— Мам, а мне что-то полагается? — спросил он прямо.
— Я так решила, — ответила Раиса Михайловна, даже не подняв глаз от телевизора. — И это не обсуждается.
— А дом, который я ремонтировал? Газ, который проводил? Эта квартира, которую я оплачивал?
— Всё оформлено на меня. Значит, я и решаю. И потом, ты мужчина, сам заработаешь. А девочкам что делать?
— Мам, им уже по тридцать шесть! Какие девочки?
— Для меня всегда девочки, — отрезала она.
Вот тогда что-то в Артёме сломалось окончательно.
***
Через неделю Артём собрал вещи и уехал из дома, в котором вырос. Снял комнатку над своей мастерской, перестал отвечать на звонки матери и сестёр. Работал с утра до ночи, пытаясь заглушить боль.
Первое время звонили часто. Полина возмущалась:
— Ты что, совсем? Мать переживает!
Ирина плакала в трубку:
— Тёмочка, ну что ты как маленький? Приезжай, поговорим!
Но он не ехал. Впервые за тридцать с лишним лет жил для себя.
Зину он встретил через месяц. Она приехала в их деревню лечить соседского кота — ветеринар из районного центра. Простая, добрая, с умными серыми глазами и короткими русыми волосами. Так и познакомились. Впервые за много лет Артём почувствовал, что с ним разговаривают как с человеком, а не как с банкоматом.
— Какой у вас уютный уголок, — сказала она, оглядывая его скромное жилище. — Чувствуется, что здесь живёт мастер.
Они стали встречаться. Зина не требовала подарков, не жаловалась на жизнь. Просто была рядом. Слушала, понимала, поддерживала. Готовила простые, но вкусные ужины, рассказывала смешные истории про своих четвероногих пациентов.
— Ты хороший человек, — говорила она. — Не вини себя за то, что так случилось. Это нормально.
Поженились тихо, без пышности. На скромной свадьбе была только тётя Нина. Она принесла папку с документами:
— У меня детей нет, — сказала она, обнимая Артёма. — Оставляю тебе дачу и пай в кооперативе. Ты мне не просто племянник — ты мне как сын. Настоящий сын.
Артём не мог сдержать слёз. Его кто-то ценил его не за деньги, а за него самого.
***
Раиса Михайловна объявилась через два года. Сёстры к тому времени вышли замуж и уехали — Полина в Питер за мужем-банкиром, Ирина в Италию к итальянцу, которого встретила на работе. Мать осталась одна.
Пенсия была маленькая. Газ отключили за неуплату. Бойлер сломался, а починить некому.
— Я не справляюсь, — жаловалась она в трубку. — Помоги. Деньги на лекарства нужны. Давление скачет, серд це болит.
— У меня есть своя семья, — спокойно ответил Артём. — Ты ведь всё «девочкам» отдала. Пусть теперь они тебя вытаскивают.
— Они заняты! Полина в Питере, в положении. Ирина в другой стране. Им не до меня.
— Ты сделала свой выбор, мам.
Он положил трубку и больше не отвечал на её звонки.
***
Прошло ещё три года. Артём с Зиной жили в доме тёти Нины, который отремонтировали своими руками. Родилась дочка — Настенька, похожая на маму. Артём был по-настоящему счастлив.
Каждое утро просыпался рядом с любимой женщиной, завтракал в кругу семьи, шёл на работу с лёгким сердцем. Вечерами играл с дочкой, читал ей сказки, учил первым словам.
— Папа! — лепетала Настенька, и сердце Артёма наполнялось такой нежностью, какой он никогда не испытывал.
Соседи рассказывали, что Раиса Михайловна живёт одна, еле сводит концы с концами. Сёстры присылают открытки на праздники, но приезжают редко. Полина звонит раз в месяц, Ирина — ещё реже.
Пару раз мать пыталась прийти к Артёму, но он не открыл дверь. Видел через окно, как она стояла у калитки, постаревшая, сгорбленная. Сердце сжималось, но он не вышел.
— Не жалко? — спросила как-то Зина.
Артём посмотрел на спящую дочку, на жену, на уютный дом, который они создали вместе.
— Нет, — ответил он честно. — Я больше не сломлен. Я свободен.
И это была правда. Теперь он жил для себя и своей семьи. Той семьи, которая любила его не за деньги, а просто за то, что он есть.
Раиса Михайловна получила то, что хотела — всё досталось дочерям. Правда, сама осталась ни с чем. Но это уже был её выбор, за который придется платить.
