Папка, большой, с сильными руками, пахнущий летом и чем-то ещё, подошёл к Боре и поднял его высоко на руки, опять у Бори глаза запотели.
Ухватился он за шею папкину, сильную и…заплакал, как маленький. А, какой же он, Борька, маленький? Ему пять лет уже, шесть в июле будет, аккурат на Ивана Купалу.
-Сынок, сыночек, ну чего ты, ну? – говорит папка, а у самого голос дрожит, – ты прости меня, что так надолго оставил тебя, прости родимый.
Как же ты на мамку похож — её глаза её брови, родинка вот только моя, ямочки на щеках, какой же ты у меня…
Плачет Боря, слезами захлёбывается, не может руки расцепить, уткнулся в папкину шею и ревёт.
Так и зашли в хату.
Успокоился Боря, умылся водой холодной.
А тут ещё новости…Стоит посреди избы папка, улыбается смущённо.
Вот сынок…познакомься, Лена…Елена Фёдоровна, жена моя так сказать…а тебе знать…мачеха.
Красивая, молодая коса вокруг головы уложена, стоит и смотрит на Борю настороженно.
Бабушка какая -то маленькая стала сразу.
Боря пошёл, к бабуле прижался.
-Иди, иди саночек, с тётей поздоровайся.
-Здрасте, вам.
-Здравствуй Боря, – улыбнулась Елена Фёдоровна.
Долго о чём -то разговаривали взрослые, а потом…Потом бабушка заплакала.
– Устинья Пантилеевна, вы не плачьте, мальчику нужно в школу хорошую ходить, с ребятами общаться.
-Так он и здеся общается, и школа у нас ести.
-Мать, ну ты не понимаешь, что ли…Бориска мой сын, душа рвётся…
-А у меня, – тихо говорит бабушка, – у меня, что? Не душа—балалайка, что ли? Я, как одна буду.
Решили взрослые, пока не трогать ничего, а оставить всё, как есть.
Тётенька эта, Елена Фёдоровна, подарила Боре шоколадку большую, целую.
Боря от счастья дышать перестал.
Надо со всеми поделиться, подумал, но не в состоянии был расстаться со своим счастьем, уж он дышал этим запахом, прижимал её к себе.
-Боречка, ешь…ешь милый.
-Я потом…
Лёг спать Боря вечером и положил шоколадку себе под подушку, а утром…Утром она…
– Испортилась, – плачет Боря, – шоколадка испортилась.
-Боря…а ты почему, не поел -то её?
-Сохранить хотел, уууу.
-Не плачь, потом ты будешь каждую неделю шоколадки есть, хорошо?- спрашивает тётенька, Елена Фёдоровна, а глаза у неё такие…добрые и светятся.
-А эта…испортилась.
-Да нет, Боря, давай развернём, смотри, она просто растаяла, ешь сам, угости бабулю.
-Я ребят хотел, – опять глаза на мокром месте.
-А ты знаешь что? Ты зови ребят хорошо, а мы их чаем напоим, с шоколадкой.
Она, расстааявшая -то, ещё вкуснее.
И позвал Боря, пришли и Нюрка, и Юра, и Алёшка…и Митька Селиванов. Бабушка тоже попробовала, ууух, как вкусно.
Всю обёртку вылизали, вот потеха.
А потом, обёртку, высушил Боря и у себя держал, у сердца, когда папа с тётей Еленой Фёдоровной уехали, он гладил обёртку и вздыхал.
-Скучаешь, за папкой -то?
-Неее, больно надо, – говорит Боря, а сам губёшки копырит.
-Скучааааешь, знать кровь зовёт о-хо-хо, баушка и не нужна, да, варнак такой…
-Нет, баба…нет, ты моя самая родненькая, самая лучшая, я тебя не брошу никогда.
Улыбается бабушка, гладит сухой ладошкой по голове Борю.
А зимой бабушка заболела да так, что слегла.
К весен бабушки не стало только – только распустились почки на деревьях…
Уж, как плакал Боря, как голосил, у взрослых сердце разрывалось.
-И куды теперь мальчонку? В детский дом? Родни -то у их нету.
-Чё это нету отец родной ести.
-Ой больно надоть отцу -то у его жена молодая поди и дитёв своих народит в детский дом пойдёт парнишка.
Всё это Боря слышал и плакал пуще прежнего.
-Не трогайте парнишку нехай выплачется.
-Да вы что? Вы ума сошли,- услышал мальчик знакомый голос, – ребёнок на слёзы весь изошёл, вы что делаете? Вы его одного с покойником оставляли на ночь? О, боже, вот темнота…Боря, Боречка…Степан, ну что ты стоишь…
Увидел сквозь туман Боря папку и тётеньку, Елену Фёдоровну.
Слез с табуретки, на которой возле бабушки сидел всю ночь и день и пошёл на полусогнутых ногах, качаясь.
Падать начал, да тётенька, Елена Фёдоровна подхватила его…
-Мама…мамочка, – уткнулся Боря в плечо к тётеньке.
-Сынок, сыночек мой, Боренька, – целует красное от слёз лицо…ни тётенька, нет…мама.
Плачут бабы, плачет мама Елена Фёдоровна.
Прощается Боря с бабушкой, крепко держа маму и папу за руки.
-Прости родимая, что не додал лбви тебе, – шепчет папа.
-Я тебя больше всехна свете люблю, – шепчет Боря, но и маму с папой тоже…люблю.
***
-Мааам, мама…А сегодня какой день недели?
-А какой, – будто задумывается Елена Фёдоровна, – отец ты помнишь день недели?
-Мне кажется…вторник, – говорит хитро улыбаясь папа.
-Да, нет же, воскресенье! А значит, чтоооо?
-А это значит то, что мы идём куда? Куда мы сынок идём?
-Да за шоколадкой же, мамочка.
Традиция у них такая была, купить шоколадку в воскресенье и чай всей семьёй попить потом и Наташа присоединилась, сестра Борина.
Ух, какая мама у Бори была, самая лучшая мама на свете, а какой онашоколад умела выбрать, самый вкусный.
А обёртки Боря складывал, много за жизнь накопилось-то.
-Самый вкусный шоколад был мамин, – говорит старик своей маленькой правнучке, Леночке, держа её за ручку.
-Деда…а какой это шоколад, мамин?
-Ууу, мил моя…у тебя надеюсь, это будет прадедушкин.
Ну, выбирай, стрекоза моя, какую шоколадку?
-А вот эту, деда, большую, чтобы на всех хватило.
Традиция у них такая, по воскресеньям пить чай всей семьёй, с шоколадкой.
