Алевтина Сергеевна выхватила конверт дрожащими руками. Прочитав содержимое, она пошатнулась.
— Это… это разорение! Я НЕ смогу выплатить такую сумму!
— Придётся продать квартиру, — пожала плечами Ирина. — И дачу. И машину. Но даже этого может не хватить.
— Тарас! — свекровь бросилась к сыну. — Сынок, помоги мне! Останови её!
Тарас медленно поднялся. Он смотрел на мать так, будто видел её в первый раз.
— Всю жизнь ты учила меня честности, — произнёс он глухо. — Говорила, что главное — это совесть и достоинство. А сама…
— Я делала всё для тебя! Для нашей семьи!
— НЕТ, мам. Ты делала всё для себя. Для своего статуса, своего положения в обществе. И я… я был частью этого спектакля. Идеальный сын успешной женщины.
Он повернулся к Ирине.
— Почему ты мне ничего не сказала?
— Потому что хотела, чтобы твоя мать сама призналась. Дала ей шанс. Но она выбрала продолжать жить во лжи и унижать меня при каждом удобном случае.
— Предательница! — прошипела Алевтина Сергеевна. — Змея подколодная! Я приняла тебя в свой дом, а ты…
— Вы НЕ принимали меня, — отрезала Ирина. — Вы терпели. И постоянно давали понять, что я здесь чужая. Что ж, теперь мы квиты.
В дверь позвонили. Алевтина Сергеевна вздрогнула.
— Кто это ещё?
Ирина пошла открывать. На пороге стояла пожилая женщина в скромном сером пальто. Несмотря на возраст, в её осанке чувствовалось достоинство. Седые волосы были аккуратно уложены, а в голубых глазах светилась доброта.
— Вероника Сергеевна! — Ирина тепло улыбнулась. — Проходите, пожалуйста.
Алевтина Сергеевна застыла посреди комнаты. Сёстры не виделись сорок лет, но узнали друг друга мгновенно.
— Здравствуй, Аля, — мягко произнесла Вероника.
— Что… что ты здесь делаешь? — выдавила из себя Алевтина Сергеевна.
— Ирина пригласила меня. Сказала, что сегодня твой день рождения. Я подумала… может, пришло время поговорить?
— Мне НЕ о чем с тобой говорить!
Вероника грустно улыбнулась.
— Я не держу на тебя зла, Аля. Правда. Да, ты забрала деньги, дом, всё что оставил отец. Но знаешь что? Я выжила. Вышла замуж за хорошего человека, родила сына. Мой Артём теперь врач, у него своя клиника. Трое внуков. Я прожила честную, пусть и скромную жизнь.
— Тогда зачем этот суд? Зачем ворошить прошлое?
— Потому что правда должна восторжествовать, — ответила Вероника. — И ещё потому что я хочу оставить наследство внукам. То наследство, которое по праву принадлежит мне.
— Тётя Вероника? — Тарас подошёл к пожилой женщине. — Я… я Тарас. Ваш племянник.
Вероника всмотрелась в его лицо и улыбнулась.
— Как же ты похож на нашего отца! Те же глаза, та же форма подбородка. Он был бы рад видеть такого внука.
— Не смей! — вскрикнула Алевтина Сергеевна. — Не смей говорить о моём сыне!
— Наш отец хотел, чтобы мы жили дружно, — продолжала Вероника, не обращая внимания на выкрик сестры. — Он мечтал о большой семье, где все поддерживают друг друга. Ты разрушила его мечту, Аля.
— Я НЕ собираюсь это слушать! — Алевтина Сергеевна бросилась к выходу из комнаты, но Ирина преградила ей путь.
— Вы выслушаете. Хотя бы из уважения к возрасту вашей сестры.
— Уважения? Ты смеешь говорить мне об уважении?
— А вы знаете, что такое уважение? — парировала Ирина. — Вы требуете его, но сами никого не уважаете. Ни меня, ни своего сына, ни тем более сестру, которую обокрали.
Вероника присела на диван, доставая из сумочки пожелтевшую фотографию.
— Помнишь этот снимок, Аля? Нам здесь восемь и десять лет. Мы на даче у бабушки, собираем малину. Ты испачкала всё платье соком, а я пыталась оттереть пятна, чтобы мама не ругала тебя.
Алевтина Сергеевна против воли взглянула на фотографию. На ней две девочки смеялись, обнявшись. Старшая защитным жестом придерживала младшую за плечи.
— Я всегда защищала тебя, — тихо сказала Вероника. — От хулиганов во дворе, от строгости родителей, от всех бед. А ты…
— ХВАТИТ! — Алевтина Сергеевна зажала уши руками. — Прекрати!
— Мама, — Тарас подошёл к ней. — Может, стоит поговорить? Попросить прощения?
— Прощения? У НЕЁ? Никогда!
— Гордыня, Аля, всегда была твоим главным грехом, — вздохнула Вероника. — Она же и погубит тебя.
В этот момент в дверь снова позвонили. На этот раз настойчиво и требовательно.
— Кто там ещё? — раздражённо бросила Алевтина Сергеевна.
Ирина открыла дверь. На пороге стояли двое мужчин в строгих костюмах.
— Алевтина Сергеевна Волконская? — спросил один из них, показывая удостоверение. — Мы из налоговой инспекции. У нас есть вопросы по поводу вашей декларации о доходах за последние пять лет.
Алевтина Сергеевна побледнела.
— Что… что за вопросы? У меня всё в порядке с налогами!
— Мы получили информацию о сокрытии вами доходов от сдачи в аренду коммерческой недвижимости, — продолжил второй мужчина. — Трёх помещений на Арбате, которые официально НЕ задекларированы.
— Это… это недоразумение!
