Двоюродный брат Мирона руководил небольшой фирмой по благоустройству садов.
— Дизайнеры нам всегда нужны. — кивнул он, принимая Наташу на работу. — График с 9 до 18 часов, зарплата двадцать тысяч плюс квартальная премия.
Наташа промолчала. За один заказ, который она делала три дня, отвлекаясь на домашние дела, ей платили десять тысяч. То есть если работать целыми днями, она могла бы получать сотни тысяч, а не двадцать. Да еще и на дорогу нужно было тратить два часа: туда и обратно.
— Ты хочешь работать? — спросил муж. Наташа пожала плечами.
— Лишь бы приносить пользу семье. Но только тебе придется ездить за Люсей. Я никак не успею.
— А я как успею?
— У тебя машина. И еще, тебе придется гулять с собакой по утрам. А днем нужно будет стелить пеленку дома.
— Хм…
— Я буду уезжать рано, а Дин привык, что с ним гуляют в 8:30. В школу Люсю будет водить бабушка. Она работает с 14.00, значит, сможет помочь.
— Не уверен.
— Почему?
— Она устает, откажется.
— Значит, будешь на обед приезжать домой, и заодно возить дочь в школу.
— А что Люся дома будет одна по утрам?
— Ну она уже не маленькая. До десяти спит, позавтракать сама в состоянии. А в школу ты ее отвезёшь. И заберёшь тоже ты.
Мирон хотел возразить, но понял: вариантов нет.
Первые недели работы показались Наташе отдыхом. Женщине было весело с новыми коллегами. Она читала в метро книгу, пока ехала на работу, быстро делала проекты и часто пила кофе, глядя на парк из большого окна. Она с удивлением обнаружила, что в офисе с 9 до 18 часов она занята работой не больше, чем дома. А остальное время вместо готовки и постирушек — болтовня, кофе, планерки, соцсети… Ей было скучновато и слишком легко. Она поймала себя на мысли, что отдыхала на работе.
Мирон же вскоре почувствовал всю тяжесть нового уклада.
— Дин! Лохматое чудовище! Ты опять навалил кучу на коврик?
— Пап, ну мы же по пробкам ехали… Не дождался… — оправдывалась за собаку Люся.
Наташа делала заготовки, но не успевала с работой готовить первое, второе и компот. Суп есть ни дочь, ни муж не хотели. Пришлось Мирону самому жарить курицу. Наташа приходила домой позже них. Дома был ужин, дочь сидела за уроками, а муж лежал с закрытыми глазами и держался за голову.
— О… да вы прекрасно справляетесь! — сказала Наташа. Мирон не ответил. Не было сил.
Через три недели Мирон завыл. Дин посмотрел на хозяина как на глупого человека и сходил на пеленку прямо на его глазах.
— Мы же только что погуляли… — простонал Мирон, глядя, как собака снова делает лужу.
— А мама с ним долго гуляет! Полчаса, — заметила Люся.
— У меня нет времени и сил по лужам гулять! Я на работу опаздываю, а еще тебя в школу!
— Пап, а ты мне блузку отпаришь?
— Мать тебе уже отпарила!
— Да я ту блузку чаем облила. Надо другую.
Мирон выругался. Люся напомнила:
— Мы опаздываем, пап…
В школе отца отчитали, за то, что Люся стала опаздывать. Более того, дочь пропустила важные дополнительные занятия, потому что Мирон просто не смог ее отвезти на них.
Нина Вадимовна помогать отказывалась, ссылаясь на занятость. Наташа тоже пожимала плечами.
— Я приношу пользу семье. Вот… сегодня дали аванс, — сообщила Наташа.
— Да? И где он?
— Купила корм Дину.
— А остальное?
— Милый, пять тысяч рублей — это весь аванс.
— Но раньше ты…
— Что?
— Больше получала на своих заказах, — удивленно выпалил муж.
— Да. Но ведь то — не работа, а так…
— И дома было чисто, и я не так уставал!
— Но теперь я работаю, как и все.
Мирон сорвался:
— Наташа! Я не был готов к такой жизни. Я как отец-одиночка! Завтра собрание, у меня в это время совещание!
— А у меня… у меня тоже планерка!
— И как быть?
— Пусть твоя мать пойдет. Она громче всех орала, что я ничего не делаю. Пусть хоть раз поможет.
— Наташ, я все понял. Я осознал. Ты мать-героиня!
— Я рада, что ты осознал. — Она сделала вид, что не понимает намёка.
— Прошу, увольняйся! Давай вернем все как было!
— А что, если меня устраивает и так? — Наташа изогнула бровь.
— Как это?
— Мне стало легче. Я работаю от звонка до звонка, и на этом всё. Чай, кофе, печеньки — бесплатно. Больничный оплачивают. Коллектив хороший, мы в выходные идем в кино.
— А я? А дочь?
— Ну позанимаешься с ней, в чем проблема? У меня же должна быть корпоративная жизнь, не работой одной живу.
Мирон попытался привлечь мать.
— Сами разбирайтесь. Мне без вас есть чем заняться, — отрезала Нина Вадимовна.
— Значит, когда Наташа дома была, тебе было до нас дело? А теперь вдруг разбирайтесь сами?
— Сын, вы взрослые люди. Я рада, что Наташа взялась за ум.
— Точно! Только кому теперь легко? Ей?
Мирон понял: помощи ждать неоткуда. Еще один месяц такого режима, и стало ясно: семья рушится.
— Наташа, надо поговорить, — сказал Мирон.
— О чём?
— О нас.
Он выложил всё: про усталость, про страх потерять работу, про недовольство и недосып.
— Я прошу тебя вернуться к семье. Очевидно, что карьера — это не твоё, — заключил он.
— Да? То есть снова я виновата?
— Я не это хотел сказать.
— А что ты хотел сказать?
— Что ты хороша в роли мамы и жены. Я был глупым, что не видел этого. И не понимаю, как ты успевала ещё и работать?
— Знаешь, Мирон, я уволюсь.
— Правда?
— Да. Но при одном условии.
— Каком?
— Я буду работать из дома.
— А Люся? А я?!
— Мы разделим обязанности по дому пополам. Ты будешь забирать дочь из школы, а я отводить её. С тебя завтрак, а я буду готовить ужин. Гуляем с Дином по очереди. И никаких обсуждений моей лени с Ниной Вадимовной. Она вообще больше не посмеет открыть рот в мою сторону.
— Согласен.
Наташа отработала положенные две недели и вернулась к фрилансу. Жизнь постепенно вошла в привычное русло. Доходы стали даже выше, чем в офисе, дочь вновь стала похожа на ребенка из благополучной семьи, а Мирон перестал засыпать в пробках за рулем.
Узнав от племянника, что Наташа уволилась, Нина Вадимовна попыталась устроить скандал. Ей было стыдно, что «взрослая тетка сидит дома». Но её быстро осадили и оставили за порогом семейных решений. Именно таким образом и удалось спасти эту семью.
