Кабинет Дмитрия был его крепостью. Не в средневековом, рыцарском смысле, а в современном, цифровом.
Два широкоформатных монитора отображали бесконечные таблицы и графики, а на столе стояла мощная, бесшумно работающая машина, зашифровывающая каждый байт информации.
Мужчина был финансовым аналитиком в международной компании, и его работа требовала абсолютной концентрации и конфиденциальности. Малейшая утечка данных могла стоить ему карьеры, а компании миллионов.
Только из-за высокого уровня профессионализма Дмитрия начальство позволило ему работать из дома.
Через тонкую стену, в соседней комнате, трудилась жена Ирина. Ее рабочее место было завалено книгами, распечатками черновиков и карточками с заметками по сценам.
Она заканчивала свой первый крупный роман, над которым работала последние два года.
Издатель ждал рукопись через три месяца, и каждая минута тишины была на вес золота.
Их квартира была идеально приспособлена для работы, но до тех пор, пока в их жизнь не врывался восьмилетний ураган по имени Ваня.
Мальчик был племянником Дмитрия, сыном его старшего брата Владислава. Родственник работал вахтовым методом на Севере, а его жена Светлана трудилась медсестрой сутки через двое.
Поэтому Ваня часто ночевал у бабушки Людмилы Степановны, которая жила двумя этажами ниже младшего сына.
Для пожилой женщины ее взрослый сын Дмитрий и его жена Ирина, которые, по её мнению, “просто так сидели целый день дома”, были главным ресурсом для помощи и развлечения внука.
В тот роковой понедельник у Дмитрия была запланирована важнейшая телеконференция с клиентами из Цюриха.
Ирина, вдохновленная пришедшей ночью идеей, с утра погрузилась в написание ключевой главы. В квартире царила рабочая атмосфера.
Ровно в одиннадцать раздался характерный стук в дверь — не в звонок, а именно уверенный стук костяшками пальцев.
— Операция “Тишина” провалилась, ещё даже не начавшись, — мрачно пошутил Дмитрий, надевая наушник с микрофоном. — Спокойно поработать нам не дадут.
Ирина вздохнула и пошла открывать. На пороге стояла Людмила Степановна с тарелкой, на которой дымились румяные пирожки. Рядом елозил Ваня, уставившийся на смартфон в ее руке.
— Здравствуй, — бодро проговорила свекровь, проходя в прихожую без приглашения. — Напекла пирожков с яблоками, думаю, мои трудяги голодают. Димочка дома?
— Дома, куда он денется. Но у него очень важный звонок, — стараясь говорить потише, предупредила девушка.
— Ничего, ничего, мы тихо. Я Ванечку на часок оставлю, мне в поликлинику нужно, талон к терапевту взять, — уверенно проговорила Людмила Степановна. — Вы уж посидите с ним, он у меня шелковый.
Прежде чем Ирина успела что-то возразить, пенсионерка уже поставила тарелку на кухонный стол и направилась к выходу.
— Ваня, слушайся тетю Иру и дядю Диму! — бросила она на прощание и скрылась за дверью.
Ваня замер посреди прихожей, внимательно оглядывая комнату. Его взгляд остановился на закрытой двери кабинета Дмитрия.
— А что дядя Дима делает? — спросил он громко.
— Работает, Ваня. У него сейчас очень важный разговор. Давай-ка пойдем на кухню, я тебе пирожок дам, — мягко продолжила Ирина.
Но мальчика пирожок не интересовал. Он подошел к двери кабинета и прильнул ухом.
— А можно к нему? — тихо спросил сорванец.
— Нельзя. Пойдем ко мне, я тебе книжку интересную покажу, — твердо проговорила девушка.
Она увела мальчика в свою комнату, усадила в кресло и сунула ему в руки толстый иллюстрированный сборник сказок.
На пять минут воцарилась тишина. Ирина попыталась вернуться к написанию тексту, к сложному диалогу между героями, но мысль уже успела улетучиться.
Она слышала, как муж за стеной говорит спокойным, деловым голосом на английском. Внезапно Ваня отбросил книгу.
— Мне скучно. А можно на твоем компьютере поиграть? — неожиданно спросил он.
— Нет, Ваня, на моем компьютере нельзя. Я сейчас на нем работаю, — сухо ответила девушка.
— Какая работа? Ты же просто печатаешь буквы, — надулся мальчик. — Это не работа. Папа говорит, работа — это когда в каске на морозе дома строишь.
— Писать буквы — это тоже работа, и очень сложная, — попыталась объяснить Ирина, но Ваня уже слез с кресла и снова направился к двери Дмитрия.
