках аккуратно выстроились игрушечные машинки, а в углу примостился миниатюрный гоночный болид – подарок от коллеги.
– Я всё продумала до мелочей, – с удовлетворением говорила Нина, поглаживая довольно большой живот. – Мой мальчик будет расти в идеальной обстановке.
Рождение ребёнка прошло без осложнений, но то, что случилось потом, повергло всех в шок. Когда медсестра принесла новорождённую в палату, Нина вдруг резко отвернулась, словно не желая смотреть.
– Это не мой ребёнок, – прошептала она, сжимая край простыни. – Это ошибка.
Медперсонал переглянулся, не зная, как реагировать. Врач, дежуривший в тот день, подошёл к кровати и постарался говорить максимально спокойно:
– Вы УЗИ делали? – спросил он, стараясь не выдать беспокойства.
– Делала! – почти выкрикнула Нина, её голос дрожал от напряжения. – Но пол меня не интересовал. Я точно знала, что у меня будет сын!
Она продолжала отказываться смотреть на ребёнка, отворачивалась всякий раз, когда медсестра пыталась поднести малышку поближе. Её лицо искажала гримаса отчаяния, а руки нервно теребили одеяло.
Врач, выйдя в коридор, тихо переговорил с Ларисой и Юрой.
– Случай довольно тяжёлый, – произнёс он, поправляя очки. – Боюсь, тут нужен специалист – психолог или психотерапевт. Такое отрицание реальности может быть симптомом послеродовой депрессии или иного расстройства.
Лариса побледнела, но тут же вскинула голову, защищая дочь:
– Моя дочь не сумасшедшая! – твёрдо сказала она. – Она просто с детства мечтала о сыне, и теперь ей сложно принять тот факт, что родилась девочка. Это шок, только и всего.
Врач лишь пожал плечами, понимая, что переубеждать мать сейчас бессмысленно.
– Пожалуйста, зайдите ко мне попозже, – мягко попросил он. – Когда все немного успокоятся. Нужно обсудить дальнейшие действия. Важно не оставлять Нину одну и постараться мягко подвести её к принятию ситуации.
Он ещё раз взглянул на закрытую дверь палаты, где раздавались приглушённые рыдания, и тихо добавил:
– Главное сейчас – не давить на неё. Дайте время.
*********************
Лариса медленно подошла к палате дочери. Она замерла у двери, прислушиваясь к громким голосам изнутри, и не решалась войти. Из за плотно закрытой двери доносились резкие, полные обиды и злости слова Нины.
– Это ты во всём виноват! – кричала она, и в её голосе звучала такая горечь, что Лариса невольно вздрогнула. – Это твоя отвратительная наследственность погубила мою мечту! Почему ты мне раньше не сказал, что у тебя есть две сестры? Почему о них ни где нет ни слова?
Юра ответил не сразу. Было слышно, как он глубоко вздохнул, стараясь сдержать эмоции.
– Да ты и не спрашивала! – наконец выкрикнул он, и в его голосе прорвалась накопившаяся усталость. – У тебя самой в семье только мальчики рождались? Не хотела дочку – нужно было врачей на УЗИ слушать, а не отмахиваться! Ты бы давно знала, что носишь девочку! Было бы время смириться!
Нина замолчала на секунду, словно пытаясь найти новые слова, ещё более обидные, ещё более резкие.
– Да! Нужно было! – выкрикнула она с отчаянием. – И тогда бы этого ребёнка бы не было!
Эти слова повисли в воздухе тяжёлой, давящей тишиной. Лариса прижала ладонь к груди, чувствуя, как больно сжалось сердце. Она хотела войти, остановить этот разговор, но ноги словно приросли к полу.
– Знаешь, мне надоело! – вдруг громко заявил Юра. Его голос дрожал от сдерживаемого раздражения. – У тебя виноваты все, но не ты. Подумай хорошенько о том, как мы все будем жить дальше.
