Она прошла в спальню. Её одежда сдвинута в угол, на комоде чужая косметика, на кровати — детские вещи.
Всё принадлежало не ей.
Звонок в дверь заставил вздрогнуть.
На пороге стояла Валентина Семёновна, соседка снизу, обычно спокойная, сейчас — раскрасневшаяся от злости.
— Анна, что у вас творится? У вас тут балаган! Целыми днями топот, ребёнок орёт, телевизор гремит! А сегодня с балкона вода капает — мне прямо на бельё! Я, если честно, уже полицию хотела вызывать!
— Простите, Валентина Семёновна, — тихо ответила Анна. — Разберусь. Обещаю.
Когда дверь закрылась, в квартире снова зазвучал шум: Кирилл включил музыку, Оля смеялась, ребёнок заплакал.
Анна стояла, прислонившись к двери, и чувствовала, как внутри что-то ломается.
Она устала — от шума, беспомощности, бессонных ночей, от того, что её просто вытеснили из собственной жизни.
Она взяла телефон, открыла контакты и набрала номер.
— Алло, юридическая консультация? Мне нужна помощь. В моей квартире живут люди без разрешения. Мне нужно их выселить…
Сказав это, Анна впервые за долгое время почувствовала облегчение.
Не страх, не сомнение — уверенность.
Теперь всё изменится.
Конец спектакля
На следующий день Анна вернулась домой раньше обычного. На улице уже темнело, но внутри неё царила холодная решимость. В руках — папка с документами: свидетельство о собственности, заявление в полицию о списании средств, уведомление о выселении.
Она открыла дверь — и застыла.
На кухне все были в сборе: Сергей, Галина Николаевна, Оля и Кирилл. На столе дымился ужин, кто-то смеялся, кто-то спорил о телевизионном шоу. Всё выглядело так, будто они хозяева.
Анна вошла спокойно, поставила папку на стол.
— Завтра к десяти утра вы должны покинуть мою квартиру, — сказала она ровным голосом. — Все до одного.
Разговоры оборвались. Сергей моргнул, будто не понял.
— В смысле — покинуть? Ань, ты что, шутишь?
— Нет, не шучу. Вот документы. Квартира принадлежит мне. Ваши вещи должны быть собраны к утру.
Галина вскрикнула:
— Господи, да что случилось-то?! Мы же семья теперь!
— Нет, — твёрдо ответила Анна. — Мы не семья. Вы — люди, которые живут в моей квартире без разрешения.
— Подожди, — попытался улыбнуться Сергей. — Ты просто устала, да? Ну давай я тебе чай налью, поговорим спокойно.
— Сергей, я устала, это правда, — кивнула Анна. — Но не от работы. От вас. От того, что вы вытеснили меня из моего же дома, тратили мои деньги, пользовались моей добротой.
— Это недоразумение! — вспыхнул он. — Мы же ненадолго!
— Тогда тем более — уезжайте.
Оля подняла глаза, бледная, с ребёнком на руках:
— А у меня же малыш… куда я пойду?
— У вас сутки, — спокойно сказала Анна. — После этого я вызываю полицию. И, поверьте, я не передумаю.
Галина всплеснула руками:
— Да как тебе не стыдно! Мы же с добром к тебе пришли!
— С добром? — горько усмехнулась Анна. — Вы заняли мою спальню, переодели мою жизнь под себя и ещё воруете у меня со счёта. Какое добро?
Сергей подошёл ближе, понизив голос:
— Ань, я всё верну. Клянусь. Просто дай время.
— Ключи на стол. Все комплекты, — спокойно повторила она.
Скандал длился больше часа. Галина плакала, Оля молчала, Сергей то умолял, то кричал. Только Кирилл сидел в углу и ел котлеты, глядя на всех с равнодушным интересом.
Когда они наконец затихли, Анна сказала последнее:
— Завтра к десяти. Без разговоров.
И ушла в свою комнату, закрыв дверь на щеколду — впервые за долгое время.
Новая жизнь
Они собирались до трёх ночи. Шепот, хлопанье дверцами, грохот чемоданов.
Анна не спала, сидела на кухне с чашкой чая и слушала, как они суетятся, как Сергей ругается, как Оля тихо всхлипывает.
Последней вышла Галина Николаевна.
— Ты пожалеешь, девочка, — процедила она. — Сгинешь одна, никому не нужная.
Анна не ответила. Просто закрыла дверь и повернула замок.
В квартире воцарилась тишина.
Настоящая.
Густая, звенящая тишина, которую она не слышала уже много месяцев.
Анна села на пол у двери и впервые за долгое время позволила себе заплакать. Не от обиды — от облегчения.
Утром она открыла окна настежь. Воздух ворвался внутрь, вместе с запахом свежего снега и чистоты.
Она перемыла всю посуду, переставила мебель, выбросила забытые вещи.
Каждый предмет возвращался на своё место — как будто дом вздыхал свободно вместе с ней.
К вечеру квартира снова стала её домом. Тихим, уютным, настоящим.
Через неделю Сергей написал длинное сообщение:
Прости. Мы были в трудном положении. Я всё осознал. Можно поговорить?
Анна прочла первые строки — и нажала “Удалить”.
Через месяц от коллеги узнала, что Сергей и его семья поселились у другой женщины.
Она лишь усмехнулась: “Ну что ж, у них стабильность”.
Вечером Анна сидела на балконе с чашкой чая. За окном закат, розовый, мягкий. Телефон завибрировал — сообщение от подруги:
— Аня, завтра после смены не уходи! Хочу познакомить тебя с братом. Он врач, хороший человек.
Анна улыбнулась и ответила:
— Спасибо, но пока мне хорошо одной. Может, позже.
Она отложила телефон, обхватила чашку ладонями и закрыла глаза.
В квартире было тихо. Никто не шумел, не спорил, не трогал её вещи.
Теперь это был её дом. Её жизнь. Её покой.
И она знала твёрдо — лучше быть одной, чем с теми, кто приходит ради выгоды.
Теперь она была снова хозяйкой. Настоящей.