— Тогда я к дяде Диме пойду. У него комп круче, — раздраженно бросил племянник.
— Ваня, стой! — в ужасе воскликнула Ирина.
Но было поздно.
Мальчик с размаху толкнул дверь в кабинет. Дмитрий сидел спиной к нему, и на мониторах отражалось его сосредоточенное лицо.
— Дядя Дима! — пронзительно крикнул Ваня. — А можно поиграть?
Мужчина вздрогнул, быстро обернулся и, увидев племянника, отчаянно замахал рукой, показывая на наушник. Его лицо побелело.
— Ваня, выйди немедленно! — прошептала Ирина, попытавшись оттащить мальчика.
— Нет! Хочу играть! — Ваня упирался, его голос становился все громче и переходил в визг.
В этот момент из наушника Дмитрия донесся голос с немецким акцентом: “Dmitry? Is everything alright? We can hear some… commotion (Дмитрий? Все в порядке? Мы слышим какой-то… шум)”.
Дмитрий, пытаясь сохранить самообладание, нажал кнопку mute (беззвучный) и, обернувшись, сказал тихо, но очень твердо:
— Ваня, немедленно выйди и закрой дверь. У меня совещание.
Ирина, приложив все силы, оттащила орущего ребенка в гостиную и захлопнула дверь кабинета.
Истерика Вани нарастала. Он бил ногами по полу, требуя ноутбук. Через полчаса вернулась Людмила Степановна. Услышав рев внука, она бросилась в квартиру.
— Что случилось? Ванюша, что они тебе сделали? — взволновано затараторила она.
— Он у вас играть хочет, а мы работаем, — устало произнесла сноха. — У Дмитрия был важный звонок, Ваня ворвался в кабинет и устроил сцену.
— Ну, подумаешь, звонок! — отмахнулась пенсионерка, прижимая к себе всхлипывающего Ванечку. — Можно было на пять минут отвлечься, ребенка развлечь. Он же маленький, ему невдомек, что вы тут… чем вы там занимаетесь. Сидите оба дома, в тепле, а пошуметь нельзя. Не работа это, а непонятно что.
Ирина сжала губы, почувствовав, как по телу разливается волна гнева. Спорить было бесполезно.
Вечером, когда Вани уже не было, Дмитрий вышел из своего кабинета мрачнее тучи.
— Клаус из цюрихского офиса спросил, не завел ли я на заднем фоне тайком цирк. Пришлось извиняться, говорить, что соседи ремонт делают, — хмуро проговорил он.
— А у меня, после этой сцены, будто всю энергию высосали, — пожаловалась жена. — Не могу собраться, весь ритм главы сбит. Надо что-то делать, Дима.
— Знаю, завтра поговорю с мамой, — устало произнес мужчина.
Но разговор с Людмилой Степановной ни к чему не привел. Она лишь обиделась.
— Я вам помогаю, пирожки ношу, а вы… Даже племянника потерпеть не можете, — раздраженно пробурчала пенсионерка.
Конфликт достиг апогея в четверг. У Дмитрия был относительно свободный день — нужно было составить один сложный отчет и все.
Ирина же, наоборот, готовилась к марафонскому написанию текста и предупредила всех, что будет недоступна.
Однако Людмила Степановна попросила посидеть с Ваней всего часок, пока она сходит за продуктами.
— Мама, сегодня категорически нельзя, — твердо ответил сын по телефону. — У Иры сроки горят.
— Какие сроки, не драматизируй. Часок посидите — и я его заберу, — уверенно заявила мать, не слушая протесты Дмитрия.
И вот Ваня снова был в их квартире. На этот раз он вел себя относительно спокойно, увлеченно играя на своем планшете в гостиной.
Ирина, воспользовавшись затишьем, закрылась у себя и погрузилась в работу. Дмитрий, чтобы не искушать судьбу, тоже скрылся в кабинете, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышать племянника.
Через сорок минут планшет Вани разрядился. Тишина в гостиной длилась недолго.
Сначала Дмитрий услышал, как мальчик копошится на кухне. Потом шаги приблизились к его кабинету. Дверь тихо скрипнула.
— Дядя Дима, а можно сок? — мило спросил племянник.
— Ваня, в холодильнике сок. Налей себе и иди играй, — не отрываясь от монитора, ответил мужчина.
Он услышал, как мальчик ушел. Но через минуту шаги вернулись. Дмитрий обернулся.