С этими словами он резко распахнул дверь палаты. Лариса невольно отступила на шаг, вздрогнув от громкого хлопка. Юра вышел, на мгновение замер, встретившись взглядом с матерью Нины, и тут же опустил глаза. В его взгляде читалось смущение, словно он извинялся за то, что ей пришлось услышать этот разговор.
Не сказав ни слова, он быстро пошёл по коридору. Его путь лежал в детское отделение – туда, где находилась их новорождённая дочь. Лариса смотрела ему вслед, чувствуя, как в груди растёт тревога. Она понимала: то, что сейчас происходит, – лишь начало долгого и сложного пути.
За спиной снова послышались всхлипывания Нины. Лариса медленно повернулась к двери, глубоко вздохнула и наконец переступила порог палаты…
******************
Сразу после выписки из роддома Нина действовала стремительно, словно боялась передумать. Она собрала свои вещи за каких то пару часов – аккуратно сложила одежду в чемодан, упаковала косметику и мелочи, к которым привыкла. Ни слова не сказав мужу, ни разу не заглянув в детскую комнату, она просто ушла. Дверь тихо щёлкнула за её спиной, и в квартире воцарилась оглушительная тишина.
Юра обнаружил записку лишь вечером. Короткий текст на листке из блокнота резанул по сердцу: “Я не могу. Прости”. Ни объяснений, ни обещаний вернуться, ни даже намёка на то, где она теперь. Нина исчезла бесследно. Родители тоже не получали от неё вестей – звонки оставались без ответа, сообщения повисали в воздухе. Казалось, она растворилась в городе, словно её и не было.
Юре пришлось взвалить на себя всю тяжесть нового отцовства. Первые недели были особенно тяжёлыми: бессонные ночи, бесконечные кормления, смена подгузников, капризы малышки. Он учился всему на ходу – то нервно листал инструкции к детской смеси, то в панике звонил в скорую из за малейшего чиха Юли. Но даже в самые изматывающие моменты у него ни разу не возникло мысли отказаться от дочери. “Она моя, – твердил он себе, качая на руках хнычущую малышку. – И я сделаю всё, чтобы она была счастлива”.
На помощь пришла Лариса. Она переехала к ним почти сразу, как узнала о случившемся. Каждое утро начиналось с её заботливого: “Давай я покормлю”, каждый вечер – с убаюкивающих песен у кроватки. Она пеленала Юлю с такой нежностью, будто это был её собственный ребёнок. В её глазах светилась безграничная любовь, когда малышка впервые улыбнулась, когда сделала первый шаг, когда произнесла первое слово. Лариса не просто помогала – она стала для Юли второй мамой, той опорой, которой девочке так не хватало.
Со временем Юра научился находить радость в отцовстве. Он снимал на телефон, как Юля смешно топает по квартире, записывал её первые слова, собирал в альбом фотографии с каждым новым достижением. Они вместе гуляли в парке, строили замки из песка, читали сказки перед сном. Жизнь потихоньку налаживалась, хотя в глубине души Юра всё ещё задавался вопросом: “Почему она ушла? Как можно было бросить своего ребёнка?”
А Нина… Нина через несколько лет действительно родила сына. Всё получилось именно так, как она мечтала: мальчик, голубоглазый и улыбчивый, стал центром её вселенной. Она с упоением выбирала для него одежду, игрушки, записывала в престижные секции. В её новом доме звучал смех, пахло пирогами, висели на стенах семейные фотографии – идеальная картинка, о которой она так долго грезила.
Иногда, правда, в тихие вечера, когда сын уже спал, а муж смотрел телевизор в соседней комнате, Нина застывала у окна, глядя на огни города. В эти мгновения в голове проносилось что то неуловимое, словно тень забытого сна. Но она тут же отгоняла эти мысли, плотнее закутываясь в уют своей новой жизни. Юля осталась где то там, в прошлом, в той главе, которую Нина решила никогда не перечитывать…