— Возможно. Но нам нужно проверить документы. Вы должны проследовать с нами для дачи показаний.
Вероника поднялась с дивана.
— Видимо, мне лучше уйти. Аля, подумай о моём предложении. Мы можем решить всё миром. Но если ты откажешься, суд состоится. И учитывая твои новые… проблемы, вряд ли решение будет в твою пользу.
Она направилась к выходу, но остановилась у двери.
— Знаешь, Аля, отец перед смертью сказал мне: «Присмотри за Алечкой, она такая гордая, такая упрямая. Без тебя пропадёт». Я НЕ смогла выполнить его просьбу. Ты НЕ дала мне этого сделать. Но может, ещё не поздно?
С этими словами Вероника вышла. Сотрудники налоговой терпеливо ждали.
— Алевтина Сергеевна, — напомнил один из них. — Нам нужно ехать.
— Тарас! — взмолилась она. — Сынок, сделай что-нибудь!
Тарас покачал головой.
— Мама, я НЕ могу вмешиваться в работу государственных органов. Тебе нужен адвокат.
— Кстати, об адвокате, — вмешалась Ирина. — Лучшие юристы города уже знают о вашей истории с сестрой. Вряд ли кто-то захочет защищать человека, который обманул родную сестру и десятилетиями уклонялся от налогов.
— Ты! Ты во всём виновата! — Алевтина Сергеевна бросилась к Ирине, но сотрудники налоговой удержали её.
— Госпожа Волконская, не усугубляйте своё положение. Идёмте добровольно.
Когда за Алевтиной Сергеевной и сотрудниками налоговой закрылась дверь, в квартире повисла тишина. Тарас опустился на диван, обхватив голову руками.
— Ирина, это ты… это ты сообщила в налоговую?
— НЕТ, — она села рядом с мужем. — Это сделал Борислав Игнатьевич, тот самый нотариус. Когда я пришла к нему с вопросами о завещании, он испугался. Решил, что если расскажет всё сам, ему смягчат наказание. Заодно вспомнил и о других «услугах», которые оказывал твоей матери. В том числе о фиктивных договорах аренды.
— Боже, во что она превратила нашу жизнь…
— Тарас, — Ирина взяла его за руку. — Я понимаю, это тяжело. Но правда должна была выйти наружу. Твоя мать годами жила во лжи и заставляла нас играть по её правилам.
— А что теперь? Что будет с нами?
— Мы начнём сначала. Честно. Без лжи и претензий. Твоя тётя Вероника — удивительная женщина. Она готова простить и принять нас в свою семью. У тебя есть двоюродный брат Артём, племянники. Настоящая семья, а не токсичные отношения, построенные на страхе и манипуляциях.
Тарас поднял голову и посмотрел на жену.
— Почему ты не ушла? После всего, что тебе пришлось вытерпеть от моей матери?
— Потому что люблю тебя. И верила, что однажды ты сможешь освободиться от её влияния. Просто нужен был… толчок.
— И ты решила устроить землетрясение, — грустно усмехнулся Тарас.
— Иногда только землетрясение может разрушить стены, которые мы сами вокруг себя построили.
На столе всё ещё стоял недоеденный праздничный торт. Свечи с цифрой «60» грустно накренились набок. Ирина встала и начала убирать со стола.
— Знаешь, — сказала она, собирая тарелки, — твоя тётя пригласила нас на ужин в следующую пятницу. Познакомиться с Артёмом и его семьёй.
— Ты уже всё спланировала, да?
— НЕ всё. Но кое-что — да. Тарас, у тебя есть шанс обрести настоящую семью. Не ту, где тебя контролируют и манипулируют, а ту, где тебя любят и принимают таким, какой ты есть.
Тарас встал и обнял жену.
— Прости меня. За то, что НЕ защищал тебя. За то, что позволял матери унижать тебя.
— Всё в прошлом. Теперь мы смотрим только вперёд.
Вечерние сумерки окрасили комнату в мягкие фиолетовые тона. Где-то вдалеке слышались звуки города — автомобильные гудки, голоса прохожих, музыка из соседних квартир. Жизнь продолжалась.
— А что будет с мамой? — спросил Тарас.
— Это зависит от неё самой. Если признает вину, может отделаться штрафом и условным сроком. Если будет упорствовать… Но знаешь что? Твоя тётя Вероника готова забрать иск, если Алевтина Сергеевна извинится и признает её права на часть наследства.
— Она никогда НЕ извинится. Гордость НЕ позволит.
— Тогда это её выбор. И её последствия.
На следующий день новость о скандале в семье Волконских облетела весь их круг общения. Алевтина Сергеевна, всегда гордившаяся своей репутацией, в одночасье стала изгоем. Светские львицы, ещё вчера искавшие её расположения, теперь перешёптывались за её спиной. Двери элитных клубов закрылись перед ней.
***
Алевтина Сергеевна до последнего отказывалась признавать вину и извиняться перед сестрой, и суд состоялся — девяностолетний нотариус Борислав Игнатьевич признался в подделке документов, получил условный срок, а иск Вероники Сергеевны был удовлетворён полностью. Алевтина Сергеевна лишилась всего: квартиры, дачи, машины, счетов — лишь из милосердия Вероника оставила ей небольшую сумму на покупку скромной однушки. Теперь бывшая светская львица живёт в одиночестве, даже Тарас не отвечает на её звонки, и каждый день она проклинает невестку Ирину, убеждённая, что именно та разрушила её жизнь — но не понимая, что сама построила её на лжи. Ирина же по пятницам ужинает с Тарасом в тёплом доме тёти Вероники, радуясь, что смогла спасти мужа от токсичного влияния и подарить ему настоящую семью, где царят любовь, честность и прощение — те ценности, которых Алевтина Сергеевна так и не смогла понять.