Ваня стоял на пороге с полным стаканом апельсинового сока в руках и смотрел на мощный игровой ноутбук, который Дмитрий иногда использовал для тестов.
— Ваня, я сказал, иди в гостиную. Нельзя заходить с едой и питьем в мой кабинет, — строго проговорил дядя.
Но племянник уже подошел ближе, его глаза заблестели от любопытства. Он потянулся рукой к клавиатуре ноутбука.
— Отойди от стола! — резко сказал Дмитрий.
Мальчик испуганно дернулся, и из стакана на клавиатуру рабочего компьютера Дмитрия выплеснулась липкая оранжевая жидкость.
Раздалось короткое замыкание, мониторы погасли. В кабинете повисла зловещая тишина, нарушаемая тихим всхлипыванием Вани.
В тот же момент из комнаты Ирины донесся нечеловеческий крик. Дмитрий, забыв про все, выскочил из кабинета.
Жена стояла посреди своей комнаты, уставившись на экран ноутбука. Ее лицо было белым как мел.
— Он все удалил, — прошептала она. — Полглавы…
Оказалось, что, пока девушка отошла в ванную, Ваня зашел к ней. Увидев открытый документ, он решил “помочь тете Ире” и, подражая взрослым, начал нажимать на клавиши.
Он выделил несколько страниц текста и случайно удалил их. А когда на экране появилось предупреждение о сохранении файла, он машинально ткнул “Сохранить”.
Последствия были катастрофическими. Дмитрий потратил полдня на экстренные звонки айтишникам, восстановление системы и бесконечные извинения перед клиентом, данные по которому могли быть скомпрометированы.
Ущерб оценивался в десятки тысяч рублей, не говоря уже о репутационных потерях.
Ирина же потеряла безвозвратно почти неделю работы — те самые страницы, которые она выстрадала и которые считала лучшими в романе.
В тот вечер, когда Людмила Степановна пришла забирать внука, она увидела картину, которая заставила ее замереть на пороге.
Сын молча разбирал залитую клавиатуру. Сноха сидела на диване, уставившись в одну точку, с красными от бессонницы и слез глазами. В воздухе висело молчаливое отчаяние.
— Что у вас тут случилось? — тихо спросила женщина.
Дмитрий поднял на нее взгляд. В его глазах не было злости, лишь усталая решимость.
— Мама, садись. Мы должны серьезно поговорить, — сурово произнес он.
Мужчина не кричал. Он говорил спокойно и четко, как на том самом совещании с Цюрихом.
Он показал матери служебные письма от IT-отдела, отчет о затратах на восстановление данных, объяснил, что такое коммерческая тайна и неразглашение, и какие последствия могла бы иметь утечка.
Ирина, не поднимая головы, добавила:
— Людмила Степановна, я потеряла пятнадцать страниц текста. Их не восстановить. Мне теперь придется писать их заново, а крайний срок у издательства сдвинуть нельзя. Если я его сорву, контракт расторгнут.
Людмила Степановна молча слушала их, глядя то на усталого сына, то на расстроенную сноху.
Она впервые увидела не “капризных детей”, а взрослых, состоявшихся людей, чья профессиональная жизнь оказалась на грани срыва из-за одного часа недосмотра.
— Я… я не думала, что все так серьезно, — наконец выдохнула она. — Я правда считала, что вы просто сидите дома и ничего не делаете.
— Мы не просто сидим дома, мама! Мы здесь работаем! Или ты думала, что деньги у нас появляются волшебным образом? — сердито проговорил Дмитрий. — Наш дом — это наш офис, и с этого дня мы вводим правила, как в любом офисе. Дверь в кабинет закрыта. Все визиты, включая твои, только по предварительному согласованию. Когда мы работаем, мы не доступны ни для пирожков, ни для Вани. Это не потому, что мы его не любим, а потому, что это наша работа, наш доход и наша репутация.
Мать кивнула, не в силах вымолвить ни слова. С тех пор в жизни семьи многое изменилось.
Людмила Степановна перестала быть частым и внезапным гостем. Она звонила заранее и спрашивала, удобно ли сыну принять гостей.
Ваня появлялся в квартире только в строго оговоренные дни и часы, и его первым делом знакомили с правилами: “Не шуметь, не входить в кабинет, не трогать компьютеры”.
Дмитрий купил для гостиной специальный старый ноутбук, на котором Ваня мог смотреть мультфильмы под присмотром, но доступ к рабочим машинам был для него навсегда закрыт.
Работа снова закипела. Мужчина успешно сдал все проекты, а Ирина, переписав утерянную главу, — свой роман в срок.